Предыдущие главы по тегу.
читать дальше- Нет, он все-таки ненормальный! - Кен отбрасывает журнал и раздраженно ерошит волосы.
- Кто? - Йоджи поворачивается спиной к зеркалу, заглядывая себе через плечо. Поднимает воротник рубашки. Белую или с леопардовым принтом? Или...
- Цунами.
Йоджи на мгновение замирает. Потом отворачивается от зеркала и начинает медленно расстегивать пуговицы.
- А что такое?
- Да ты только посмотри! - Кен снова подбирает журнал и, быстро пролистав до нужной страницы, протягивает ему.
На странице - ряд укрытых простынями маленьких детских трупов.
- Их похитили, изнасиловали и содрали кожу. Заживо.
Йоджи передергивается.
- Кто это сделал?
- Какие-то ублюдки из круга олигархов.
Йоджи снимает рубашку, вытаскивает из шкафа черный укороченный топ и, прижав к груди, скептически рассматривает себя.
Не Хайдер.
Он сам не знает, почему это важно.
- Попомни мое слово, он больной. А учитывая, что этого Цунами в лицо никто не видел - может, их там целая компания извращенцев.
- Да ладно, - говорит Йоджи. - У него просто буйное воображение.
- Вот именно. - Кен выразительно стучит себя по лбу. - Буйное.
Кен Хидака - простой добрый парень, он переживает за нарисованных детей почти как за настоящих.
Может, поэтому он - лучший друг Йоджи.
- Кенкен, ну ты как не японец. И потом, ты же сам дрочишь на эту мангу с самого первого выпуска - а теперь что же, автор виноват, что сделал тебе интересно?
- Иди ты, - говорит Кен. - И вовсе я не дрочу. Мне просто уже интересно, чем всё это кончится.
Йоджи бесповоротно решает в пользу черного топа. Натянув его, проверяет, хорошо ли застегнуто колечко в ухе.
- Ладно, я пошел.
- Ты до утра?
- Скорей всего.
- Я тебе тогда ключ оставлю.
- Ага, спасибо… Слушай, Кен… резинки есть?
Кен ухмыляется.
- В тумбочке возьми, в верхнем ящике.
Йоджи находит начатую пачку Halo Soccer, выуживает оттуда упакованный в фольгу яркий кругляшок. Подумав, отсыпает на ладонь еще пару штук.
Оптимизм - не порок.
- Юрико не пересчитывает? - на всякий случай спрашивает он.
- Вот еще, - фыркает Кен. - Мы друг другу доверяем.
Ночь определенно удалась: Йоджи лежит на красном дерматиновом диванчике, склонив голову на стройные колени блондинки по имени Киеко, пока ее подружка - Мичиру - выстукивает какой-то замысловатый мотив на его ребрах. У Киеко нежные губы и теплые мягкие груди под шелковой кофточкой; а то, что вытворяют пальчики Мичиру под его топом - это просто…
В кармане раздается “Endless Rain”, едва различимый сквозь бит клубной музыки. Йоджи виляет бедрами, добираясь до телефона.
На дисплее светится номер Шульдиха.
- Алло?
- Йоджи... вы можете сейчас приехать?
- Что-нибудь случилось?
- Да, я… плохо себя чувствую.
Йоджи хмурится и, подобрав ноги, садится на диване.
- У вас что-то болит?
- Э-э-э… живот...
Музыка грохочет так, что голос в трубке едва слышен. Йоджи жестом извиняется перед девушками и отходит подальше от танцпола.
- Температура?
- Я не знаю…
- Ложитесь в постель. Я приеду.
Йоджи нажимает отбой и смотрит на часы. Три двенадцать.
К счастью, у агентства есть собственный штат медиков, доступных в любое время суток. В ожидании такси Йоджи звонит доктору Табате, диктует ему адрес и договаривается о времени прибытия.
Хуже всего - что у него до сих пор стоит.
Когда он заходит в подъезд, Табата уже сидит в кресле под искусственным кленом. По пути наверх Йоджи коротко предупреждает его о странностях своего нового подопечного. Открыв дверь, он просит доктора подождать в гостиной.
Шульдих лежит ничком на самом краю кровати, подложив сложенные руки под голову. На полу рядом с ним - раскрытая книга. Йоджи впервые видит, чтобы кто-то читал в такой позе.
При его появлении Шульдих поднимает голову, заталкивает книгу под кровать и садится, скрестив ноги.
- Привет, - весело говорит он.
- Как вы? Я привез врача…
- Врача? - Шульдих хмурится. - Я не просил врача. Уже всё в порядке.
- Да, но…
Шульдих зло прищуривается, скулы его розовеют.
- Я не просил врача!
Йоджи подступает ближе к кровати, нависает над ним.
- Ну вот что, - закипая, говорит он. - У меня был выходной - и, черт побери, мне нравилось, как я его проводил. Вы мне должны. Сейчас я позову доктора сюда - и вы позволите ему себя осмотреть. Ясно?!
С минуту Шульдих сверлит его глазами - а потом упрямо поджатые губы вдруг искривляет усмешка.
- Как скажете. Не нужно на меня орать.
Йоджи приглашает доктора. Представившись, тот расспрашивает пациента о самочувствии, диете и привычках. Некоторые вопросы Йоджи старательно пропускает мимо ушей - это явно больше того, что он хотел бы знать о Шульдихе. Тот злорадно косится на него, рассказывая об особенностях работы своего организма.
Доктор просит лечь и оголить живот. Шульдих вытягивается на кровати, задирает футболку. Штаны, вечно чуть слишком широкие в талии, сползают на бедра.
Йоджи вспыхивает, будто ему надавали пощечин. Смотреть на этот бледный впалый живот, на рыжие завитки, выбившиеся из-под пояса джинсов - невыносимо, но и отвести глаза почему-то не получается.
Доктор садится на стул рядом с кроватью, обрабатывает руки дезинфикатом, трет ладони, согревая их.
- Расслабьтесь. Дышите ровно.
Куда там: чертов псих напрягается, будто его растянули в пыточной, вздрагивает, вжимается в постель.
Йоджи Кудо, вас вызывает Земля! Не стой столбом, делай что-нибудь.
Йоджи подсаживается на кровать с другой стороны, берет Шульдиха за руку: медленно разминает, массирует пальцы, чертит окружности на ладони.
Это работает. Шульдих успокаивается, затихает, будто прислушиваясь. Доктор внимательно прощупывает ему живот.
- Здесь чувствуете что-нибудь? А тут?
- Нет. Нет. Йоджи…
- М?
- Вы мне что там, сердечки рисуете?
Йоджи прыскает. Он правда рисовал что-то такое?
Доктор укоризненно смотрит на них обоих. Йоджи извиняется.
- Я ничего не нашел, - вполголоса говорит Табата, когда Йоджи провожает его до двери. - Физически он вполне здоров. Приступ ипохондрии, возможно? Но если боли возобновятся, лучше обратиться в клинику для более детального обследования.
- Йоджи! - кричит Шульдих из комнаты. - Принесите мне бренди.
Йоджи находит в кухне початую бутылку и, захватив бокал, возвращается к нему.
- Еще что-нибудь?
Шульдих нюхает наполненный бокал, задумчиво рассматривает на просвет.
- Это хороший бренди. Не следует вам оставлять нас наедине.
- Простите, Шульдих-сан, - сдержанно возражает Йоджи. - Я на работе.
- Разве? - Шульдих с наигранным недоумением приподнимает бровь. - А по-моему, у вас всё еще выходной. Послушайте, Йоджи: я был хорошим мальчиком и дал себя осмотреть, как договорились. Теперь вы мне должны.
По правде говоря, в крови у Йоджи еще плещутся несколько стаканов “Май Тай”.
Наверно, именно поэтому он соглашается.
Шульдих не дает ему сходить за вторым бокалом: усаживает на кровать и вручает свой. Делает медленный тягучий глоток прямо из горлышка.
- Так что там с убитыми детьми? - вдруг спрашивает Йоджи.
- А… - Шульдих морщит нос и снова подносит ко рту бутылку. - Это Такамору. Дурное семя, вся их семейка.
Йоджи отпивает из бокала.
- Ваш Хайдер на них работает. - Он помнит, что речь всего лишь о манге. С чего вдруг его голос звучит обвиняюще?
Шульдих улыбается:
- Хотите спойлер, Йоджи? - Тянется к самому его уху, так близко, что от дыхания по шее бегут мурашки. - Хайдер не работает ни на кого. Даже на Крофтона. Он - сам за себя.
Бренди обжигает горло, Йоджи откашливается. Шульдих захватывает зубами вдетое в мочку кольцо, легонько тянет; потом проводит рукой ему по затылку, снизу вверх, запускает пальцы в волосы, не сильно, но ощутимо удерживая на месте, и, мазнув губами по щеке - целует.
Йоджи отвечает сразу, не задумываясь - всем телом.
Шульдих отстраняется, забирает у него бокал и вместе с бутылкой ставит на пол. Оборачивается: смотрит насмешливо, выжидательно.
Йоджи сминает в кулаке подол топа, стаскивает его через голову, одним движением - так, чтобы не расцеплять взглядов больше чем на секунду.
- Смело, - со сдержанным интересом говорит Шульдих. - Это ваш обычный стиль?
У Йоджи перехватывает дыхание, будто ему врезали под дых. Это похоже на полет - только не вверх, а вниз, в черную ледяную воду.
Он сидит на пятках, чуть ссутулившись, уронив руки на колени. Воздух в плохо натопленной комнате холодит, заставляя остро ощущать себя: плечи, лопатки, выставленные напоказ соски.
Может, это и не худший момент во всей его жизни - но определенно один из тех, что запоминаются надолго… навсегда.
И потом, когда мертвая вода почти сомкнулась над его головой - Шульдих толкает его, опрокидывая на постель, буквально набрасывается, усевшись верхом, терзает ему шею губами, зубами, гладит и тискает - беспорядочно, всюду, куда хватает рук.
- Ты сволочь...
- Ага. И ты меня хочешь.
- А ты?
- Угадай с трех раз. - Он трется пахом о Йоджин торчащий колом член, прижимается всем телом. Волосы его щекочут лицо, попадают в рот - Йоджи отплевывается, ерзает под ним, удерживая за пояс джинсов, усаживая на себя - сильнее, сильнее, сильнее… Шульдих отталкивает его руки, раздевается сам; Йоджи спихивает его на кровать, брыкается, высвобождаясь из штанов.
- Ёб твою… - выдыхает Шульдих где-то у него под ухом.
- Что?
- Смазка в ванной.
- Обойдемся.
Шульдих поднимает голову, с сомнением смотрит на него:
- Знаешь, лучше бы...
- К черту, - нетерпеливо обрывает Йоджи. Он знает одно: никто из них больше не слезет с этой кровати, пока не...
Пока всё не станет так, как должно быть.
Шульдих улыбается - от этой улыбки замирает под ложечкой, как на крутом вираже американских горок - дразнит его, поглаживая кончиками пальцев по лицу:
- Так сильно хочешь?
Йоджи ловит их губами, втягивает в рот, облизывает, обсасывает с непристойным хлюпающим звуком.
Шульдих рвано выдыхает и отнимает ладонь.
- Раздвинь ноги.
Йоджи сгибает ноги и разводит колени в стороны. Шульдих трогает его мокрыми пальцами - и это так интимно, так чувственно, так… Йоджи вскидывает руку ко рту, кусает ребро ладони, чтобы не начать скулить.
- Тебя уже трахали раньше?
- Да, - признается Йоджи.
- Давно?
- Нет, - врёт Йоджи.
- Хорошо. Потому что у меня не хватит терпения быть осторожным.
- У меня тоже, - говорит Йоджи.
Шульдих устраивается у него между ног, вздергивая их повыше; скользит влажным, твердым в ложбинке между ягодиц. Склоняется к самому лицу и тоном, полным не то обещания, не то угрозы, сообщает:
- Ты напросился, бэби. Прими это как мужчина.
Йоджи смеется, не узнавая собственного голоса, закусывает прыгающие от смеха губы - и в этот момент Шульдих начинает вставлять ему.
Это больно, чертовски больно. Йоджи запрещает себе зажиматься, запрещает себе стонать, не дает себе вспомнить, что тот, другой, на студенческой вечеринке полгода назад, был куда нежнее… Голодный огонь, который горит в нем - сильнее боли, жарче похоти - требует жертвы, и Йоджи приносит себя в жертву: не потому, что хочет этого - а потому, что иначе нельзя. Его знобит и лихорадит одновременно, он не дрожит - вибрирует томительным щекотным предвкушением. Удовольствие нарастает, стекаясь из отдельных ручейков: из боли, смирения, доверия, горячей пульсации в до предела растянутой заднице, пальцев Шульдиха, переплетенных с его пальцами, ладони Шульдиха, обнимающей его член - и наконец, выплескивается ярким, до цветных кругов перед глазами, оргазмом.
Шульдих сползает на простыню, закидывает ногу ему на бедро - тяжелый, разгоряченный, влажный от пота. Лежать с ним в обнимку - почти так же приятно, как лежать под ним.
“Хорошо... - медленно думает Йоджи. - ...мне… так… хорошо… “
Лужица спермы подсыхает у него на животе; между ягодиц влажно и липко. И саднит - но это как ломота в мышцах после тренировки: награда хорошо поработавшему телу.
Веки слипаются. Ничего, ведь сегодня воскресенье: будет время отоспаться.
Воскресенье.
День Рёцу.
Некоторое время Йоджи лежит, собираясь с мыслями. Он отчаянно не хочет спрашивать - но ему просто необходимо знать.
- Если я должен убраться из твоей постели до прихода Рёцу - скажи мне об этом.
- При чем тут... - Шульдих ворочается, сонно почесывает голову; наконец, приподнимается на локте. - Ты думаешь, мы с ним кто - влюбленная парочка? Рёцу получает деньги за то, что подставляет мне задницу. - И, помолчав, добавляет: - Если тебе это важно - могу сказать, чтобы не приходил.
Если это важно?!
- ...потому что ты нашел себе задницу подешевле? - с горькой насмешкой подсказывает Йоджи.
- Типа того, - хмыкает Шульдих. - А теперь спи.
Он снова падает на подушку, обхватывает Йоджи поперек живота и утыкается ему в плечо.
Йоджи высвобождается из его объятий и садится в изножье кровати, укутав колени одеялом. Шульдих переворачивается на спину, с минуту лежит, не открывая глаз. Потом со вздохом садится в той же позе, подтянув колени к груди - на другой стороне кровати.
- Слушай, чего ты хочешь? Чтобы я на тебе женился теперь?
Йоджи безотчетным жестом похлопывает себя по губам. Усталость наваливается, дальнейший разговор кажется бессмысленной, физически выматывающей работой.
- Не делай вид, будто я тебя напоил и отымел, - не дождавшись ответа, продолжает Шульдих. - Ты так откровенно напрашивался - я просто не мог отказаться. Слишком мало в мире людей, которым… - Он осекается и, досадливо тряхнув головой, тянется за бутылкой.
Йоджи выползает из-под одеяла и начинает собирать свою одежду.
- Тебе же понравилось, - роняет Шульдих ему в спину.
- Ага, - ровно говорит Йоджи. - Спасибо за доставленное удовольствие, Шульдих-сан. Надеюсь, вас это тоже развлекло.
Он натягивает трусы и, взяв остальное в охапку, идет к двери.
- Йоджи, - окликает Шульдих.
- Отъебись, - коротко, зло говорит Йоджи.
Он делает воду погорячее - насколько можно терпеть - выдавливает на руку любимый гель с ароматом каттлеи. Чувственные впечатления - звуки, запахи, прикосновения - верное средство от плохих мыслей.
Некоторое время Йоджи бездумно скользит ладонями по плечам, груди, животу. Заводит руку назад, опасливо ощупывая себя.
Да что с тобой такое, Йоджи? Что на тебя нашло? Ты же всегда любил женщин - кроме того единственного раза, с Икедой: просто чтобы иметь представление, от чего отказываешься.
Я не знаю. Не знаю. Это как…
...цунами.
“...нашел себе задницу подешевле?”
“Типа того”.
Брось, Йоджи; ты знаешь, что дело не в этом.
Допустим. А в чем?
Он хотел почувствовать себя… желанным.
Не тебе осуждать его. На его месте ты наверняка сделал бы так же.
А на своем - ты вообще не имел права этого делать. Он - твоя работа, забыл?
У меня выходной...
Это даже не смешно, Йоджи. Это - жалко.
А теперь позвони и расскажи Кроуфорду.
“Алло, Кроуфорд-сан. Я только что переспал с человеком, которого вы доверили моим заботам. Мне было с ним хорошо - да что там, великолепно. О-ху-ительно. И если он захочет повторить - я не скажу ему «нет». Просто не смогу”.
Так? Так, Йоджи?
Так.
Ну вот и хватит корчить из себя принцессу.
Он выключает воду, одевается и возвращается в комнату Шульдиха. Тот сидит за компьютером, подперев подбородок рукой, рассеянно водит пальцем по клавиатуре.
- Прости, - говорит Йоджи. - Я вспылил… Это было глупо.
С минуту Шульдих молча смотрит на него, по-детски приоткрыв рот. Потом вместе со стулом выезжает из-за стола, притягивает Йоджи к себе на колени и целует.
- Ты охрененный, - говорит он, на секунду оторвавшись от Йоджиных губ.
И всё становится хорошо.
tbc