Название: "Черный, синий, зеленый"
Предупреждения:
читать дальшеЙоджи расплатился за свой “Клубничный саке” и, прислонившись к барной стойке, обернулся лицом к столикам. Он устал от танцев - да, если на то пошло, и от самой музыки. Хотелось напиться, и, откровенно говоря, он не видел этому никаких препятствий.
Что-то свалилось на пол в нескольких сантиметрах от него. Он наклонился. Это оказалась женская сумочка - черная, на длинной металлической цепочке. Довольно тяжелая. Внутри глухо звякнуло, когда он положил ее на стойку. Сидевшая рядом женщина коротко поблагодарила и опять уткнулась в телефон.
Она была симпатичная. Не то чтобы красотка, но явно со вкусом. И в его вкусе. Стильно остриженные темные волосы, брючный костюм на грани строгости и сексуальности. Аккуратная, но весьма соблазнительная грудь. Пожалуй, с этой цыпочкой он бы вернулся на танцпол.
И не только туда.
- Потанцуем?
Она на секунду вскинула глаза от телефона:
- Извини, я не танцую.
Йоджи умел быть настойчивым - и даже наглым, если видел в этом пользу для себя - но навязчивость была совсем, абсолютно не в его стиле. Черт, да у него челюсти сводило при мысли, что кто-то может воспринимать его лично как досадную помеху, как лишнюю деталь в своей картине мира…
Но прежде чем пойти, хорошо бы точно определиться с направлением.
- Вообще или со мной?
Женщина недовольно посмотрела на него. Слегка нахмуренные брови только добавили очарования ее живому подвижному лицу.
- Просто не хотела быть грубой. Но ты меня вынуждаешь.
- Ничто извне не может принудить нас к тому или иному поведению. Мы не выбираем себе личность, но способы ее проявления - результат нашего собственного выбора.
Вот. Шульдих мог бы им гордиться.
Женщину, однако, его тирада ничуть не впечатлила.
- Отойди, - с нажимом повторила она. - Мальчик. Хочешь, чтобы тебе сделали больно?
Ну, если ставить вопрос так...
- Да, - сказал он. - А что, правда заметно?
Возникла легкая пауза. Женщина отложила телефон и окинула Йоджи задумчивым, неприкрыто оценивающим взглядом.
- Ты же в курсе, что это не тематический клуб?
- Ага. - Йоджи глотнул из стакана. В нос ударил ядреный запах синтетической клубники. - Но однажды мне здесь повезло, так почему бы не попробовать еще раз?
- ...сказал сарариман, забредший в казино. А потом его ободрали как липку, - скептически прокомментировала женщина. - Ты ищешь или хочешь, чтобы тебя нашли? Тот, с кем тебе повезло, не научил тебя быть более… опознаваемым?
- Нет. Он - нет. Но я догадался. - Йоджи поставил стакан и, стянув рубашку с плеч, оперся на локти.
Татуировка была совсем свежей, кожа вокруг припухла и нежно порозовела, и это смущало его едва ли не больше, чем сам рисунок - вот почему в последний момент перед выходом из дома он набросил на клубный топ первую попавшуюся в шкафу рубашку.
Женщина изучила татуировку, то и дело переводя глаза с нее на Йоджи и обратно.
- А ты не промах. - Она улыбнулась, впервые с начала разговора. У нее была хорошая улыбка - открытая и задорная. - Что-то в этом есть. Как тебя зовут?
- Йоджи. - Он вдруг подумал, что не стал бы возражать, если бы она назвала его “прелестью”.
- Аска! Вот ты где!
Между столиков, до нелепости изящно переступая на огромных толстых каблуках, приближалась настоящая готическая лолита, в кожаной курточке с заклепками и короткой юбке из траурно-черного кружева. Пышная челка почти скрывала верхнюю половину лица, оставляя на виду кончик носа и обведенные темно-вишневой помадой губы. Узкий и длинный, как клинок, стальной крест на шее девушки вспыхивал белым в свете диодов.
- Я всего-то на минутку отошла, а ты уже мальчиков снимаешь?!
- Да ладно тебе, - примирительно сказала Аска. - Глянь, какой хорошенький. Хочет, чтобы его помучили.
Готесса смахнула челку и обратила на Йоджи холодный взор густо накрашенных глаз:
- Неужели? А он уверен, что выдержит двоих?
Йоджи выдал лучшую из своих улыбок и, подобравшись, расправил плечи. Внутри защекотало. Разговор принимал совсем уж интересный оборот. Пять минут назад желание подчиняться томилось в нем невостребованным - “агнец без пастыря”, как выразился однажды Шульдихов приятель. Теперь, похоже, нашлось сразу двое желающих... загнать его в стойло.
Что ж, судьба научила его не отвергать шансы. Не то чтобы он когда-то нуждался в таком уроке.
- Он тебе не нравится?
- Ну-у, не знаю… - Готесса взметнулась на табурет и, подоткнув подбородок рукой, уставилась на Йоджи гипнотизирующим взглядом. - По-моему, чересчур смазливый. - Она подалась вперед, всматриваясь ему в лицо. - Как думаешь, у него ресницы настоящие?
- Даже если нет, это не преступление, - возразила Аска. - Мальчики тоже хотят быть красивыми.
- А мы ищем состав преступления? Тогда раздеть да обыскать - вдруг у него пакетик с дурью в заднем проходе? И, судя по его блаженному выражению лица, пакетик-то уже не герметичен.
Йоджи почувствовал, что краснеет. Ему показалось, что за ближним столиком любопытно прислушиваются.
Он заставил себя расслабиться и отключиться от окружающих, сосредоточившись на том, чтобы держать улыбку. С некоторых пор он решительно отказывался стыдиться своих наклонностей, и, если подумать, это делало его почти что неуязвимым. Легко ли унизить того, кто хочет быть унижен? Сделать больно тому, кто любит боль?
Он понимал, что происходит, и понимание заставляло его сердце биться быстрее. Игра вот-вот должна была начаться по-настоящему - но для участия в ней требовалось пройти испытание. Шульдих тоже устраивал ему что-то в этом роде - только тогда они были наедине, и…
Так, стоп. Вот о Шульдихе сейчас лучше забыть.
И не только сейчас.
Аска придвинулась ближе, положив руку подруге на плечо. Трудно было вообразить, что связывает вместе двух таких разных девушек - и все-таки в них ощущалось какое-то неуловимое внутреннее сходство, какое-то… родство?
- Вы что, сёстры?
- Что-то имеешь против? - воинственно поинтересовалась готесса.
- Полегче, дорогая. - Аска ласково сжала ей плечо и, обратившись к Йоджи, пояснила: - Ной-тян - моя любимая девушка.
- Спорим, я знаю, о чем ты подумал? - Ной наставила на него указательный палец с остро отточенным черным ногтем. - Даже не мечтай, что в конце вечера тебя ждет зажигательное лесби-шоу.
Йоджи изобразил душераздирающий вздох и кивнул. Его собеседницы переглянулись.
- К нам? - задумчиво предложила Ной.
- Соседи, - коротко возразила Аска. - Он же будет кричать. Будешь, сладкий?
- Буду, - сказал Йоджи. - У меня низкий болевой порог.
- Тогда в отель. Номер за наш счет.
- Разделим, - решительно возразил он. - Я не привык развлекаться за счет женщин.
- “Развлекаться”? - Ной фыркнула. - Забудь. Еда не платит.
Аска ободряюще улыбнулась:
- Не обижайся, зайчик. Ной-тян хотела сказать, что мы угощаем. Ну что, в машину?
- Я на своей.
- Детка, ты нас еще не знаешь. Я не поручусь, что ты сможешь вести, когда мы закончим. Не беспокойся, я доставлю тебя домой.
Йоджи закусил губу: разумная часть его мозга расценила сказанное как угрозу, но тело отозвалось как на самое заманчивое обещание - из тех, что он слишком давно не получал.
Путь прошел в молчании, но не тягостном, а скорее, заинтересованном. Йоджи откинулся на спинку заднего кресла, думая, станет ли теперь его судьбой отправляться к месту экзекуции на чужих машинах - и вправе ли он винить за это Шульдиха, хотя бы отчасти. Минут через десять впереди показалась неоновая вывеска с красным сердечком и переливающимися всеми огнями буквами LOVE.
Отель был из тех, где каждый номер посвящен отдельной теме. Йоджи уже бывал здесь пару раз - в “домике Санта-Клауса” и “космической капсуле”.
Аска оставила их в холле, а сама скрылась за зеркальной перегородкой, маскирующей стойку администратора. Ждать пришлось довольно долго. Йоджи прислонился к стене, сунув руки в карманы джинсов. Ной взяла с подставки какую-то хентайную мангу и углубилась в чтение, не обращая на него ни малейшего внимания.
Наконец Аска вернулась - благодаря зеркалу эффект получился странный, будто она возникла прямо из воздуха.
- Одни извращенцы кругом, - проворчала она, утомленно обмахиваясь ключ-картой. - Десяти часов нет, а уже все пыточные заняты. Пришлось воспользоваться служебным положением.
- Что ты им сказала? - поинтересовалась Ной.
- Что нам требуется помещение для неофициального допроса с пристрастием. - Аска с ухмылкой покосилась на Йоджи. - Подозреваемый попался уж очень упертый.
- “Служебным положением”? - непонимающе переспросил он. - Красавицы, да вы кто?
Аска весело хмыкнула:
- Надо же, спохватился.
- Сержант полиции Мурасе и патрульная Симидзу. - Ной бесцеремонно ткнула его в спину. - Марш к лифту, и без разговоров!
Он послушно вошел в кабинку.
- Какое у тебя стоп-слово? - спросила Аска, пока поднимались наверх.
Йоджи смешался. Стоп-слово? С Шульдихом у них не было никакого стоп-слова - да оно как будто и не требовалось. Он просто знал, что тот остановится, если будет нужно - и не собирался разыгрывать сопротивление, на деле не испытывая желания сопротивляться.
С Шульдихом они…
“Шульдих, Шульдих, Шульдих… - зло оборвал он себя. - Съеби нахрен из моей головы!”
- “Синий”. Пусть будет “синий”. Это мой любимый цвет.
- Хорошо.
Пол в комнате был выложен плиткой - квадраты чередовались в шахматном порядке, блекло-красные и грязно-бежевые в приглушенном электрическом свете. К стене напротив входа был прикреплен косой деревянный крест в рост человека, рядом на крючках висели “девайсы” - плетки, хлысты, шлепалки… Угол отгораживала железная клетка, а справа от нее стояли обитые кожей деревянные козлы.
Йоджи замер. Он понимал, что сейчас все заманчивые перспективы вечера могут пойти прахом и накрыться медным тазом - но иначе было нельзя. Теперь, когда они сами дали ему повод…
- Слушайте, я… кажется, передумал. Я не хочу. Спасибо за приглашение, но…
Он шагнул назад.
- Держи его, дорогая, - коротко скомандовала Аска.
Ной двинулась на него. Йоджи машинально принял боевую стойку. Он никогда в жизни не дрался с женщинами. Всё в нем восставало против этого.
Но ему необходимо было убедиться…
Она обрушилась смерчем, ломая все его блоки и защиты и не давая ни малейшей возможности перейти в атаку. На пятачке гостиничного номера бой стал короткой тихой драмой, как изнасилование в общественном транспорте.
Уже валяясь на полу, он отстраненно восхитился, что ей удалось не задеть своими убийственными каблуками ни одно из его нежных мест.
- Замри!
Ной размахнулась и влепила ему звонкую затрещину. Йоджи охнул и зажмурился: в лицо будто плеснули кипятком.
- В глаза мне смотреть! - Она склонилась над ним, буравя синими в разноцветную крапинку глазами, живо и пронзительно напомнившими о глазах Шульдиха.
- Красивые, - выдохнул Йоджи.
- Какого цвета? Цвет назови!
- Бирюзовые. Оттенка морской волны. Угадал?
- Считай, что да. - Ной шлепнула его по другой щеке - почти ласково по сравнению с предыдущим ударом.
- А мы? - спросила Аска.
Он кивнул. Она сняла со стены наручники. Осмотрев, пренебрежительно отбросила в сторону и достала из сумочки другие - стальные, полицейские.
- Зачем? - удивился Йоджи.
Она улыбнулась:
- Что-то вроде талисмана. И потом, такие, как ты, их просто чувствуют. Инь и ян, знаешь? Одно притягивает другое - примерно в трех случаях из четырех.
- А в четвертом? - не удержался он.
- Тогда я роняю сумочку. Иногда надо помочь единству свершиться...
Она постучала его по ребрам мыском туфли, недвусмысленно намекая перевернуться на живот. Йоджи подчинился. Аска умело стянула ему руки назад; защелкнув кольца наручников, напоследок тронула за плечо, где под рубашкой скрывалась татуировка:
- И тут у каждого свои... маленькие хитрости.
***
Телефон коротко прогудел, вырвав Йоджи из сна. На экране светилась иконка нового сообщения.
Он глянул на часы. Суббота, по мнению Фудзимии, ничем не отличалась от прочих дней недели, и не было никаких причин переносить начало работы на более позднее время.
Йоджи давно подозревал, что, если почитать Трудовой Кодекс, можно обнаружить в их магазине кучу нарушений. Но в рабочее время ему было не до самообразования, а в свободное - тем более, поэтому Трудовой Кодекс так и оставался непрочитанным.
Сообщение было от Аски. Йоджи открыл его.
“Привет, котик! Ты цел?”
Он отложил телефон и, не вставая, поерзал на постели. Кое-какие области его тела отозвались легкой болью, которая, в свою очередь, вызвала воспоминания - не то чтобы неприятные, но… довольно смущающие.
Если так можно выразиться.
Он закрыл глаза и, издав неопределенный звук - что-то между стоном и смешком - медленно натянул одеяло на голову.
“Боже, боже… и это наша доблестная полиция?!”
Что там Шульдих говорил о “пережитках патриархата”? Эти цыпочки явно не страдали никакими пережитками.
Он нашарил на тумбочке пудреницу - строгий, очень мужественный черный футляр - и, открыв, внимательно осмотрел себя в зеркало. Вчерашняя пощечина, хоть и показалась тяжелой, почти не оставила следов - скула немного вспухла, но если не приглядываться, то незаметно.
“Вполне, - отправил он в ответ. - Чего не скажешь о моей мужской гордости”.
“Хахаха. Не плачь, заживет. - Вторая СМС пришла с того же номера, но Йоджи не сомневался, что в разговор вклинилась Ной. - Как насчет повторить? Нам понравилось.”
“С удовольствием, - не задумываясь, отстучал он. - Когда-нибудь”.
Потом поднялся с постели и, прихватив сигареты, отправился в ванную. Включил вытяжку, залез под душ и, встав так, чтобы не текло на лицо, закурил.
Первый глоток дыма слегка ободрал горло и закружил голову. Колкие струи воды ласково царапали кожу. Йоджи закрыл глаза. Настроение было - как после буйной пьянки в хорошей компании: помнишь, что делал - но уже не очень понимаешь, зачем. Глубокий внутренний голод, не снимаемый обычным сексом, затих, оставив чувство спокойствия и свободы.
Надолго ли?
Вчера ему повезло. Опять. Похоже, этот клуб - его счастливое место.
Йоджи отдавал себе отчет, что везение не может длиться вечно - но, черт побери, а какой выбор? Стать чьей-то постоянной игрушкой? Найти человека по душе, а потом добирать свою норму боли и унижений по случайным знакомым?
Перестать быть собой?
Он докурил сигарету, тщательно вымылся и почистил зубы. Из комнаты грянул дробный бит свежего рок-хита. Йоджи сплюнул пену в раковину и отправился за телефоном.
Звонила Кёко из соседнего комбини - напомнить, что он приглашен вечером на ее день рожденья.
Нет, он не забыл. Подарок для Кёко - стимпанковский браслет цвета старого золота - уже лежал в верхнем ящике тумбочки. Йоджи нравилось дарить девушкам украшения, и он всегда выбирал их сам, на свое усмотрение. У него было чутье на шмотки и побрякушки, а ненаигранный восторг одариваемой каждый раз тешил самолюбие.
Справедливости ради, Кёко не была его девушкой. Они перезванивались, заходили друг к другу на работу и иногда будто невзначай оказывались в одной постели - но он пока так и не озвучил ей официального предложения “встречаться”.
Возможно, она возлагала надежды на этот день рожденья.
Возможно, с его стороны не очень-то честно позволять ей надеяться.
Но какой у него выбор?
Он вытерся полотенцем и надел трусы. Потом откопал в ворохе одежды на кресле рабочие джинсы и, открыв шкаф, взял верхнюю из стопки чистых футболок.
Телефон опять зазвонил.
“Да я сегодня нарасхват”, - иронически подумал Йоджи. Он потянулся к трубке, бросил взгляд на экран - и рука замерла в воздухе.
Номер казался знакомым, хотя Йоджи не стал бы ручаться. Он удалил абонента “бун” из памяти телефона три месяца назад, в среду, после поездки в Танабе… когда понял, что ничего не изменилось.
Что ничего уже не изменится.
Ряд цифр перед номером - по всей видимости, какой-то международный код - еще больше сбивал с толку и в то же время придавал вероятности догадке.
Кто еще мог звонить ему из-за границы?
Он взял трубку.
- Алло? - Голос позорно дрогнул. Йоджи мысленно выругался.
- Привет. Как ты?
На секунду возникло дикое чувство, будто Шульдих - прямо тут, у него в комнате.
- Отлично, - кашлянув, сказал он. - Лучше не бывает. А ты где? Это ведь не код Штатов?
- В Гонконге. Так получилось. Гейзер ездил на какой-то научный семинар… или симпозиум - чтоб мне провалиться, если я разбираюсь - и прихватил меня с собой. Всё лучше, мол, чем хандрить дома…
- Всё еще переживаешь из-за истории с Такатори? - осторожно посочувствовал Йоджи.
- Что? - рассеянно переспросил Шульдих. - А. Нет, я в порядке. Ну вот, он улетел, а я решил не возвращаться. Не выношу всю эту… семейную близость, ну ты в курсе. И потом, что-то мне разонравились американские парни. Развязные, бесцеремонные, приставучие…
- Совсем как ты. - Йоджи запоздало прикусил язык: шутка могла показаться упреком.
Он не считал Шульдиха приставучим.
- Значит, опять в восточном полушарии? - попробовал он сменить тему. - И чем же ты теперь занимаешься?
- Торгую оружием, - понизив голос, сообщил Шульдих.
- Иди к черту!
- Нет, честно - продавец в охотничьем магазине. Временно, разумеется. Я тут слышал, местная киностудия набирает каскадеров…
- Ты псих. - Йоджи невольно улыбнулся.
Если подумать, Шульдих просто создан был для кино: погони, перестрелки, прыжки по крышам небоскребов…
Это вам не пять видов фунгицидов от мучнистой росы.
- Надеюсь, эта киностудия - не из тех, что специализируются на порно?
- А ты ревнуешь или завидуешь?
После этого оба замолчали. Тишину в трубке было почти слышно, как если бы она имела свою, особую тональность.
Интересно, вдруг подумал Йоджи, какое расстояние между Токио и Гонконгом? Две тысячи километров? Три тысячи?
- Ты… встретил кого-нибудь? - наконец спросил Шульдих.
В этот момент Йоджи дорого дал бы за возможность соврать. Но врать Шульдиху до сих пор казалось ему чем-то неправильным. Запретным.
- Нет, - сказал он. - А ты?
- Да.
Йоджи тяжело сглотнул - горло сжалось, будто он пытался прожевать что-то несъедобное.
- То есть, нет, - поправился Шульдих. - В смысле…
- Всё сложно, да? - со смешком перебил Йоджи.
“У тебя всё будет хорошо. Просто отлично. Ты этого заслуживаешь”.
Потом, когда досада и смятение немного улеглись, он пожалел, что не ответил. Не дал Шульдиху знать, что тоже желает ему только хорошего.
Теперь у него появился шанс исправиться - но, черт… это оказалось не очень-то легко.
“Должно быть, в глубине души я до сих пор злюсь на него. Так глупо…”
- Ага, - сказал Шульдих. - Даже еще сложнее. Но он… охренеть какой классный. Я окажусь полным идиотом, если…
- Поздравляю, - выдавил Йоджи. - И что, он тоже… считает тебя классным?
- Это ты мне скажи, - тихо и серьезно попросил Шульдих. - Считает или нет?
Йоджи торопливо прижал ладонь ко рту: желудок на мгновение ухнул куда-то вниз. О, черт. Похоже, его не на шутку укачали эти… американские горки.
- Нет, - прорычал он. - Он считает тебя грандиозным засранцем.
Шульдих хохотнул:
- Я так и думал.
В дверь замолотили. В приоткрывшемся проеме показалась голова Кена.
- Йоджи, твоя смена уж полчаса как началась. Ран не может тебе дозвониться. Он в ярости.
Йоджи кивнул и покачал рукой: “Спасибо. А теперь свали!”
Кен свалил.
- Подвел тебя под монастырь? - весело заметил Шульдих. - Мне, наверно, не стоило звонить…
- Да брось, - отмахнулся Йоджи. - У Фудзимии золотое сердце. Перебесится.
- Я не о нем.
Опять повисла пауза.
- Нет, я... рад, что ты позвонил. Хотя мог бы и раньше, - нелогично упрекнул Йоджи.
- Клево! Значит, будем общаться?
- Конечно. Мы же друзья.
- Да? - с какой-то странной интонацией переспросил Шульдих.
Йоджи почувствовал, что щекам становится жарко.
- Да, - твердо сказал он. - Ладно, мне и вправду пора.
Он нажал отбой и заново сохранил номер - на этот раз как “Шульдих”. Потом убрал телефон, спустился в магазин и, не дрогнув, выслушал всё, что Ран имел сказать ему вместо “С добрым утром”.
Очевидно, в качестве наказания тот приберег для него самые грязные и надоедливые работы. Горшечным растениям требовались полив, обрезка и подкормка; букетам надо было обновить срезы, вымыть вазы и поменять воду. Розы кололись так, будто дрались за жизнь - не спасали даже перчатки. Один особенно толстый шип распорол ему подушечку большого пальца. Йоджи перевязал букет, то и дело слизывая кровь, чтобы не капало на цветы, и, улучив минутку, заскочил в подсобку, где хранилась аптечка.
Обматывая палец пластырем, он поймал себя на том, что насвистывает под нос какой-то бодрый мотивчик.
“В чем дело? - мысленно спросил он себя. - Чему это ты так рад?”
И, пожав плечами, ответил: просто хорошее настроение. Мало ли причин?
Например, он отлично выспался, даром что вернулся домой за полночь (Фудзимия, конечно, опять изошел на говно - но это уже стало между ними доброй традицией).
Его сексуальная жизнь на данный момент в полной… то есть, в полном порядке. Пусть даже это немного не то, что нормальные люди называют порядком.
Вечером его ждет ужин с Кёко. Возможно, с романтическим продолжением.
Наконец, он только что болтал с Шульдихом - и, несмотря на сопутствовавшие разговору странные физиологические эффекты, было чертовски приятно. Хорошие новости: у Шульдиха тоже всё зашибись. Между ними ничего не стоит (ну, за исключением пары с лишним тысяч километров моря и суши) и не мешает время от времени перезваниваться…
“Никто не мешает, да?
Он же влюбился в тебя. Это… должно быть, больно”.
“Нет, - медленно, рассудительно возразил себе Йоджи. - Он хотел меня. Конечно, я ему нравлюсь - и потом, ему наверняка забавно было развести натурала на секс. Я не в обиде на него - какое-то время был, но потом прошло - и у него тоже нет причин обижаться: он ведь добился своего, так что теперь…”
“Твою мать...”
Если бы у его внутреннего голоса было лицо - пожалуй, сейчас он бы закрыл его ладонью, как капитан Пикар в “Стар Треке”.
“Он сказал, что никому из нас это не надо”, - упрямо напомнил Йоджи.
Какого бы мнения ни придерживались окружающие, упрямство он считал своей лучшей чертой. Особенно когда больше не за что было держаться.
“Ты тоже много чего говорил”.
“Он уехал! Даже не попытался объясниться. Узнать, как я к этому отношусь. Если бы я был ему нужен…”
“А как по-твоему, зачем он позвонил?”
“Спустя три месяца?!”
“Тебе-то, походу, и этого времени не хватило сообразить.”
На минутку Йоджи застыл с разинутым ртом - а потом, тихо охнув, плюхнулся задом на мешок компоста. Сердце колотилось, как после бега.
Он был удивлен. Ошарашен. Почти напуган.
И, черт побери - немного… ну, совсем чуточку… счастлив.
“Съешь лимон, идиот. - Его внутренний голос явно был настроен противоречить. - Даже если и так, тебе что с того? Он гайдзин, ты японец. Он в Гонконге, ты в Токио.
Он гей. Ты натурал.
Это просто невозможно”.
“Он, наверно, тоже так думал”.
“Вот видишь”.
Под бдительным взглядом Рана он закончил с розами, после чего прошмыгнул на улицу и выкурил две сигареты подряд. Время еще не подошло к полудню, а солнце лупило нещадно - даже выносливая юкка в кадке у входа как-то поблекла и обвисла. Вывеска “Котенок в доме” утратила свой винтажный шарм и теперь казалась просто старой и выгоревшей.
Надо было назвать магазин “Четыре девственника”, язвительно подумал Йоджи. Кен прав: что толку, если кто-то из них давно не девственник. Все равно их судьба - сидеть тут, цветочки поливать, как та девчонка из мультика, что отрастила косы до земли…
Охренеть романтика.
Разве что Оми, пожалуй, удастся избежать такой печальной участи. Временами казалось, мелкий в свои семнадцать смотрит на жизнь куда трезвее, чем все они вместе взятые. Когда однажды Йоджи начал, как обычно, подкалывать его расспросами об одноклассницах, Оми четко и спокойно разъяснил: сначала учеба, потом работа. Настанет время и для девушек.
После этого Йоджи прекратил свои шуточки, как-то сразу поверив: когда время настанет, Оми будет готов.
А вот Кен явно из их компании. Стройный, веселый, обаятельный - ну просто парень с обложки спортивного журнала - давно бы подцепил кого-нибудь, но ему же надо не так. Ему надо… сразу и по-настоящему. Дружба - не разлей вода. Любовь - до конца дней, а не только до утра.
Очевидно, религиозное воспитание плохо сказалось на его моральных принципах.
“Ты-то не такой, - не без горечи поддразнил внутренний голос. - Это Кен у вас дурачок, а вы с Раном…”
Кстати, а как насчет Рана? С ним-то что неладно?
Он был вспыльчив, но отходчив (а учитывая, как Йоджи каждый день испытывал его терпение, вообще представал чистым ангелом, пусть и с карающим мечом). Замкнут и несговорчив - но, когда новый отец Оми вознамерился силой вернуть пасынка в семью, именно Ран ходил добиваться, чтобы мелкого оставили в покое (бог весть, как ему это удалось: Оми умница и по жизни явно не пропадет - но он несовершеннолетний, а родители есть родители…). Скуповат - но, когда в прошлом году Кен порвал связку на футбольном поле и ему не хватало на реабилитацию, выложил круглую сумму и глазом не моргнул (конечно, они с Оми тоже скинулись, но их общий взнос не потянул бы и на половину того, что дал Ран). И ни йены не стребовал обратно.
На каждый его недостаток тут же находилось соответствующее достоинство. Каким бы говнюком ни казался он на первый взгляд - узнав ближе, его просто невозможно было не полюбить. Йоджи не в силах был вообразить изъяна, который помешал бы Фудзимии иметь счастливую личную жизнь.
Он думал об этом, пока обрабатывал ломкие стебли каттлей и фаленопсисов и рассовывал их по пробиркам; и пока нарезал рулоны бумаги и целлофана на листы; и пока протирал столы и полки - думал хотя бы потому, что так легче было не думать… о другом - и в конце концов от этой неразрешимой загадки у него начало зудеть в голове.
Пока он возился с уборкой, Ран сходил на кухню и сделал горку бутербродов с лососем. Йоджи включил чайник в подсобке, достал чашки и палочки, выбрал из общего запаса лапши два пакета "Ниссин" с креветками. Он опять не успел позавтракать, так что перекус был как нельзя кстати.
- Во вторник похороны, - деловито сообщил Ран, листая учетный журнал. - Какой-то Намбара Тамами. Должно быть, большая шишка - заказ на двенадцать траурных венков, не считая остального оформления.
- Живем! - Йоджи утянул с тарелки бутерброд. - Ран… Не убьешь, если спрошу?
- М-м?
- Слушай, ты же, что называется, редкий сорт. Выставочный экземпляр. Красивый… ну, насколько я в этом разбираюсь. Умный…
- ...насколько ты разбираешься, - насмешливо подсказал Ран, не отрываясь от журнала.
- Да, - коротко согласился Йоджи, не желая уходить от темы. - Так почему у тебя девушки нет? Или… парня?
Не то чтобы в этом было что-то плохое, правда?
Ран фыркнул, закатив глаза:
- Из всех, кто мог задаваться этим вопросом… - Он захлопнул журнал и, расцепив палочки, помешал лапшу. - Думал, ты давно догадался. Я асекс.
“Интересно, о чем еще мне следовало давно догадаться?” - с легкой опаской подумал Йоджи.
- Ого, - сказал он. - Первый раз вижу живого асекса. Погоди-ка… а почему я должен был задаваться этим вопросом?
- Ну, ты же би.
- Кто - я?!
Ран нахмурился:
- Я что-то не так понял?
Йоджи набрал полную грудь воздуха - и, так и не придумав, что возразить, шумно выдохнул.
- Фудзимия, ты меня поражаешь, - досадливо сказал он. - Назвался асексом - нефиг палить, на кого у меня встает.
- Нефиг палиться, - флегматично возразил тот. - Даже до Кена наверняка дошло.
- Кен не дурак, - машинально защитил друга Йоджи.
Снаружи звякнул дверной колокольчик. Ран отложил палочки и вернулся в зал.
Йоджи как мог быстро доел лапшу и, сунув чашку в раковину, отправился сменить его.
- ...нет, нет, - раздраженно выговаривала дама в очках и соломенной шляпке, смутно напомнившая ему Аяко-сенсей, учительницу из его начальной школы. - Мне нужно что-нибудь… ну, знаете… посвежее.
- Прошу прощения. У нас все цветы свежие.
Ран всегда всё понимал прямо - это был еще один его недостаток.
Или достоинство.
- Могу я предложить вам букет с розовыми пионами, брунией и мятой? - Йоджи улыбнулся, почтительно и немного дерзко - как если бы она и вправду была его учительницей, а он втайне мечтал о ней с самого первого класса. - Такой свежести вы больше нигде не найдете.
Он вскинул на прилавок ведро вчерашних пионов, предоставив ей выбирать, и придвинул ближе вазы с зеленью. Ран благодарно глянул на него и повернулся уйти. Йоджи придержал его за рукав.
- И что, тебе это… окей? - одними губами спросил он.
- “Окей”, - шепотом передразнил Ран. - Даже говоришь, как он. - Сделал пару шагов к подсобке, потом вдруг вернулся и, взяв Йоджи за плечо, добавил в самое ухо: - По крайней мере, это избавило меня от опасности стать объектом твоего интереса.
Йоджи вытаращился ему в спину, на минутку забыв о покупательнице.
“Ни хрена себе, - потрясенно подумал он. - Мне бы такое самомнение!”
Мобильник в кармане пикнул, сигнализируя о конце смены - висевшим в магазине часам Йоджи не очень-то доверял. Кен уже шастал по залу, дробно постукивая подошвами кроссовок от избытка трудового энтузиазма.
Йоджи развязал тесемки фартука и, сняв его, повесил на крючок. Вынутые из-за пояса перчатки полетели в корзину для рабочей стирки.
Жаль, что с руками нельзя поступить так же.
Он подошел к раковине, отвернул кран и со вздохом опустил ладони под струю прохладной воды. Кожу пощипывало, пластырь на пальце почернел и обтрепался. Ногти были буро-зелеными от забившейся под них флористической губки.
За дверью подсобки ходили, разговаривали, таскали ведра и пакеты. Послышался голос Оми - о, значит, мелкий уже вернулся из школы - и его тут же обрадовали новостью о предстоящих похоронах. Лето - не лучшее время для цветочного бизнеса, и крупный заказ пришелся как нельзя кстати.
Йоджи помыл руки и, взяв щетку, тщательно вычистил ногти.
“Кто-то умер, а мы радуемся. Подумать только, флорист - грязная циничная профессия”.
Вполне под стать торговцу оружием.
Он открыл шкафчик и достал крем с маслом жасмина. Выдавив щедрую порцию, растер между ладонями и натянул другие перчатки - белые, из тонкого хлопка. Потом выключил воду и, опершись о края раковины, глянул на себя в зеркало. Волосы выбились из хвоста и растрепались, на лбу темнела грязная полоса. Густые ресницы (между прочим, настоящие) оттеняли зелень глаз, делая взгляд острым и пронзительным, как васаби соус.
“Би, - сказал он себе. - Он гей. А я - би”.
Чем больше он размышлял, тем сильнее в нем крепло дурное, строптивое желание - утереть Шульдиху нос. Доказать, что он неправ.
И что всё возможно.
tbc