zelos-2

Дочитала. Впечатления смешанные: наряду с обычной белибердой есть моменты, которые по-настоящему зацепили.
И да, он не закончен. Но обрывается на довольно обнадеживающем моменте, так что по умолчанию будем считать это хэппи-эндом)

Итак, Шульдих полгода живет с Йоджи в Конеко. Официально оба мертвы, на миссии их не берут, даже выходить наружу им запрещено - разве что раз в неделю по пятницам в клуб (не спрашивайте, где логика, я не знаю). Шульдих сходит с ума от скуки и хандрит от постоянно читаемой в умах остальных Вайсс неприязни к себе.
Йоджи снятся странные сны: раз за разом он заново переживает удар Аиной катаны, пытается спасти Шульдиха, видит его смерть. Иногда роли меняются - Шульдих прикрывает его собой, и тогда Йоджи погибает первым.
А иногда ему снится, что они стоят в какой-то пустой комнате, Шульдих обнимает его, целует в шею - а потом небрежно спрашивает: "Хочешь умереть... котенок?"
Однажды, плюнув на всё, Йоджи выскакивает из дома до ближайшего ресторана, чтобы купить еды - и натыкается на Наги. Тот мгновенно делает правильный вывод, со всех ног бросается в Конеко, видит Шульдиха.
Приходится рассказать ему. Тут очень некстати - а на самом деле как раз кстати - возвращается Оми, и происходит его судьбоносная встреча с Наги)
Конечно, Наги понимает, что должен молчать. Вот только, как позже выяснится, Эсцет с этим не согласны.
Однажды, когда Йоджи с Шульдихом остаются одни в пустом магазине, звонит телефон. Шульдих берет трубку: "Магазин Конеко. У нас есть цветы и есть мальчики - вы что предпочитаете?"
Незнакомый голос на том конце говорит, что сегодня до полуночи Шульдих должен вернуться в распоряжение Шварц и Эсцет, иначе будет иметь удовольствие наблюдать, как его любовник умирает медленной мучительной смертью.
Отпсиховав, Шульдих отправляется в спальню собирать чемодан. (Хм, интересно, а откуда у него вещей на целый чемодан? В Конеко он переехал из больницы, Шварц считали его мертвым, по магазинам его не отпускали... )
Тут Йоджи делает две вещи - во-первых, отбирает чемодан и возвращает свои шмотки на место, а во-вторых, рассказывает Оми.
У Вайсс между тем миссия. Оми обещает, что они вернутся до полуночи и, если что, помогут.
В четверть первого ночи - Вайсс еще нет - в окно спальни, разбив стекло, влетает газовая бомба. Йоджи и Шульдих выскакивают наружу, разбивается другое окно, завязывается схватка. Дерутся, что называется, с мужеством отчаяния - но Эсцет применяют транквилизаторы. Шульдиха увозят.
Йоджи приходит в себя в постели. Вернувшиеся Вайсс рассказывают, что на них тоже напали, из-за чего и пришлось задержаться. Йоджи спрашивает, располагают ли Критикер сведениями о том, куда увезли Шульдиха. Ая сухо сообщает, что для Критикер Шульдих по-прежнему враг и разыскивать его они не будут.
Йоджи переживает вспышку ярости и приступ отчаяния. Он чувствует себя преданным и друзьями, и родной организацией. Припадок истощает и без того перенапряженные силы, и он опять отключается.
Во сне Шульдих зовет его и транслирует картинки своей реальности. Картинки очень тревожные.
Очнувшись во второй раз, Йоджи видит Манкс. То, что она говорит, тоже не радует.
"Выздоравливай поскорее, Йоджи, и выброси его из головы. Ты нам нужен, а он - нет. Он враг. И, между прочим, мужчина. Ты правда думал, что из этого что-нибудь получится? Быстро же ты забыл Аску..."
Йоджи выгоняет ее, но на смену Манкс приходит Оми. Он подтверждает всё сказанное раньше, но осторожно добавляет, что попробует воспользоваться своим авторитетом Такатори - может, получится надавить на Критикер.
Йоджи не может больше ждать. После ухода Оми он выбирается из дома. Однако он и сам понятия не имеет, с чего начинать поиски.
Через несколько часов Оми звонит ему и назначает встречу в гостинице. Явившись туда, Йоджи видит Наги, который, во-первых, кается, что рассказал Эсцет о местонахождении Шульдиха, а во-вторых, сообщает, что нашел место, где его держат.
Наги выглядит очень встревоженным - похоже, он догадывается, что именно делают с Шульдихом, и эти догадки пугают его до чертиков.
Йоджи решает сразу отправиться к зданию. Оми уговаривает его не входить, а подождать, пока он соберет остальных Вайсс. Йоджи соглашается подождать до определенного часа, после чего он намерен, так или иначе, идти выручать Шульдиха.
Затаившись неподалеку от здания, Йоджи ждет. Он понимает, что, если придется идти одному - это будет его последняя миссия. (Вот тут мне понравилось - не помню, как называется этот прием: в первой части Критикер, в лице Вайсс, проверяли, на чьей он стороне; теперь Йоджи невольно проверяет, есть ли кто на его стороне).
Вскоре он видит Оми. Одного.
"Ну что ж, - говорит Йоджи, - я пошёл".
"Куда это ты собрался без нас?"
Из-за угла появляются Ая и Кен. (Очень клише, да - а всё равно заставило меня улыбнуться)))
План такой: Вайсс отвлекают охрану, пока Йоджи разыскивает Шульдиха.
Добравшись до верхнего этажа, он крадется по коридору - и вдруг видит Кроуфорда. Йоджи прижимается к стене. Кроуфорд останавливается.
"Ну же, выходи, долго мне ждать?"
Йоджи выходит.
"Где Шу?"
"Знаешь, он терпеть не может, когда его так называют. Похоже, ты ему и правда нравился... Любопытно, чем теперь кончится. Я как-то даже болею за тебя".
"Кончай болтать! Где он?"
"Иди за мной".
Кроуфорд приводит его в какую-то пустую комнату. Открывается другая дверь, входит Шульдих. Йоджи бросается к нему:
"Шу! Как ты?"
"Я в порядке, - с улыбкой отвечает тот, позволяя обнять себя. - Как хорошо, что ты пришел... котенок. Хочешь умереть?"
Йоджи смотрит ему в глаза - и понимает, что умирать он и вправду будет долго и мучительно. А убивать его будет Шульдих.
Кроуфорд уходит, оставив Шульдиха развлекаться. Йоджи понимает, что единственный шанс остаться в живых - заставить его вспомнить. Он пытается говорить с Шульдихом, но тот только треплет его, как Тузик грелку, не встречая сопротивления.
"Сопротивляйся! Не хочешь драться? Другого хочешь? Ты вроде сказал, мы были любовниками..."
Шульдих притягивает его к себе и целует. Йоджи отвечает на поцелуй - и ему кажется, что вот-вот, что Шульдих вспоминает, если не разумом, то телом - но тот с силой кусает его за губу и отталкивает. Расправа продолжается.
Наконец Шульдих приставляет нож ему к горлу, нажимает... с легким недоумением бормочет: "Почему я не могу тебя убить?"
"Я покажу тебе кое-что, - говорит Йоджи. - У тебя есть шрам, вот здесь. От катаны. У меня такой же, смотри". Мы разлученные в детстве близнецы))
Внезапно это срабатывает - Шульдих не вспоминает, но ему становится интересно, и он решает покопаться у Йоджи в голове, чтобы разобраться. Йоджи позволяет ему.
"Мне приказали тебя убить, - говорит Шульдих. - Если я не выполню приказ, то поплачусь за это".
"Идем со мной, - убеждает Йоджи. - Я тебе помогу. Даже если ты мне не веришь..."
"Я тебе верю".
"Скажи мое имя".
Шульдих шевелит губами... и вдруг вскидывается:
"Они идут! Спасайся. - Он вталкивает Йоджи в дверь, из которой пришел сам. - Я скажу, что ты меня провел".
"Идем со мной!"
"Позже. Беги, быстрей. Если ты останешься здесь, они тебя учуют. Пожалуйста... Йоджи".
Дверь захлопывается.
Конец.

@темы: OTP, WK, ИМХО

---

И еще zelos

Я просто обязана поделиться, чем дело кончилось!
Так вот, объявлена миссия. Йоджи в смятении, не находит себе места. Выскользнув из дома, он отправляется к Шульдиху.
Шульдих ведет себя странно.
"Зачем пришел?"
"Предупредить тебя".
"Я уже знаю. Уходи".
"Но как же мы?"
"Нет никаких "нас". Поразвлекались, и хватит".
Йоджи не верит. Он тормошит Шульдиха, разворачивает к себе, заглядывает ему в глаза - и там читает ВСЁ. В порыве чувств он увлекает Шульдиха на кровать...
Осуществилась их любовь ©
Он просыпается оттого, что Шульдих его трясет.
"Уходи, быстро! Кроуфорд идет!"
Йоджи хватает одежду и выпрыгивает в окно, забыв часы. Шульдих успевает всунуть ему в руку записку, где указано время и место последней встречи. Окно остается прикрытым неплотно, и, затаившись внизу, Йоджи слышит разговор.
"Шульдих, собирайся, мы уезжаем. Нам грозит опасность. Что это? Почему у тебя часы Балинеза?"
"Ты же сам велел мне замутить с ним. Я всё сделал, как ты сказал".
"Да, но теперь я велел тебе покончить с этим. Будь готов к отъезду и не дури".
Выбросив записку, Йоджи возвращается домой. Перед миссией Оми зовет его к себе: "Идем, покажу кое-что"
И показывает запись с клубной камеры наблюдения, где запечатлен момент страстного поцелуя.
Йоджи бледнеет, но говорит, что теперь это не имеет значения - он по-прежнему Вайсс и будет участвовать в миссии. Только вот часы пропали...
"Ничего, - говорит Оми, - я дам тебе новые".
Итак, миссия. Отстав от друзей, Йоджи пробирается в комнату Шульдиха - и видит, что она не пуста.
"Почему ты не уехал?"
"Я ждал тебя. Ты не пришел на встречу".
"Хватит врать. Я слышал всё".
"Черт, Йоджи, я люблю тебя!"
Йоджи не верит. И тогда Шульдих предъявляет последний аргумент - внимание:
"Если бы я тебя не любил, зачем я стал бы с тобой спать?!"

Трогательное примирение, объятия, поцелуи. В этот момент в комнату вваливается Кен - последний, кто еще не в курсе.
"Йоджи, мать твою, что происходит?!"
Шульдих вырубает Кена ментально.
Они выскакивают в окно и бегут - но тут их настигает ангел мщения в лице Аи.
"Ая, не надо! Он больше не Шварц!"
Ае пофиг, он выхватывает катану. Йоджи закрывает Шульдиха своим телом. Ая взмахивает катаной.
Шульдих обмякает в объятиях Йоджи, шепнув напоследок "Айшитеру"
Йоджи охвачен горем. Он не понимает, как случилось, что Шульдих мертв, а сам он невредим - только ноги подгибаются, и кровь... но боли нет.
Дальше темнота.
Привезли его домой - оказался он живой ©
Йоджи приходит в себя на больничной койке. Рядом сидит Оми.
"Как вы могли?! Почему?! За что?!"
"Йоджи, послушай. Мы знали всё. Целью миссии было проверить твою лояльность. В твоих новых часах был жучок".
В общем, походу, Шульдих своим убийственным аргументом убедил не только Йоджи, но и Вайсс, и Критикер, и даже аллаха
Но главное, главное! Шульдих жив! Ая рассчитал удар так, чтобы не задеть жизненно важные органы. Эсцет должны поверить, что Йоджи и Шульдих мертвы.
Однако радоваться рано. Шульдих в коме.
Йоджи просиживает дни у его постели (и пролеживает ночи в ней же), и однажды добивается ментального контакта. Шульдих в коме потому, что взял на себя всю боль от двойного проникновения удара катаной. Вот почему Йоджи ничего не почувствовал.
Теперь, чтобы вернуть Шульдиха, он должен взять всю эту боль обратно
Йоджи ужасно страдает - на крики сбегается вся больница - но всё получается. Хэппи-энд. Конец первой части.

Подозреваю, что несколько лет назад я этот фик не пропустила - я же ворошила весь интернет в поисках - а просто презрела))
Но голод не тётка - и чем дальше, тем больше не тётка Если я сейчас продолжу презре... вать, то скоро мне только и останется, что читать себя - а там тоже, вы понимаете... то настоящее время, то суфганийот на рождественском столе
В общем, я для себя решила в пользу автора, так что впереди еще вторая часть. Не переключайтесь.

@темы: OTP, WK, ИМХО, Комменты доставляют

---

Rob Thomas - All The Best Things

Боже, боже, какой... boy next door Прямо вот подойти и...
Тваюмать, Роб, ты меня убиваешь! Ну что мне сделать? Пожертвовать твоему собачьему фонду?
#love you so much it hurts

@темы: А я сошла с умааа..., Why isn't this guy famous?, Музыка

---

О, вот что я сейчас сделаю!)

Предыстория: как-то семь лет назад мы собрались маленькой тесной компанией, чтобы перевести и дописать один текст с фф.нет. Фик на тот момент был уже лет шесть как заброшен, автор скрылся в неизвестном направлении и на запросы не отвечал.
Увы, с нами этому фику тоже не повезло: дописывание так и не состоялось. А перевод лежит, и почему бы не открыть его для всех желающих, буде таковые найдутся - ибо дело настолько давнее, что пора ему уже принадлежать народу))
Старое обсуждение удалила, теперь в комментах только текст.

Название: Брачное агентство Йотана
Автор и ссылка на оригинал: благополучно прое... потеряны
Переводчик: elinorwise
Бета: Кро
Пейринг: Йоджи/Шульдих (основной)
Рейтинг: NC-18
Предупреждения: отсутствие финала, как и было сказано. АУ, ООС, всегеи.

Глава 1
Новые знакомства

Шульдих сидел за стойкой какого-то токийского бара со стаканом какого-то алкогольного напитка. Учитывая, что по роду деятельности ему постоянно приходилось бывать в барах и сталкиваться с алкоголем, он и сам не мог понять, отчего каждый вечер своих нечастых выходных коротает в одном из таких заведений.
Не то чтобы Шульдиху не нравилась работа – должность клубного менеджера его более чем устраивала. Но порой он по-настоящему уставал. Пребывание в толпе угнетало – словно каждый так или иначе стремился наложить на него свой отпечаток…
«Вот почему рано или поздно я всегда оказываюсь здесь», - размышлял Шульдих, поглядывая по сторонам. Бар был светлым, но слегка задымленным. Вдоль стены стояло несколько столиков, где-то на заднем плане тихо играл музыкальный автомат. Приятное, спокойное место, куда можно прийти, чтобы пообщаться или просто побыть наедине со своими мыслями. Никакой грохочущей музыки, скопления тел и мелькания огней.
Шульдиху нравилось здесь. Он заглянул в свой стакан, даже не пытаясь определить, что там налито. Жидкость была прозрачной, а опыт подсказывал, что в мире алкогольных напитков прозрачность означает качество.
Бывали дни, когда он глотал такие жидкости, как воду – но это было давно. Тогда он еще жил в Германии. Его жизнь разлеталась на осколки, снова и снова, а ему оставалось только с головокружением наблюдать за этим.
Шульдих почувствовал, что в очередной раз скатывается в депрессию. В другое время ему было бы плевать. Но, работая в клубе, приходится хоть немного следить за собой. Надо производить хорошее впечатление на подчиненных. А значит, нельзя приходить на работу с похмелья.
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Шульдих снова огляделся по сторонам. Посетителей было не слишком много – ровно столько, чтобы заведение выглядело процветающим, но не многолюдным - так что за столиками еще оставались места, а девушка-бармен без особого труда справлялась с заказами, успевая перемолвиться словечком с клиентами.
На взгляд Шульдиха, девушка была ничего. Вообще-то он не любил искусственных блондинок, но ей это шло. У нее была отличная фигура и приятная теплая улыбка. Интересно, что она за человек?
В смысле, какая она в постели, быстро поправился он. Ну да, правильно – никаких привязанностей. Нельзя позволить себе заинтересоваться окружающими людьми. Потому что ничем хорошим для них это не закончится.
Шульдих снова покосился на девушку. В его затуманенном алкоголем мозгу она уже сделалась живым олицетворением того, что он, вероятно, до скончания дней останется один.
Депрессия неотвратимо надвигалась.
А вот ей это не грозит, подумал Шульдих, заметив, кому была адресована радостная улыбка. У нее будет кто-то гораздо более достойный. Даже если он выглядит как типичный плейбой.
Мужчина, который сейчас разговаривал с девушкой, то и дело разражаясь смехом, казался слишком высоким для японца. И он тоже был искусственным блондином. А может, и не искусственным - было в его внешности что-то европейское. Почему-то это заставило Шульдиха взглянуть на мужчину чуть иначе.
Возможно, тот напомнил ему Джея.
К черту. Шульдих вернулся к своему стакану, время от времени с невольным интересом поглядывая на блондина.
На нем был короткий черный топ без рукавов и узкие черные джинсы. Темно-синяя рубашка, захваченная, очевидно, по случаю весенней прохлады, была небрежно брошена на стул. Золотистый тон кожи выгодно подчеркивал тугие мускулы, а на плече виднелась татуировка, которую Шульдих не мог толком разглядеть со своего места. Светлые, до плеч волосы были стянуты в хвост, так что только отдельные прядки выбивались, обрамляя тонкие правильные черты лица.
Мужчина широко улыбнулся и что-то сказал девушке. Она рассмеялась и игриво шлепнула его по руке. Они не были похожи на любовников. Возможно, старые друзья?
Шульдих почувствовал внезапный укол зависти к их счастью. Оно не продлится долго, напомнил он себе. Счастье – это всегда ненадолго.
Мужчина взглянул на него, и Шульдих торопливо опустил голову. Он успел заметить, как тот слегка нахмурился.
А вот предательского блеска в глазах незнакомца он не заметил.

***

Йоджи был увлечен приятным разговором с Миако - ему наконец-то удалось свести ее с Руи, мужчиной, который ее определенно заслуживал – когда вдруг заметил одинокого посетителя за барной стойкой. Симпатичный парень был одет в белые слаксы и белую же майку, и у него были длинные шелковистые рыжие волосы - Йоджи внутренне поморщился, обнаружив на этих волосах желтую бандану.
От незнакомца буквально веяло тоской.
Такие вещи всегда действовали Йоджи на нервы. Будучи единственным сотрудником «Брачного агентства Йотана», он считал своей прямой обязанностью делать людей счастливыми, находя их вторую половинку. И выходило настолько здорово, что временами это просто пугало – Йоджи мог устроить большое семейное счастье всего за пару свиданий. До сегодняшнего дня он ни разу не ошибся.
Этот незнакомец определенно выглядел одиноким. Ему явно был кто-то нужен.
Ему нужен был Йоджи.
Йоджи усмехнулся. Ага, свежая кровь.
Он заметил, как посетитель смотрел на Миако, прежде чем снова погрузиться в себя. Это была хорошая возможность завязать разговор.
С грацией, наработанной лавированием в клубной толпе - зачастую с напитками в обеих руках - Йоджи соскользнул со стула и заговорщически глянул на девушку.
- Бизнес, - коротко пояснил он.
- Горишь на работе, а, Йотан? – поддразнила Миако.
Йоджи усмехнулся в ответ и направился к рыжему незнакомцу, по пути размышляя, как приступить к беседе на этот раз. Это всегда в первую очередь зависело от собеседника. Йоджи умел находить подход к разным людям. Он называл это «умением ладить с людьми». Ботан, лучший друг Йоджи, считал его «ублюдком-манипулятором».
Отбросив лишние мысли и испытывая знакомое предвкушение, Йоджи подошел к незнакомцу. Он всегда ощущал приятное волнение, когда собирался заговорить с новым человеком. Общение было для Йоджи своего рода наркотиком, одной из немногих причин, ради которых он готов был вылезть из-под теплого одеяла и встать с мягкой уютной постели.
Посетитель снова украдкой бросил взгляд на Миако, вздохнул и еще сильнее сгорбился.
- Знаете, она занята, - сообщил Йоджи, плюхнувшись на стул напротив.
Мужчина удивленно посмотрел на него.
Потом удивление сменилось иронической усмешкой. Это выражение лица для него явно было привычным – и Йоджи оно было прекрасно знакомо. Он усмехнулся в ответ.
- Вот как? Она ваша? – снисходительно поинтересовался рыжий, явно намекая, что Йоджи рассматривает женщину как собственность.
Йоджи скрипнул зубами, но не выдал досады. Никто не смеет думать, что он способен обидеть или унизить женщину. Ему ли не знать, что значит потерять самого дорогого человека. Такого, как Аска.
- Нет, - ровно отозвался он. – У нее есть кое-кто другой. А я не позволю помешать счастью двоих людей.

***

Шульдиху в очередной раз пришлось изменить мнение об этом парне. Он выглядел как плейбой, но его слова звучали слишком серьезно для плейбоя. Возможно, он и врал, но чутье подсказывало, что нет. А «чутье» Шульдиха почти никогда не подводило.
Почти.
- Семейное счастье? – ухмыльнулся он, намеренно провоцируя собеседника. – Оно никогда не бывает долгим.
«Вот, - подумал он. – А теперь уходи и оставь меня в покое».
К его изумлению, мужчина рассмеялся. У него был необыкновенно хороший смех, настолько приятный, что Шульдих его тут же невзлюбил. Когда-то и он умел смеяться так же открыто и уверенно.
Парень с легкостью игнорировал попытки вывести его из себя. Вот скотина! Он что, намеков не понимает?
- Многие так думают, - согласился он, блеснув повлажневшими от смеха глазами. – Но вы просто не представляете, как хорошо я умею устраивать это самое семейное счастье. Я еще ни разу не ошибся в подборе пар. Люди, которых я свожу вместе, обязательно оказываются счастливы.
- Время покажет, - хмыкнул Шульдих. – Возможно, через несколько лет вы уже не сможете так гордиться своей жалкой репутацией.
- Что ж, теперь я понимаю, почему вы сидите тут один, - заметил собеседник, не прекращая улыбаться. – С таким отношением к жизни вы вряд ли себе кого-то найдете.
Предположение, что он собирается кого-то искать, снова вызвало у Шульдиха ухмылку.
- Между прочим, некоторым нравится сидеть в баре наедине со своим напитком, - с нажимом проговорил он. – В полном одиночестве.
Ублюдок только радостно улыбнулся. Он что, тупой?
- Вы говорите так, потому что не хотите признавать собственное одиночество.
Шульдих только диву давался. Да как он смеет делать такие предположения! Какая разница, прав он или нет – он понятия не имеет, почему Шульдих остался один, через что ему пришлось пройти из-за того, что позволил себе сблизиться с кем-то! Вся его жизнь была постоянным напоминанием о том, что нельзя привязываться – начиная со смерти родителей, погибших, по заключению полиции, «при невыясненных обстоятельствах», и заканчивая недавними событиями. И все по его вине. Слишком многое удерживало его от общения с людьми и говорило в пользу полного одиночества. И теперь этот наглец смеет являться сюда и, не удосужившись даже представиться, спокойно заявлять, что он, Шульдих, видите ли, одинок?!
- Вы понятия не имеете, о чем говорите, - процедил он, отчаянно желая, чтобы его немедленно оставили в покое.
- О вас лично я ничего не знаю, - примирительно заметил собеседник. – Но я достаточно знаком с одиночеством, чтобы распознать его в других.
Он сказал это серьезно, без усмешки, чем только взбесил немца еще больше.
Шульдих решил игнорировать придурка. Может, если не обращать на него внимания, он сам отвалит.
- Меня зовут Кудо Йоджи, - сообщил мужчина. И, не дожидаясь ответа, продолжил: - И я занимаюсь тем, что знакомлю людей друг с другом. Брачное агентство Йотана, к вашим услугам.
Он иронически поклонился, снова обретя свою вечную улыбку.
А потом начал говорить.
- Так значит, вам понравилась Миако, а? Да, она хороша. Но, думаю, это не ваш тип. Она так невинна. Можно подумать, что работа в таком месте испортила ее – но нет. Как-то даже приятно знать, что бывают люди, настолько неподдающиеся дурному влиянию, правда?
И так далее, в том же духе. Парень вообще рта не закрывал. Каждый раз, когда Шульдих думал, что тот исчерпал запас тем для разговора, Кудо перескакивал на другой предмет – музыку, сплетни о поп-звездах последнего времени, сплетни о поп-звездах десятилетней давности, его любимую еду, его мнение о еде в целом, предложения по ассортименту подаваемых в баре блюд… даже погода не явилась исключением.
Шульдих временно забыл о депрессии. Он практически игнорировал собеседника в течение часа, но это ничуть не уменьшало словоохотливости Кудо.
Шульдих почувствовал, что еще немного, и он свихнется.
- Хватит, - простонал он, наконец, уронив голову на руки. – Что мне сделать, чтобы вы оставили меня в покое?
Улыбка блондина стала еще шире – если такое возможно. У Шульдиха возникло чувство, что он только что угодил в ловушку.
- Позвольте мне познакомить вас с кем-нибудь, - сказал Йоджи.
- Нет, - без промедления отозвался Шульдих.
Йоджи пожал плечами.
- А вы слышали о недавнем скандале при дворе? – спросил он. – Это было что-то…
Шульдих тихо зарычал.
Йоджи вздохнул.
- Вы же сами этого хотите.
- Чего? Чтобы самонадеянный болтливый засранец доставал меня в мой выходной? Сомневаюсь.
- Конечно, - с легкой насмешкой в голосе согласился Йоджи. – Вы просто не хотите быть один.
- Это моя потрясающая способность поддерживать беседу привела вас к такому заключению? – поинтересовался Шульдих.
Йоджи внимательно, серьезно взглянул на него.
- Но вы же не ушли.
Шульдих изумленно замер, в третий – или четвертый? – раз за вечер. Почему эта мысль даже не пришла ему в голову? Умнее всего было бы поступить именно так, когда блондин начал по-настоящему досаждать. Просто встать и уйти.
Он почти прослушал, что сказал Йоджи дальше.
- Почему бы вам просто не попробовать? Я вам вот что скажу. Давайте поспорим: если я за три недели вас ни с кем не сведу, я… даже не знаю, что… - Йоджи пощёлкал пальцами, придумывая подходящий «залог». – Закажу вам номер-люкс в пентхаузе отеля «Розенкройц».
Шульдих едва не подавился. «Розенкройц» был самым дорогим отелем города – а возможно, и всего мира. Несомненно, здесь крылся какой-то подвох.
- И сколько мне придется за это заплатить? – подозрительно спросил он.
- Нисколько. Все расходы я беру на себя, - с легкой улыбкой отозвался Йоджи. Он был похож на кота, который только что поймал особенно увертливую мышь.
- Здесь должен быть какой-то подвох. Ради бога, вы даже не знаете, как меня зовут! – попытался Шульдих возразить.
Но мысленным взором он уже видел себя на огромной кровати с вазочкой политого шоколадом сливочного мороженого, стейком и еще кучей разнообразных блюд, доставляемых прямо в номер.
Быть наверху, над всем городом, вдали от толпы, не чувствуя никакого давления.
Ему нравилась эта идея.
Он почувствовал, что Йоджи выжидающе смотрит на него.
- Ну?
- Что «ну»? - переспросил Шульдих, все еще увлеченный мороженым с фруктами и орехами.
Йоджи закатил глаза.
- Так как вас зовут?
Немец смерил его взглядом.
- Шульдих, - наконец, сказал он.
- Приятно познакомиться, Шульдих, - просиял Йоджи. Даже не споткнулся на иностранном имени.
Он вытащил из бумажника визитку и протянул Шульдиху.
- Позвоните мне завтра после обеда. Если за три недели я не найду вам кого-нибудь подходящего, то оплачиваю трехдневное пребывание в пентхаузе отеля «Розенкройц». О подробностях поговорим при следующей встрече, - добавил он совсем другим, деловым тоном.
Йоджи уже поднялся со стула, когда Шульдих остановил его.
Маловероятно, но все-таки.
- А что, если я проиграю? Каков ваш выигрыш?
Йоджи оглянулся через плечо.
- Обычные расходы – уверяю, вас это не разорит. Тем лучше для вас, - добавил он, подмигнув. – Потому что я не проигрываю.
После этого он удалился, оставив Шульдиха наедине с выпивкой.
Шульдих быстро опрокинул стакан – желание не спеша набраться куда-то улетучилось. Он был слишком занят, обдумывая произошедшее.
«Во что я ввязался на этот раз?» - подумал он, тоже выходя из бара.
«Я не проигрываю», - сказал Йоджи. Что ж, отлично.
Я тоже.

 

запись создана: 10.10.2009 в 20:01

@темы: OTP, WK, А сейчас вы прочитаете нечто невъебенное

---

Еще zelos

...что бы это ни означало)

Дошли до стадии "Обоже, да ведь я люблю его!"
Кен и Оми говорят "Кто бы ни была эта девушка, Йоджи, не бросай ее - она делает тебя счастливым"
Ая продолжает ПОДОЗРЕВАТЬ.
Между тем Персия дает новую миссию - покончить со Шварц.
Волнуюсь.

@темы: OTP, WK, ИМХО

---

zelos

Боже, я нашла на fanfiction.net почему-то нечитанный фик по ОТР!
2005 год, всё как я люблю: Йоджи случайно обнаруживает, что Шульдих - не такой уж ублюдок.
Встречи в темноте ("Привет, красавчик". "Ты назвал меня красавчиком?!" "Ой, правда?" )
Любопытство перерастает в приятельство, они начинают "тусоваться", Йоджи привязывается ("Что я делаю? Ему нельзя доверять! Но так хочется..."). Пьянки в клубе, ночевки на полу в Йоджиной комнате ("Где твоя рубашка?! И с какой стати меня это так волнует?").
Попытка поцелуя
("Он может попробовать сделать это снова. А я не уверен, что буду сопротивляться...")
Кроуфорд суров, Вайсс волнуются. Ая ПОДОЗРЕВАЕТ.
Двадцать четыре главы! Короткие, правда. И, кажется, фик так и не закончен - но, опять же, это дает мне право считать, что всё кончилось хорошо)
И я пока еще только на десятой

@темы: OTP, WK, ИМХО, Ссылки

---

Я очень слоупок: на днях впервые посмотрела "Филадельфию"
Ну там же грустно всё, да? Не люблю такое.
Да.
Нет.
Впечатления сильнейшие, даже расписывать не буду.

"Я этих гомиков сам терпеть не могу! Но был нарушен закон".

"Что вам больше всего нравится в вашей работе?"
"То, что иногда... нечасто, но все-таки... ты чувствуешь себя так, будто приложил руку к торжеству справедливости".

"Спасибо, адвокат".
"С вами было приятно работать, адвокат".

@темы: ИМХО

---

Или вот, бывает, напишешь какой-нибудь пустяк о родителях, или о дедушке с бабушкой, или о престарелой тетушке Агнессе Игнатьевне, и в комментарии приходит он. Человек-набат.
Взволнованно сжимая руки, он заклинает: "Берегите своих мам и пап! Жизнь так быстротечна!"

И сидишь очумелым зайчиком, на глазах которого охотник только что совершил сепукку.

@темы: Чисто поржать, Ссылки

---

Вчера посмотрела "Мой друг - гей".
Один из лучших вечеров в моей жизни. Ржала до слёз
Очаровательный фильм. Совершенно дурацкий - но совершенно очаровательный))

@темы: ИМХО, Ссылки

---

По поводу нашумевшего поста в ЖЖ - и совершенно прекрасного ответа на него - вдруг захотелось рассказать.
Мне было что-то около двадцати, я училась, кажется, на третьем курсе универа и жила в общежитии в чужом городе. Мальчик-эстонец, с которым я познакомилась на дискотеке, был на несколько лет старше, успел еще отслужить в СА и очень неплохо говорил по-русски. И танцевать мне с ним тоже понравилось.
После окончания дискотеки он предложил зайти к нему домой. Жил он один, недалеко - ну чего бы и нет, подумала я.
"Феерическая дура", как там обозвали кого-то в комментах)) Мама, как я теперь понимаю, вообще не представляла, как говорить со мной "про это" - в результате девушкой я была совершенно непуганой.
Мы о чем-то болтали, он, кажется, показывал свою коллекцию музыки... Потом целовались. Потом занялись вполне бодрым петтингом.
А потом я застегнула кофтачку и сказала "Теперь проводи меня домой".
Мне не было страшно. Или больно. Или плохо - впрочем, особо хорошо тоже не было. Я просто в какой-то момент поняла, что дальше пока не хочу.
Он сказал: "Конечно". И тоже оделся. И проводил меня до общежития по пустому ночному городу.
Всю историю - которой, собственно, и не было - я осознала сильно постфактум: и общую смутность тех времен, и щекотливость конкретной ситуации... Повезло, да. Дело не в этом.
Я давно не помню, как его звали, но очень хорошо запомнила это его "конечно". Как-то он так это сказал, что у меня отложилось на всю жизнь: да, я могу, и никому ничего не должна. И ничего мне за это не будет.
Так оно впоследствии и вышло.
Да, я знаю, что мне просто повезло.

@темы: Внимательно вглядись в траву - Здесь был зеленый кузнечик, похожий на плод огурца. Ай да лягушка, Ссылки

---

Глава 6

Название: Jingle Bells
Пейринг: Шульдих/Йоджи
Рейтинг: PG-13
Саммари: "Вообще-то я не планировал знакомить тебя со своими друзьями". "Тебе уже и не надо, - сказал Йоджи. - А вот мне, видно, придется".

На звонок долго не отвечали - Шульдих уже решил, что все-таки ошибся дверью, хотя накануне Йоджи подробно объяснил ему по телефону, чем отличается вход в магазин от входа в жилую половину дома.
Наконец дверь распахнулась. На пороге стоял крепко сбитый, спортивного вида парень - Шульдих мысленно называл таких “живчиками” из-за исходящего от них ощущения неуемной бодрости, физической и душевной.
- Привет.
- Привет. - В голосе звучало любопытство и веселый добродушный напор. - Я Кен. А ты и есть Йоджин приятель?
- Ага. Можете звать меня “Шульдих”.
Кен покачал головой:
- Это для нас слишком сложно. Как насчет “Шу-кун”?
- Годится, - подумав, сказал Шульдих. Он поднял выше пакет, который держал в руке: - Кто-нибудь здесь пьет красное вино?
- Сейчас узнаем. За мной. - Кен пересек пространство небольшого холла, открыл еще какую-то дверь, и его фигура начала стремительно оседать. - Эй, народ, горючку привезли! - крикнул он вниз.
Шульдих, слегка задетый тем, что настоящий калифорнийский зинфандель обозвали “горючкой”, нырнул следом. Под ногами оказались ступеньки. Винтовая лестница вела в комнату без окон, ярко освещенную разноцветными гирляндами, которые свисали со стен и потолка. Одна не горела - симпатичный светловолосый юнец держал ее на весу широко расставленными руками. Тип постарше, с клочковато, как у героев аниме, остриженной шевелюрой цвета темного бордо, сосредоточенно ковырял отверткой блок управления.
- Это Шу-кун, парни, - объявил Кен, - поприветствуем его в лоне нашей дружной семьи!
Блондинчик улыбнулся и неловко пошевелил пальцами.
- Оми, держи, - недовольно одернул красноволосый.
- Прости, Ран-сан.
“Ран-сан” снял крышку блока, на минутку прихватив отвертку губами - длинными, четко очерченными, с изящной ложбинкой по центру верхней. Шульдих подумал, что, если бы такие губы сомкнулись на его члене, он бы… ну, как минимум, очень обрадовался.
Пахло жареной курицей и еще чем-то сладким и пряным. Он пристроил вино на стол, рядом с пузатой, молочного стекла бутылкой сакэ и “Чойя умешу”, на вид больше всего напоминавшим сливовый компот. Отчего-то вдруг остро вспомнилось рождество в родительском доме, в Эл-Эй: с огромной индейкой, колбасками гриль, пончиками “суфганийот”…
Шульдих вздохнул.
- А где Йоджи?
- Наряжается, - хохотнул Кен.
- Контакт отошел, - хмуро процедил Ран. - Паять надо.
- Да выбрось ты ее, - беспечно посоветовал Кен.
- Если я начну выбрасывать всё, что сломалось, у меня скоро не будет денег платить вам зарплату. - Ран поставил крышку на место и закрутил шурупы. - Оми, убери пока.
Шульдих прошелся по комнате. Обстановка была простой и, за исключением рождественских украшений, даже скуповатой; но диван казался мягким, кресло - уютным, а у стены напротив обнаружился вполне годный развлекательный центр: большой телевизор, видеомагнитофон, игровая приставка… и еще чуть дальше, на этажерке - проигрыватель для винила и коллекция пластинок в несколько рядов.
Шульдих с интересом перебрал пластинки. Коллекция была старой, но явно пополнялась. Среди шедевров японской и европейской классической музыки нашлись “Немного веры” Джо Кокера и два альбома Синатры.
Из одного конверта выпал потертый снимок девочки-подростка в нарядном кимоно. Бумага потрескалась, левый верхний угол выглядел обгоревшим. Шульдих вернул фотографию на место.
- Вот это подойдет. - Кен пробежался пальцами по конвертам и, выбрав сборник рождественских песен, включил проигрыватель. Женский голосок затянул про звонкие бубенчики.
Шульдих поморщился и, сняв пластинку, поставил Синатру.
- Не любишь бубенчики? - удивился Кен.
- Просто обожаю, - осклабился Шульдих. - Но ваши певицы невыносимы. У меня от них внутри всё слипается.
- В Японии женщины традиционно говорят на своем языке, отличном от мужского, даже когда речь идет об одних и тех же вещах. Различие, в числе прочего, выражается и фонетически. Уникальная особенность нашей культуры. Чужакам не понять.
Это было самое длинное, что Ран произнес до сих пор. Шульдих едва уловил смысл, заслушавшись голосом, глубоким и сильным, чуть бедноватым интонациями, но с лихвой возмещавшим недостаток сочным, бархатистым, ласкающим ухо тембром…
Чертова сирена.
- Ваша “уникальная особенность” - всего-навсего патриархальный пережиток, - встряхнувшись, сказал он. - Гендерный конформизм, как любое не преодоленное вовремя ограничение, стесняет естественное развитие общества, ведет к стагнации, а впоследствии - к политико-экономическим кризисам. Если вы хотите успешно интегрироваться в мировое сообщество, вам следует быть почутче к современным тенденциям.
Ран глянул на него узкими, как лезвия ножей, глазами:
- “Покупайте наши ценности или убирайтесь на обочину цивилизованного мира”?
- Типа того, - дерзко подтвердил Шульдих. - Прогресс суров, но это прогресс.
Ран растянул губы в усмешке, больше похожей на оскал, и, демонстративно отвернувшись, о чем-то заговорил с Оми. Шульдих перевел дух.
- Ну ты даешь, - тихо сказал Йоджи ему в спину.
Шульдих не удивился: еще с минуту назад почуял, что в комнате прибавилось народу.
- Да я сам половины не понял, - так же тихо признался он. - Когда меня пытаются давить интеллектом, включается автопилот.
- Мне бы такой автопилот, - хмыкнул Йоджи. - Девушки любят умных.
Шульдих обернулся. Йоджи стоял в своей любимой небрежной позе: спиной к стене, руки в карманах штанов. Рубашка с подвернутыми рукавами, застегнутая только на три средних пуговицы, показывала едва ли не больше, чем скрывала: яремную впадину, худые жилистые запястья, треугольник сливочно-смуглой кожи над ремнем. Узкие брюки обтягивали бедра и мягко обнимали длинные ноги.
- Переходи на парней, - серьезно посоветовал Шульдих. - У них другие приоритеты.

Меню отвечало всем канонам японского рождественского ужина: сируко, охаги в форме снеговиков, жареные куриные крылышки, клубничный торт со взбитыми сливками…
- Отличный набор калорий, - довольно заметил Кен. Оглядевшись, добавил: - И отличная компания девственников.
Йоджи фыркнул:
- За себя говорим, ага?
Кен снисходительно качнул головой:
- Ну ты-то, может, и не девственник, но что толку? Где твоя девушка? Почему вместо нее ты привел нам Шу-куна? А он почему пришел сюда, вместо того чтобы отправиться куда-нибудь, где веселье, зажигательные танцы и горячие цыпочки? - Он потянулся к блюду с крылышками и, вскинув глаза на Йоджи, торопливо уточнил: - Живые.
Шульдих ухмыльнулся. Знал бы Кен, что сам вполне годится на роль “горячей цыпочки”... как и двое его друзей (мелкий тоже ничего, но с несовершеннолетними лучше не связываться - проблем не оберешься).
Интересно, понимает ли Йоджи, что привел лису в курятник?
Шульдих покосился на него - и поспешно согнал ухмылку с лица. Судя по пристальному, полному скрытой угрозы взгляду… очень даже понимает.
- У тебя правда были другие приглашения? - спросил Йоджи, будто это только сейчас пришло ему в голову. Тон был почти обвиняющим.
- Нет, - быстро сказал Шульдих. - Кому я нужен вообще…
Ран откупорил сакэ и, плеснув понемногу в четыре чашки, раздал всем, кроме Оми.
- А чибику? - напомнил Йоджи.
- Года через два, - отрезал Ран.
- Да ладно, Фудзимия! Мы будем пить, а он будет смотреть?
- Налейте пацану, - поддержал Шульдих. - Рождество же.
- Дешевая популярность: как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей, - едко заметил Ран в его сторону.
- Работает, да? - невинно переспросил Шульдих. - Не зря упражнялся.
- Где-нибудь в Нью-Йорке, возможно. А у нас тут другое в цене.
- Вы бранитесь, как влюбленная парочка, - сказал Йоджи. - Смотреть противно…
- Это несправедливо, Йоджи-кун, - неожиданно вмешался Оми. - Он же для тебя старается нам понравиться.
Шульдих, до этой минуты и не подозревавший, что старается кому-то понравиться, слегка опешил.
Оми обвел всех большими чистыми глазами:
- Ран-сан… и ты не должен вести себя так, будто совсем не любишь Йоджи-куна.
- Или как будто ты слишком его любишь, - хохотнув, поправил Кен.
Ран метнул в обоих взгляд, от которого воздух свистнул, словно рассеченный клинком. Кен уронил улыбку и втянул голову в плечи.
Оми обернулся к нему и не дрогнувшим голосом добавил:
- Это всех касается. - Потом взял стакан и, повертев в руках, вежливо попросил: - Лимонада налейте, пожалуйста.
Ран отстраненно молчал, не двигаясь с места. Кен съежился на своем стуле. Йоджи с преувеличенным вниманием разглядывал узор на чашке, но глаза его из-под опущенных ресниц блестели живо и любопытно.
Шульдих пожал плечами и наполнил стакан фантой.
Ран поднялся на ноги и медленно согнулся в поклоне.
- Прошу извинить мое недостойное поведение, Шульдих-сан, - ровно проговорил он.
"Аха-ха, какие церемонии", - подумал Шульдих, но вовремя прикусил язык. Он не был силен в дипломатии, но верно чуял обстановку. Сейчас от него зависело, куда повернет: на легкий освежающий скандал или мирную домашнюю попойку. Оба варианта казались равно заманчивыми. Возможно, Фудзимия втайне ожидал от него первого…
Но Йоджи наверняка предпочел бы второе.
- Взаимно. Сожалею, если показался вам самодовольным засранцем. Не буду врать, что я совсем не такой - но обычно мне лучше удается это скрывать. Вы меня немного... сбили с толку.
Йоджи ухмыльнулся, по-прежнему не отрываясь от чашки, так что получилось весьма загадочно. Фудзимия дернул уголком рта и опять устроился за столом.
- Кампай, - сухо предложил он.
Кен поставил локти перед собой, сомкнул ладони в замок и опустил голову:
- Благослови, господи боже, нас и эти дары, которые по благости твоей вкушать будем... и даруй каждому его хлеб насущный. Аминь.
Никто не отреагировал. Йоджи, с застывшим на лице выражением терпеливой скуки, нюхал сакэ.
- Ты серьезно? - недоверчиво спросил Шульдих.
- Я вырос в католическом приюте, - моргнув, пояснил Кен. - Это рефлекс.
Шульдих понимающе кивнул: рефлексы - въедливая штука. Слава Яхве, его никогда не учили молиться…
Впрочем, рвение, с которым все приступили к еде и напиткам, ничуть не уступало религиозному. Шульдих не был голоден, поэтому приналег на выпивку - но по разговорам он понял, что для парней из “Конеко” это не просто праздничное застолье, а ужин после длинного трудового дня. Синатра давно допел своё “Мечтай, мечтай, мечтай…”, но никто не обратил внимания. Обсуждали работу, планы на завтрашнюю смену, беззастенчиво сплетничали о покупателях, пару раз вскользь упомянули девчонок, охочих до флирта с симпатичными флористами… Шульдих поймал себя на лёгком уколе ревности: не к девчонкам, а к той стороне Йоджиной жизни, в которой не был главным - да что там, вообще не играл никакой роли.
Он посмаковал это чувство: оно было волнующим, немного чужеродным и в то же время странно уместным, как зинфандель в его собственном бокале в сочетании с шариками охаги.
- Всё, больше не могу… - Йоджи облизал пальцы и со вздохом откинулся на спинку стула. - Спасибо, Ран. Я не католик, но знаю, кого нам следует благодарить за хлеб насущный.
Кен и Оми горячо присоединились к благодарности. Шульдих тоже отдал дань вежливости; Фудзимия проигнорировал его, как и остальных.
- Мне надо это пережить, - заявил Кен, тяжело выдвигаясь из-за стола. - Омиччи, включай телевизор.
- Что смотреть будем? - поинтересовался Шульдих.
- “Рука-убийца”.
- Очень… по-рождественски.
Кен вскочил и с неожиданной для его состояния прытью бросился к дивану - но там, где ему надо было сделать четыре шага, Йоджи хватило трех. Он плюхнулся в середину, заложив ногу на ногу и утомленно раскинув руки. Кен бесцеремонно ткнул его в бок, заставив подвинуться. Растянулся на спине, уронив голову ему на колени, и закрыл глаза.
- Разбудите меня, когда появится Джессика Альба.
Шульдих, позабавленный этим коротким поединком, пихнул Йоджи с другой стороны и не менее решительно втиснулся между ним и подлокотником.
- Стоп. - Йоджи встревоженно заозирался. - Фудзимия, ты куда?
Ран, под шумок направлявшийся к лестнице, выматерился - тихо, но внятно.
- Наверх.
- Предатель, - горько упрекнул Йоджи. - Отщепенец. Обломщик. Мы же договорились!
- Я согласился посидеть с вами, но смотреть это вы меня не заставите, - твердо сказал Ран. - Схожу за книгой.
Он действительно принес какое-то чтиво и устроился в кресле, подобрав ноги, и только после этого Йоджи дал отмашку начинать. Оми вставил кассету в магнитофон и уселся на пол возле дивана, опершись головой о матрац.
Фильм оказался дурной смесью ужастика и пошлой молодежной комедии. Шульдих получал истинное удовольствие от сюжета, саундтрека и черных шуточек, одновременно испытывая легкую неловкость за соотечественников, распространяющих по миру забористую кинематографическую дурь.
Прав Фудзимия, не следует детям Востока смотреть американское кино. Это портит их: развращает и заражает, как индейцев - цветные стеклянные побрякушки и чумные одеяла. Если так пойдет, где потом искать сдержанность и душевное целомудрие?
Пользуясь тем, что все взгляды прикованы к экрану (за исключением того, что устремлен в книгу), он облокотился о спинку дивана и положил руку на затылок Йоджи. Помедлив, осторожно провел большим пальцем вверх, а потом вниз. Мышцы под его ладонью напряглись, но Йоджи не шевельнулся и не издал ни звука.
"Правильно, молодец…"
Шульдих вплел пальцы ему в волосы. Хорошие волосы - густые, жестковатые, как обычно у японцев. Будь они полегче, наверно, закручивались бы тугими кудряшками - их упругая сила и своенравие намекали на эту возможность, - а так просто вились нехарактерными для азиатов волнами, в которых ощущалась какая-то трогательная неправильность, какая-то…
...девиация. Прикольное слово.
Он стиснул руку, потянул, с ленивым интересом размышляя, как отреагировали бы остальные, вздумай он позабавиться с ними.
Спортсмен наверняка воскликнул бы: “Эй, ты что, сдурел?!” - и в этом возгласе был бы и гнев, и готовность к отпору, и готовность простить ошибку - что угодно, кроме одного, верного отзыва.
Малыш попросил бы отпустить его, вежливо и непреклонно - тем самым тоном, каким сказал “Это всех касается”.
Красавчик, скорей всего, не снизошел бы ни до просьб, ни до вопросов, а врезал с плеча - плечи у него широкие, а кисти длинные и крепкие, как у самураев на старинных гравюрах. И темперамент, похоже, соответствующий.
Йоджи не сделал ни того, ни другого, ни третьего. Единственный из них, он понимал… нет, еще лучше: не нуждался в том, чтобы понимать. Не посвященный в сценарий, он интуитивно чувствовал линии ролей - как и сам Шульдих безошибочно почуял в нем “своего” в тот вечер в клубе - и включался моментально, еще до того, как принять сознательное решение.
Вот почему с ним так здорово было играть.
Давненько они не развлекались этим: сначала Шульдих был не в форме, затем их свободные часы категорически не совпадали… По тому, как отчетливо слышался пульс сбоку шеи, у самой кромки волос, нетрудно было догадаться: Йоджи тоже скучал.
"О да, детка..."
Шульдих потянул сильнее. Йоджи вздрогнул; дыхание едва заметно сбилось, кожа на затылке вздыбилась пупырышками.
"Вот так, прелесть: терпи и молчи. Не дай никому догадаться, что происходит…"
- Кудо, ну чего ты ерзаешь? - недовольно спросил Кен. - Сходи пописай.
Йоджи столкнул его с колен и, рывком отдернув голову - Шульдих еле успел разжать пальцы - поднялся с дивана:
- Как скажешь, Кенкен.
Быстрые шаги простучали по лестнице, в отдалении приглушенно хлопнула дверь. Шульдих выждал пару минут для конспирации, а потом отправился следом.

Туман клочьями плыл в свете фонаря, смешиваясь с табачным дымом. Шульдих обхватил себя руками, с улыбкой глядя на Йоджи. Всё было на месте: и отдаленный гул улицы, и пробирающая свежесть; и как он курил, поднося сигарету ко рту раскрытой ладонью - то еще кино, горячее любой порнухи…
Отличный вечер.
- Не делай так больше. - Изо рта Йоджи просочилось сизое облачко. - В смысле… не при них, ясно?
- Почему? - спросил Шульдих. - Тебе понравилось.
Йоджи тихо фыркнул - ноздри дрогнули, выпуская дым.
- Не хочу рисковать.
Шульдих подумал. Сам он считал, что удовольствие всегда стоит риска. Кроуфорд находил такую позицию спорной (а порой и откровенно идиотской), но Кроуфорд - унылый зануда, помешанный на правилах и инструкциях. Йоджи - другое дело.
- Это мои друзья. Ты обещал, что они не узнают.
- Обещал и не отказываюсь. Какие проблемы?
Вопрос и вправду требовал прояснения: Шульдих не испытывал большого пиетета к чужим болевым точкам и отдавал себе отчет, что иногда ему не хватает чуткости, а Йоджи полагалось особое внимание как его нижнему…
Окей, ладно. Не только как нижнему.
Внезапно его осенило. Губы сами собой растянулись в ухмылку.
- О. Так ты не во мне сомневаешься, а в себе? Я - слишком тяжкое испытание для твоей выдержки?
Он подступил ближе, оперся руками о стену по обеим сторонам от Йоджи. Чтобы выглядеть внушительно, не надо иметь преимущество в росте или комплекции - главное вести себя так, будто имеешь право.
Кто хочет, может называть это наглостью.
- Расслабься, - вкрадчиво шепнул он. - Я знаю пределы твоего терпения. Я тебя контролирую.
- Заткнись. - Йоджи выдохнул в сторону - струйка вышла неровной, прерывистой. - “Я, я, я”... Ты хоть иногда думаешь о ком-то, кроме себя?
- Ага. О тебе, - соткровенничал Шульдих.
Йоджи неопределенно хмыкнул, оставив признание без ответа. Хлопнул его по рукам, высвобождаясь - решительно, но не нарочито. Без обид - сейчас он имел право на куда более жесткий отпор. Шульдих понимал, что выходит за рамки договоренности: не делом, но помышленьем, как выразился бы Фарфи…
"Но тебе это нравится".
- Между прочим, я приготовил тебе подарок.
- И я. - Йоджи затушил окурок о стену - жест еще выдавал досаду, но в лице промелькнуло веселое оживление. - Погоди тут.
Шульдих озадаченно прицокнул языком. Он почти не сомневался, что будет единственным, кто подумал о подарке, и даже предвкушал, как смутит Йоджи самим этим фактом…
Ну, по крайней мере, он не оказался единственным без подарка, хвала собственной предусмотрительности.
Йоджи вынырнул из-за двери и протянул ему небольшой затейливо сложенный бумажный сверток. Внутри ощущалось что-то мягкое.
- Я открою? - на всякий случай уточнил Шульдих.
- Конечно.
Он не сразу сообразил, как развернуть, а рвать не хотелось. Йоджи не лез - молча смотрел, как он возится. Наконец сверток распался, и оттуда появились… варежки. Пушистые, ярко-оранжевые. В середине каждой - там, где тыльная сторона ладони - торчали две блестящих бусинки-глаза и крошечный черный нос, под которым топорщились жесткие ниточки усов.
Ох уж эти японцы… И главное, поди разбери, всерьез они или прикалываются.
Шульдих категорически не в силах был представить эти варежки на своих руках.
- Я не смогу их носить. Мне кажется, они на меня смотрят.
- Тогда купи им клетку, - невозмутимо предложил Йоджи. - У тебя в детстве были питомцы?
- Ага. Кролик.
- И ты хорошо с ним обращался?
- Обижаешь… Любил как родного.
- В твоем случае это может означать много… интересных вещей, - хохотнув, возразил он.
Шульдих фыркнул:
- О, только не делай вид, будто ты против.
- Я не кролик. - Йоджи опустил голову и, упершись ногой в стену, рассеянно постучал подошвой. - Ладно, твоя очередь. Показывай.
Шульдиху тоже пришлось зайти в дом - подарок лежал в кармане пальто, упакованный в стильный черный конверт из мелованного картона.
- Что это? - Йоджи внимательно оглядел упаковку. В глазах уже светилось предвкушение, готовность к улыбке, к радости…
- Открой.
Внутри была миниатюрная шкатулка, а в ней, на черной бархатной подложке - два золотистых кольца, каждое проткнуто двумя сходящимися в центре штырями с перекладиной на одном конце и матово-зеленым камушком на другом.
- Зажимы для сосков, - гордо пояснил Шульдих. - Магнитные. Медицинская сталь, высшее качество. И ониксы - зацени, я специально подбирал цвет под…
Чем дальше он говорил, тем сильнее ему казалось, что происходит что-то не то. У Йоджи стало очень странное лицо. Он вскинул руку, прижав запястье ко рту.
- Ты чего?
- П-погоди минутку… - Он пару раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул. - Спасибо, конечно. Ты хочешь, чтобы я их… примерил сейчас? - На последних словах голос его сорвался. Он вдруг согнулся, будто от удара в живот, и начал хохотать.
Шульдих почувствовал себя глупо. Ощущение было не то чтобы совсем незнакомым - скорее, основательно подзабытым и трудноопределимым: будто глотнул из стакана не глядя и теперь пытаешься сообразить, что же тебе туда наливали.
О чем он думал, когда выбирал такой подарок? Представлял, как Йоджи будет выглядеть - раздетый, связанный, с надранной задницей и этими штуками на сосках.
Как если бы Йоджи и вправду был его…
О черт.
- Прости. Я идиот, - честно сказал он.
- Не-не, я только… - Йоджи опять прыснул, безнадежно махнув рукой.
Шульдих привлек его к себе и, обняв, успокаивающе погладил по спине:
- Ну всё, всё. Бывает…
Йоджи затих - не обнял в ответ, но и не отстранился. Лопатки под тонкой рубашкой вздрагивали не то от холода, не то от сдерживаемого смеха. Почему-то сейчас он казался куда более близким и открытым, чем когда стоял голышом в ожидании приказов.
Кто тут еще для кого - испытание...
Шульдих сцепил зубы и велел себе думать о неприятном. Например, о Такатори.
В глубине души он гордился собственной стойкостью. И мудростью. Жизнь - череда бесконечных процессов: те, кто сломя голову гонится за результатом, упускают много интересного по пути.
- По-моему, это я идиот, - пробормотал Йоджи, не поднимая головы. - Что пытаюсь… черт.
“Ая-яй-яй, - укоризненно подумал Шульдих. - Какая скверная манера - не договаривать. Мне надо срочно заняться твоим воспитанием”.
Но не сейчас. На “сейчас” у него были другие планы. Больши-и-ие планы…
Получится или нет? Как бы там ни было, а попробовать стоит.
- Слушай, дело на миллион. Вы же цветочники, у вас должна быть омела…
Йоджи отступил и, сунув руки в карманы, задумчиво пожевал губу.
- Ага, - наконец сказал он. - Идем, покажу.

Магазин был чисто убран; в больших витринных окнах, закрытых ставнями снаружи, отражались пустой прилавок, старомодный кассовый аппарат и составленные у стены растения в горшках.
Йоджи повел его вглубь зала, где стоял большой шкаф со стеклянными дверцами. Внутри горела подсветка. На полках теснились вазы, корзины и ведерки с цветами; часть из них красовалась без всякой упаковки, другие были завернуты в прозрачный полиэтилен или бумагу. Йоджи открыл дверцу - изнутри пахнуло холодом - и, подтянув поближе ведерко, отогнул край бумаги. Шульдих увидел охапку продолговатых листьев на запутанных стеблях и россыпь жемчужно-белых ягод.
- Это точно омела? - зачем-то спросил он, прикидывая, как бы половчее перейти к главному.
Йоджи ухмыльнулся:
- Верь мне, я флорист.
А потом шагнул к нему и, обхватив ладонями лицо, прижался губами к губам.
От неожиданности Шульдих хрюкнул носом - или издал какой-то похожий, не менее унизительный звук. Он не раз вспоминал тот поцелуй, наутро после первого знакомства - шальной, непрошеный… не принятый, но и не отвергнутый. Йоджи не ответил тогда, но само ощущение его рта - мягкое соприкосновение, податливость, сладость - запомнилось и влекло: как если бы дали на пробу что-то очень вкусное, а потом оставили мечтать об этом.
Мечта сбылась раньше, чем можно было рассчитывать; это приводило в восторг - и полное замешательство.
Не то чтобы ему больше не о чем было мечтать.
Йоджи, засранец, самодовольно хохотнул ему в рот. В прошлый раз он попался врасплох и теперь явно хотел отыграться. Кончик языка пробежался по губам, уверенно раздвинул и, проскользнув внутрь, пощекотал нёбо; пальцы нежно поглаживали щеки, зарываясь в волосы на висках…
"Привык вести, да? Посмотрим..."
Шульдих закрыл глаза, упруго толкнулся языком в вечной готовности зажечь, побороться за лидерство, заставить хотеть себя еще... и тут же опомнился.
Может, сейчас Йоджи вовсе не нужно, чтобы его заставляли.
Может, главное достоинство настоящего верха - уметь вовремя перестать им быть.
Может, вот так оно и работает: то, что ты делаешь с другими - лишь часть того, что позволяешь им делать с тобой.
Йоджи оборвал поцелуй и, отвернувшись, начал деловито передвигать вазы. В попытке достать до дальней стенки он по пояс нырнул в холодильник, неосмотрительно оставив на виду туго обтянутую брюками задницу. Шульдих нервно подумал, что ему тоже не помешало бы… остудиться.
- Ух ты… - протянул он, когда убедился, что голос не дрогнет. - Похоже, в этом году я был очень хорошим мальчиком.
Йоджи выглянул наружу и смерил его грозно сощуренными глазами:
- Если ты кому-нибудь об этом расскажешь...
- Боже упаси! По-твоему, я совсем не дорожу своей репутацией?!
Йоджи покачал головой, одновременно хмурясь и усмехаясь:
- Ты знаешь, о чем я.
- Знаю, - кивнул Шульдих. - А ты знаешь, что нет нужды предупреждать меня.
- Ладно, прости. - Йоджи осторожно прикрыл стеклянную створку. - Ну что… возвращаемся?
“Нет, - подумал Шульдих. - Садимся в машину, едем в Ханэда, берем билеты на самолет… Гулять так гулять - хочешь, я покажу тебе Лас-Вегас?”
- Ага, - сказал он. - Кто первый?
- Ты. - Йоджи достал пачку и губами вытянул сигарету. - Я покурю еще.

В телевизоре кто-то надрывно вопил на одной ноте. Кен развалился на диване, подоткнув под голову подушку. Увидев Шульдиха, нехотя поднялся.
- А где Йоджи?
- Без понятия. - Шульдих сел и, взяв подушку к себе на колени, приглашающе похлопал ладонью: - Может, я сгожусь?
Кен помедлил, подозрительно моргая, а потом улегся опять. Поначалу он был заметно скован, но постепенно расслабился. Чувствовать его тяжелое теплое тело - после стояния на улице и возле холодильника - было по-домашнему приятно.
Йоджи спустился по лестнице; оценив диспозицию, выразительно приподнял бровь. Шульдих сунул руку в волосы и, ухватив себя за прядь, демонстративно поводил ею под носом. Йоджи закатил глаза и усмехнулся.
Шульдих беззвучно хохотнул. Прикольно… У них появились тайные знаки.
Йоджи не стал тесниться - сел на пол рядом с Оми, потрепав его по светлой голове, и привалился спиной к коленям Шульдиха. Кен заворчал и похлопал его по макушке, заставив сползти пониже.
Было уютно до мурашек - как в школьной раздевалке для мальчиков после удачно проведенного матча с соседской сборной...
И вдруг на секунду пробрало ознобом, будто от сквозняка. Привычный доверять ощущениям, Шульдих встрепенулся и осторожно повернул голову. Ран смотрел на него - пристально, непроницаемо. Встретившись взглядом, медленно отвел глаза.
Шульдих отвернулся, мысленно пожав плечами - но уже не сиделось, свербило и беспокоило, как если бы сам он только что получил по заднице.
Забить означало смириться, а смирение было просто не в его стиле. И потом, сегодня вечером жизнь оказалась щедра к нему, а оттого хотелось самому быть щедрым.
Он оглянулся опять и, дождавшись, когда прицел холодных глаз остановится на нем - улыбнулся. Как улыбался только своим: тем, кому был по-настоящему рад.
Ран не ответил, но жесткая линия его рта немного смягчилась. Что ж, и на том спасибо...
Шульдих расслабленно откинулся на спинку дивана и прикрыл веки, слушая, как парень на экране пытается отрезать себе руку.
Рождество обещало быть счастливым.

Глава 7 - Тихая гавань. Там теперь кое-что слегка не стыкуется с предыдущим, но это было неизбежно) Я поправлю, когда/если буду собирать фик в единое целое.

@темы: OTP, Тексты, WK, Инь, ян и немножко везенья

---

Иногда я думаю, что пора бы уже заняться самоукрашательством. Накупить тональников, консилеров-хуилеров, покрасить волосы. Научиться наконец пользоваться крандашом для губ...
А потом смотрю на себя в зеркало и думаю: боже, зачем?! я же и так красавица!
Все-таки есть у меня с ними что-то общее

@темы: Чисто поржать, Внимательно вглядись в траву - Здесь был зеленый кузнечик, похожий на плод огурца. Ай да лягушка

---

Забавно, что меня никогда не тянуло на колледж-АУ. Ни читать (блин, да если б они были еще!), ни тем более писать. Хотя, казалось бы, как раз там-то и можно найти всё перечисленное в предыдущем посте - но нет. Мне даже углубляться в подробности не особо интересно.
Но при этом оно меня страшно влечет самим своим наличием в качестве возможного бэкграунда. И нет, детство в РК не катит - хочется именно нормального, самого обычного детства, с его самыми обычными... ну, со всем, что обычно бывает)

@темы: OTP, Внимательно вглядись в траву - Здесь был зеленый кузнечик, похожий на плод огурца. Ай да лягушка

---

Посмотрела наконец Громче, чем бомбы. Долго откладывала - отзывы уж больно противоречивые. Мой, кстати, не будет исключением: отличный фильм. Только ужасно скучный
Джесси очень хорош. "Мелкий, но умный, и делает странное лицо, когда смеется".
И натягивает простыню до подмышек в постельных сценах))



А вообще-то больше всех понравился Конрад.
И вот я смотрю на него и думаю... о Йоджи и Шульдихе из текущей истории О том, как им было пятнадцать... шестнадцать... Разные страны, разные жизни. Отношения с родителями, с одноклассниками. Игры, увлечения. Первая девочка, первый мальчик...
В целом это и есть, наверно, то, чего я хотела: нормальные люди - со своими внутренними драмами, но ничего фатального - просто жизнь, просто любовь. Просто секс... ладно, секс не "просто" Но, опять же - никакого хардкора)
Возможно, я даже справлюсь.

@темы: ИМХО, Квитанции из прачечной и прочие рефлексии, Видео

---

Внезапно поняла, кого мне Римельт напоминает: Александра Соловьева, любовь моих йуных лет. Ооо, как я по нему фанатела после "Зеленого фургона"...



"Красавчик, стойте!"

P.S. Бонус:

Госссподи...

P.P.S. А вот - совсем-совсем бонус:

Осторожно, не ворксейф

@темы: Картинки, Freier Fall, Моя любовь не сладка, ведь я твоя фанатка

---

Народ, кто любит винтаж, бохо, балахонистые платьюшки и прочие чехлы от диванов в качестве одежды - сходите сюда, там сейчас распродажа.
Дисклаймер: ни за что не отвечаю, сама в первый раз оттуда заказала. Сразу три платья.
Понятия не имею, куда я буду их носить

@темы: Ссылки

---

"Шерлок", последние кадры))

Досмотрела. Единственное что могу сказать: мне очень жаль
Это не надо было снимать. Или смотреть) Ок, как отдельный фильм оно вполне имеет право - чего только не снимают, да? - но как продолжение отлично начатой истории... нет. Вот просто нет.
Хорошо, что я никогда не была фанаткой.

@темы: Вот такое хреновое лето..., Чисто поржать, ИМХО, Honey you should see me in a crown

---

Продолжаю носить новости по "Свободному падению".
У будущего сиквела появился сайт.

@темы: Freier Fall, Новости нашего городка, Ссылки

---

Посмотрела "Шесть Тэтчер".
Финский стыд, а не серия - и это я говорю, самый доверчивый в мире зритель
Никому не верю, никого не жаль (ну разве что маленькую девочку, но это триггер, вы понимаете). Отдельные сюжетные моменты выглядят как секс на ходулях. Оставим в покое логику преступлений и расследований - у меня совершенно не аналитическое мышление, тут я целиком и полностью полагаюсь на создателей - но всякие мелочи: герои успевают обсудить свою личную жизнь, пережить нападение, разборки с нападающим, приезд полиции (кстати, а кто вызвал полицию?), пока мальчик несет им чай. Мальчик, ты его из Австралии нес?
Дурдом, короче))
Говорят, следующая серия будет лучше.

@темы: Вот такое хреновое лето..., ИМХО, Honey you should see me in a crown

---

Бгг

Пост из группы Роба Томаса в Фейсбуке: на концерте в Атлантик-сити, посвященном Джорджу Майклу, какой-то пьяный в зрительном зале устроил драку и был выведен охраной.
Роб оборвал песню, улегся на рояль и подождал, пока всё закончится)

Они поставили это фото на обложку)))
Чей-то комментарий: "Первый раз в жизни хочу быть роялем!"

@темы: Картинки, Чисто поржать, Why isn't this guy famous?