[erica albright is a bitch]

Прочитала "Технологию рассказа" Веллера. Забавно, как его рассуждения перекликаются с темами, которые в фандоме практически не сходят с повестки дня: можно ли считать фанфикшен литературой; компенсирует ли выразительность текста погрешности по части обоснуя; допустимо ли использование штампов (и что вообще считать штампом), и т.д. Так что я сейчас буду длинно цитировать ))

Глава 7. Эстетическая концепция

1. Бестселлер. Шерлок Холмс. Развлекательная беллетристика имеет собственные законы. Мерки серьезной литературы к ней неприменимы. На второй план отступают не только реальность изображаемого, но и элементарная логика. Это искусственное варево, где подаются в той или иной пропорции: тайна, приключение, погоня, романтический герой и т. д.
Взять известный телефильм “Место встречи изменить нельзя” по роману братьев Вайнеров “Эра милосердия”. Кто заколол оперативника на садовой скамейке, как разгадал его? Нет ответа, главное — нагнетается драматизм действия. А ключевая сцена, когда Шарапов попадает в логово бандитов, и один из них, бывший боец его штраф роты, не выдает его и хочет отпустить? Шарапов отказывается — он продолжает выполнять свой долг по ликвидации банды. Но кто помешал бы ему позвонить в МУР из ближайшего автомата и сообщить о местонахождении бандитов, пока они спят?! Авторы. Ибо нужна кульминация. И нервы читателя (зрителя) напряжены достаточно для того, чтобы не заметить этого явного ляпсуса, этой наивной условности.
Означает ли это, что бестселлер — обязательно литература второго сорта? Отнюдь. Самая читаемая книга в США — “Над пропастью во ржи” Сэлинджера: около двадцати миллионов экземпляров.
Но и с литературой второго сорта дело обстоит совсем не так просто. Художественные достоинства не исчерпываются богатством стиля, глубиной психологизма и мощностью идей, как обычно принято считать. Шерлок Холмс — блестящее тому подтверждение.
Сам Конан-Дойль, как известно, невысоко ценил этот цикл, ставя свои исторические романы гораздо выше. Кому они сейчас нужны? А образ великого сыщика обрел бессмертие и по прошествии ста лет заслонил прочих героев великой английской литературы XIX века.
Доктор Ватсон излагает события банальным языком — но этот банальный язык выразителен и эффектен. Все произведения построены одинаково — но эта одинаковость доставляет наслаждение читателю: он встречает старых друзей и предвкушает то интересное, что сейчас начнется. (“Шерлок Холмс” — предтеча бесконечных западных телесериалов: зрители (читатели) жаждут продолжать знакомство с любимыми героями.)
Поскольку практика — критерий истины, то годный результат не может быть достигнут негодными средствами. Знаменитейший уже столетие литературный герой не может быть созданием плохой, слабой, малохудожественной прозы. Значит, плоха не проза, а наши представления о ней. Значит, есть в Шерлоке Холмсе то, что отвечает глубинной потребности людей. Эстетика — вторична, эстетика — условная производная от наших чувств.
В Холмсе простота формы и банальность языка точно соответствуют общему уровню условности. Загадки и кроссворды всегда манят человеческий ум, торжество справедливости всегда желанно, благородный и непобедимый герой всегда привлекателен.
Натуралистического логического анализа Холмс не выдерживает. “Просчеты” Конан-Дойля давно вскрыты литературоведами (английскими): змея не может подняться по шнуру; человек шести футов ростом не может притвориться на фут ниже; улики типа порезанного пальца, глины на башмаке и т. п. не могут быть всегда и везде. Что за дело читателю до того? Это не реалистический роман, а гениальный бестселлер.

2. Штамп и притча. Джек Лондон. Поныне знаменитый в России, Лондон невысоко оценивается современной критикой и отнюдь не считается классиком американской литературы. Строго говоря, это гибрид-последователь-эпигон двух классиков: Брет-Гарта и Киплинга. Сам Лондон, человек образованный, жаловался, что читатели и критика не видят в его произведениях ничего, кроме романтических и кровавых приключений. Представляется, что виной тому его стиль, изобилующий банальностями и штампами: “тяжелый подбородок”, “холодные голубые глаза”, “мускулистая шестифутовая фигура”, “неукротимый дух белого человека” и т. д. Небрежность много и быстро работающего писателя?
Или все-таки мировоззрение убежденного романтика, сильного мужчины? Моды и эстетические концепции меняются, но всегда остаются в цене сила и храбрость, верность и упорство, честность и оптимизм. За литературной банальностью лондоновского языка стоят, однако, эти непреходящие жизненные ценности, несокрушимое и заразительное духовное здоровье. Да, Лондон пользовался порой целыми словесными блоками, изобретенными задолго до него — но они в точности подходили для решения его задач. Задачи были серьезны.
Сам он наиболее ценил рассказ “Лига стариков”. Два мира, две справедливости, неизбежность кровавой борьбы, сопровождающей сокрушительную поступь Прогресса. “Закон жизни”: снеговая тропа, по которой уходит племя, становится дорогой жизни, на которой в свой час остаются умирать старики, согреваемые перед смертью тем огнем, что оставили им дети, — а жизнь идет дальше, она не может ждать тех, чьи силы вышли. “Любовь к жизни”: человек может все, он выживет и победит. Глубокий философский смысл заложен в лучших рассказах Лондона; банальный язык делает их легко читаемыми, эта легкость и внешняя увлекательность мешает остановиться, вдуматься. Но именно эта же легкость, поддерживаемая, как фундаментом, глубиной смысла, дала им долгую литературную жизнь.

А еще там есть очень интересное приложение, "Борьба с редактором". Мне кажется, некоторые советы можно с успехом применять в борьбе с критиками, особенно нежелательными )))
Вот кстати, о критике. Очевидно, что не для всех и не любая критика является желательной. У меня, к примеру, нет цели, пройдя сквозь огонь, воду и медные трубы, стать объективно хорошим писателем/переводчиком. Все, чего я хочу - по возможности хорошо рассказать (или пересказать) историю о любимой паре, пока эти герои мне интересны. Когда они перестанут быть интересны (по логике вещей, рано или поздно это должно произойти))), появится другая цель - возможно, не имеющая отношения ни к переводам, ни к фанфикшену. Исходя из этого, критику я принимаю только доброжелательную, конструктивную и продиктованную желанием помочь (и, кстати сказать, именно такую в основном и получаю ) Нет, ну с бетой иногда воюем - но, опять-таки, не против друг друга, а за качество текста ) А вот тем, кому в борьбе с критиками приходится придерживаться принципа "на войне как на войне", будет полезно почитать:

Борьба с редактором

2. Литературоведческая казуистика. В принципе можно доказать, что с точки зрения литературоведения любой текст не только правомерен, но и является сплошным набором достоинств. Скажем, отсутствует образ — но образ отнюдь не обязательный элемент художественной литературы, у Кафки вообще нет образов и характеров. Ни один композиционный и пр. элемент произведения не является обязательным, догм быть не должно. Следует настаивать на продуманности и намеренности своего текста, доказывая, что мнимые недостатки — на самом деле достоинства: прописи и рецепты вы знаете, но пошли дальше, подчиняя все единству замысла, эффекту воздействия на читателя. Если редактор говорит, что сюжет или т. п. слабоват — можно показать свою эрудицию по части сюжета вообще и перейти к намеренности нарушения канона: слишком острый сюжет отвлекает от психологической глубины, классический сюжет не дает почувствовать ритм нашего нервного времени; или вы придерживаетесь той точки зрения, что сюжет адекватен фабуле, или этот рассказ построен по принципу эссе, или вашей задачей было дать одну лишь растянутую экспозицию, что как бы символизирует отсутствие течения времени, отсутствие перемен в том, что вы описываете. Не спорьте прямо — уходите на “качели”: если обвинение формально — давите на психологию восприятия, и наоборот. Таким образом получится, что как бы и редактор прав, но и вы по-своему правы.

3. Заготовки аргументов и наукообразные возражения. Если у автора есть опыт десятка-другого бесед с редактором, он сам может составить перечень наиболее ходких мотивировок, почему та или иная фраза плоха и что в ней надо исправить, или почему не удалась та или иная линия в рассказе, или почему отвергнут рассказ в целом. Обычно аргументация дается на уровне демагогии, каковой придется овладеть и автору. Например:
— Этот характер нужно выписать подробнее.
— Излишняя детализация отвлекает от сути./ Нарушится равновесие между весом личности и ходом действия./ Это образ-символ, он должен быть внешне расплывчат. /Необходимо дать читателю домысливать больше, подробности блокируют домысливание.

— Рассказ растянут, надо сократить.
— Это нарушит ритм действия, собьет дыхание рассказу. /В рассказе необходим воздух, иначе останется голая идея, но исчезнет сопереживание./ Это приведет к схематизму, обнажится костяк, а плоть прозы исчезнет./ Но это будет уже другой рассказ, краткий пересказ данного. /Здесь идея и фактура материала диктуют спокойное, плавное развертывание действия.

— Рассказ слишком краток, схематичен, надо основательнее.
— Это концентрированная проза, рассчитанная на медленное чтение, перечитывание. /Эта коллизия требует максимум смысловой нагрузки на минимум объема. /Притча должна быть краткой, чтобы легко было держать весь текст в сознании целиком. /Это уменьшит удельный вес подтекста.

— Этот абзац надо убрать.
— Произойдет сбой в ритме рассказа. /Этот абзац композиционно подготавливает следующие./Он интонационно обосновывает следующие./Он в смысловом аспекте накладывается на соседний, обеспечивая его весомость./Это нарушит расстановку читательского внимания./Он стилистически перекликается с тем-то и тем-то, это нарушит жестокость внутренней конструкции рассказа.

— Это определение излишне, давайте уберем.
— Это нарушит архитектонику фразы. /Это намеренное стилистическое неравновесие, чтоб глаз замедлился на этой фразе.

— Заменим это слово на это.
— Оно фонетически выпадает из звучания фразы, определяемого ее настроением. / Образуется диссонанс внутреннего смысла.

— Все-таки ваш герой /ситуация/ рассказ/ показался неубедительным.
— На это невозможно возражать, как на любую вкусовую оценку. Значит ли это, что нет объективных возражений? Нужны объективные критерии и аргументы. То есть конструктивных оценок не находится?

Ну и просто забавное оттуда же:

7. Пересиживание. Въедливый редактор и стойкий автор могут часами сидеть над одной страницей, изматывая друг друга. Важно не поддаваться. Забалтывать его. Играть в наивность: “Не понимаю, почему?” Рассказывать байки к случаю. Сочувствовать его тяжкой доле. Уверять, что вы уже перебрали тысячи вариантов, и лучший невозможен. У него, как-никак, план работы и зарплата, а у вас — кровное ваше детище: при равной стойкости характера он сдастся быстрее.

8. Торговля. Редактор и автор идут на компромисс, частично уступая друг другу: “Здесь по-вашему, но уже здесь — по-моему”. Естественно, надо сохранять главное, жертвуя менее главным. Но не соглашаться пассивно: а) упираться как можно дольше; б) “признавать”: “А вот тут вы совершенно правы”, “А вот за это спасибо”, “А это мой недочет” — дабы создать впечатление плодотворной все-таки работы; в) вздыхать: “Господь вам судья”; г) иногда предлагать: “А здесь я не уверен, на ваше усмотрение, как вы полагаете?”. Тогда легче, намертво упершись на других моментах, отстоять их: вы производите впечатление человека, способного к сотрудничеству, к самокритике, не лишенного вкуса — и заслуживающего снисхождения и понимания.

9. Имитация недоработки. Специально вставить во фразу нелепое слово. Вставить явно никчемный абзац. Короче, чтоб было что изменять и убирать. Или напротив — что-то убрать, чтоб потом вставить. Налицо будут результаты плодотворного сотрудничества с редактором. Если долго доказывать ценность какой-то нелепицы — это отвлечет внимание и силы редактора от другого, действительно ценного для вас, что могло бы вызвать его сомнения.

10. Имитация доработки. Замазать слова и знаки — и написать поверх то же самое. Разрезать страницы на части и склеить в том же порядке, — рукопись выглядит переработанной. Перепечатать все плотнее или наоборот, свободнее, — изменяется количество страниц. Составить письменный перечень якобы внесенных, согласно редакторским пожеланиям, поправок — ничего не меняя, “прежний вариант” придумывается, а “новый, доработанный” остается тем же, что и был. Если сменить вдобавок заголовок и имена героев, то по прошествии достаточного времени (несколько месяцев) можно говорить о “коренной переработке”.

А в целом, вывод из всего прочитанного знаете какой? Читайте подпись под аватаркой

@темы: ИМХО, Цитата

Comments

[Irma~]

elinorwise

О, какие цитатки ))))

[~ Ами]

elinorwise спасибо, что сделала пост!
забрала в цитатник - перечитаю на досуге

[HaGira]

Разрезать и склеить - проверено на себе.
Интересный пост. Спасибо.

[Kpo]

elinorwise

У меня, к примеру, нет цели, пройдя сквозь огонь, воду и медные трубы, стать объективно хорошим писателем/переводчиком. Все, чего я хочу - по возможности хорошо рассказать (или пересказать) историю о любимой паре, пока эти герои мне интересны.

Очень разумный подход. Мне бы так уметь)