Driver picks the music, shotgun shuts his cakehole
Я просила, чтобы мне это написали, но никто не внял. Вам же хуже 
Пришлось опять самой ))
Ворнинги: АУ-дальше-некуда. Как обычно, "ни кульминации, ни смысла, ни развязки" ))))
Дисклаймер: Коясу-сан, это уже не ваше!
Большое спасибо Ирме - за имена и просто за то, что мне было с кем "об этом поговорить" )
Я могу сказать, но ты будешь смеяться.
Быть может, ты и есть моя удача, ты моя судьба,
Ты моя Фудзияма.
© В.Шахрин- Куда б ни смотрел -
А вижу только тебя,
О Фудзияма…
В первую минуту Йосип решил, что ему приснилось. Голова была тяжелой, и веки разлеплялись с трудом. Он приподнялся на локте и, заранее готовый к худшему, потянулся потрогать лоб лежащего рядом Шварца.
Лоб пылал, но по-змеиному неподвижный взгляд немца казался вполне осмысленным.
- Что? – спросил тот.
- Ты ночью бредил сильно, - сказал Йосип. – Я думал…
- Да нет, это я так… вспомнилось. Фудзияма – знаешь? Священная гора японцев. Говорят, если подняться на ее вершину, обретешь счастье и удачу, и весь мир окажется у твоих ног.
- Ты в это веришь? – хмыкнул Йосип.
- Не поверю, пока не проверю, - в тон ему отозвался Шварц. – Давно хочу попробовать. Я в детстве даже из дома пару раз убегал – всё хотел добраться до Японии.
- И что? – с интересом спросил Йосип.
- Ясно, что - поймали да всыпали как следует. – Шварц помолчал, снова прикрыв глаза. - Кто в городе? Ваши, наши?
- Вчера григорьевцы были, - усмехнулся Йосип. – А сегодня – поди знай...
- Уходить надо. Пока такая неразбериха, да пока морозы не ударили.
- Надо, - согласился Йосип. – Поправляйся скорей. Не на себе же мне тебя тащить.
Вставать не хотелось, но на холодном полу чужой квартиры не больно-то разнежишься. Йосип спустился во двор к сортиру, умылся на колонке, стараясь не забрызгать одежду, и набрал воды во флягу. Где-то за горизонтом приглушенно погромыхивало – было бы лето, решил бы, что гроза.
Устроившись на подоконнике лестничной клетки, он с горьким наслаждением высмолил последнюю, заботливо припасенную на утро папиросу, а потом шмыгнул обратно в комнату.
Шварц беспокойно метался на подстеленной шинели. Йосип помог ему сесть и протянул фляжку. Тот жадно глотнул – рука тряслась, и вода потекла по подбородку. Длинные нечесаные волосы упали на лицо, прилипли к губам. Йосип потянулся убрать их, но Шварц нетерпеливо мотнул головой. Потом вернул фляжку и, страдальчески морщась, попросил:
- Обрежь ты их, бога ради. Сил моих нет...
Йосип растерялся: волос было почему-то жалко. Они были последним, что осталось от прежнего Шульдиха, в студенческом пальто с блестящими латунными пуговицами и белом шелковом кашне – щеголя, которого Йосипу хотелось прикончить уже из одной только зависти…
Белое кашне кануло в лету не опозоренным, а вот волосам пришлось гораздо хуже: давно не мытые пряди засалились, местами сбились в колтуны и кишмя кишели паразитами.
- Чем я обрежу? – пробормотал он.
- Нож есть?
Порывшись в вещмешке, Йосип достал складной перочинный нож с целлулоидной ручкой. Раскрыл, подушечкой пальца проверил остроту. Шварц внимательно следил, не отводя глаз.
Йосип опустился на колени позади него, собрал рыжие патлы в кулак и, задержав дыхание, полоснул ножом снизу вверх. Немец яростно зашипел, но не дернулся.
С одного раза не получилось, пришлось кромсать по частям. Закончив, Йосип отнес волосы в мертвое устье печи, подсунул снизу пустую папиросную пачку и чиркнул спичкой. Ворох полыхнул ярко-рыжим* и скоро рассыпался в пепел, оставив после себя удушливую вонь.
Вот и вся красота. И не светит, и не греет…
Зябко передернув плечами, Йосип вернулся под бок к Шварцу – тот горел огнем; между шинелью и Родионовой кожанкой скопилось знобкое лихорадочное тепло.
Знай Родион, кто теперь укрывается его кожанкой - наверно, в могиле перевернулся бы.
А может, и нет…
- У них же там царь, - задумчиво проговорил Йосип, возвращаясь к прежней теме.
- Император, - поправил Шварц.
- Один черт, - пренебрежительно отмахнулся Йосип. - А едят они там что?
- Что?
- Саранчу всякую.
- Чушь какая, - фыркнул Шварц. – Рис они едят. Овощи – редьку, капусту… Рыбу еще. – Он подождал, пока Йосип насладится возникшими в голове картинками, и злорадно добавил: - Правда, иногда сырую, а иногда – смертельно ядовитую.
Йосип скривился.
- Русский человек не может такое есть, - твердо заявил он.
Желудок несогласно буркнул; в последнее время он казался Йосипу отдельным существом со своим собственным, брюзгливым и склочным нравом. Его голодные жалобы досаждали, как ночные стоны Шварца – Йосип искренне сочувствовал обоим, но почти ничем не мог помочь.
- Это ты, что ли, русский? – Шварц хохотнул. – Ох, Йоська, жидовская ты морда…
- У меня отец русский был, - упрямо сказал Йосип. – Кудов Николай, инженер-путеец. В Луганске работал. Наградной жетон имел, между прочим.
- Офонареть, - глумливо восхитился Шварц. - Что же, такой завидный жених не мог себе русскую найти?
- Много ты понимаешь…
- А ты?
- Что?
- Девка-то была у тебя?
- Не твое дело.
Шварц ухватил его за лацканы пиджака и с неожиданной силой дернул на себя. Губы у него были сухие и горячие, а во рту стоял дурной привкус болезни. Йосип ошеломленно замычал, упираясь ладонью ему в грудь - больше для равновесия, чем в попытке оттолкнуть.
- Была-а… - с непонятным удовлетворением протянул Шварц, отпуская его.
- Не твое дело, - сердито повторил Йосип.
- Совершенно не мое, - подтвердил Шварц. - Красивая?
- Да уж покрасивей тебя.
- Невелико достоинство… - Он ухмыльнулся, скользнув пятерней по неровным прядям остриженных волос. Задержал руку, провел медленней, будто пытаясь наощупь определить, как он теперь выглядит.
- Отрастут, - неловко сказал Йосип. – Живы будем – отрастут.
- Ага, - рассеянно согласился Шварц. – Говорят, и после смерти растут еще…
Йосип взял его за тощее плечо и рывком притянул к себе.
Глаза Шварца оказались так близко, что почти слились в один; похожие на медную проволоку ресницы торчали в разные стороны, пересекаясь на фоне пестрой радужки, в центре которой зиял бездонный, как колодец, зрачок. Чужое сердце отчаянно билось в грудь Йосипу, будто просило впустить. Или, наоборот – выпустить.
Йосип вздохнул и разжал руки.
Шварц медленно отстранился и снова улегся на спину.
- Вот дурак-то, - ровно проговорил он, глядя в потолок.
- Я пойду. – Йосип повозился, стараясь не сдвинуть кожанку, и поднялся на ноги. – Попробую хлеба раздобыть. – Подумав, с надеждой добавил: - И папирос.
Не поворачивая головы, Шварц цепко ухватил его за штанину.
- Не бзди, немчура, - сказал Йосип. – Вернусь я.
- Нож оставь.
Йосип понимал, что в просьбе есть резон: замок на двери был взломан еще до них, и в квартиру мог попасть кто угодно – от стаи бродячих собак до какого-нибудь наивного, но оттого не менее опасного мародера.
- Я тебе наган оставлю, - решил он.
- Щедро… - хмыкнул Шварц.
- От ножа тебе все равно сейчас толку мало. – Йосип вытащил из-за ремня наган и протянул ему рукояткой вперед.
Шварц потянулся было к дверце барабана, но открывать не стал.
- Патронов сколько?
- Два, - слегка виновато сказал Йосип.
- Хорошо. – Шварц кивнул и, спрятав руку с револьвером под полу кожанки, закрыл глаза. Йосип подобрал оставленный на полу нож, раскрыл до половины и привычным движением сунул лезвие между ремнем и поясом брюк.
Запнувшись о порог, он неуклюже вывалился на лестницу. Голова слегка кружилась не то от голода, не то от тоски по табаку; было весело и печально, и до слёз жалко всех: себя, Аксюту, Шульдиха, Родиона – хотелось обнять весь этот глупый, страшный, покореженный мир – и еще немного стыдно за то, что он, Йосип Кудов, может быть так счастлив в этом несчастном мире.
Теперь он знал, зачем всё. Почему он не сдох в жалких потугах отомстить за Аксюту, не лег замертво под обстрелами и выжил в отряде. «Живи», - сказал Родион, да вот не успел объяснить – для чего. Но теперь Йосип знал.
До Самары на барже, прикинул он, а оттуда рукой подать до Миасса. Может быть, там поезда еще ходят. Может быть, их не ссадят и не прихлопнут, как мух, на первой же станции. Может быть…
В крови и грязи последних дней он потерял границы возможного - вокруг творилось такое, что еще недавно казалось просто немыслимым. Но сегодня в этом море беды вдруг показался маяк.
Виктор Шварц по прозвищу Шульдих – злой, придурковатый, чудесный – должен увидеть свою Фудзияму.
Йосип поплотнее запахнул полы пиджака и зашагал в сторону центра, стараясь держаться подальше от людных улиц.
Куда б ни смотрел -
А вижу только тебя…
*Если чьи-то волосы бросить в огонь, и они загорятся ярко - это знак, что он будет жить долго. Чем ярче пламя, тем дольше жизнь. (Народная примета)
Пришлось опять самой ))Ворнинги: АУ-дальше-некуда. Как обычно, "ни кульминации, ни смысла, ни развязки" ))))
Дисклаймер: Коясу-сан, это уже не ваше!
Большое спасибо Ирме - за имена и просто за то, что мне было с кем "об этом поговорить" )
Я могу сказать, но ты будешь смеяться.
Быть может, ты и есть моя удача, ты моя судьба,
Ты моя Фудзияма.
© В.Шахрин- Куда б ни смотрел -
А вижу только тебя,
О Фудзияма…
В первую минуту Йосип решил, что ему приснилось. Голова была тяжелой, и веки разлеплялись с трудом. Он приподнялся на локте и, заранее готовый к худшему, потянулся потрогать лоб лежащего рядом Шварца.
Лоб пылал, но по-змеиному неподвижный взгляд немца казался вполне осмысленным.
- Что? – спросил тот.
- Ты ночью бредил сильно, - сказал Йосип. – Я думал…
- Да нет, это я так… вспомнилось. Фудзияма – знаешь? Священная гора японцев. Говорят, если подняться на ее вершину, обретешь счастье и удачу, и весь мир окажется у твоих ног.
- Ты в это веришь? – хмыкнул Йосип.
- Не поверю, пока не проверю, - в тон ему отозвался Шварц. – Давно хочу попробовать. Я в детстве даже из дома пару раз убегал – всё хотел добраться до Японии.
- И что? – с интересом спросил Йосип.
- Ясно, что - поймали да всыпали как следует. – Шварц помолчал, снова прикрыв глаза. - Кто в городе? Ваши, наши?
- Вчера григорьевцы были, - усмехнулся Йосип. – А сегодня – поди знай...
- Уходить надо. Пока такая неразбериха, да пока морозы не ударили.
- Надо, - согласился Йосип. – Поправляйся скорей. Не на себе же мне тебя тащить.
Вставать не хотелось, но на холодном полу чужой квартиры не больно-то разнежишься. Йосип спустился во двор к сортиру, умылся на колонке, стараясь не забрызгать одежду, и набрал воды во флягу. Где-то за горизонтом приглушенно погромыхивало – было бы лето, решил бы, что гроза.
Устроившись на подоконнике лестничной клетки, он с горьким наслаждением высмолил последнюю, заботливо припасенную на утро папиросу, а потом шмыгнул обратно в комнату.
Шварц беспокойно метался на подстеленной шинели. Йосип помог ему сесть и протянул фляжку. Тот жадно глотнул – рука тряслась, и вода потекла по подбородку. Длинные нечесаные волосы упали на лицо, прилипли к губам. Йосип потянулся убрать их, но Шварц нетерпеливо мотнул головой. Потом вернул фляжку и, страдальчески морщась, попросил:
- Обрежь ты их, бога ради. Сил моих нет...
Йосип растерялся: волос было почему-то жалко. Они были последним, что осталось от прежнего Шульдиха, в студенческом пальто с блестящими латунными пуговицами и белом шелковом кашне – щеголя, которого Йосипу хотелось прикончить уже из одной только зависти…
Белое кашне кануло в лету не опозоренным, а вот волосам пришлось гораздо хуже: давно не мытые пряди засалились, местами сбились в колтуны и кишмя кишели паразитами.
- Чем я обрежу? – пробормотал он.
- Нож есть?
Порывшись в вещмешке, Йосип достал складной перочинный нож с целлулоидной ручкой. Раскрыл, подушечкой пальца проверил остроту. Шварц внимательно следил, не отводя глаз.
Йосип опустился на колени позади него, собрал рыжие патлы в кулак и, задержав дыхание, полоснул ножом снизу вверх. Немец яростно зашипел, но не дернулся.
С одного раза не получилось, пришлось кромсать по частям. Закончив, Йосип отнес волосы в мертвое устье печи, подсунул снизу пустую папиросную пачку и чиркнул спичкой. Ворох полыхнул ярко-рыжим* и скоро рассыпался в пепел, оставив после себя удушливую вонь.
Вот и вся красота. И не светит, и не греет…
Зябко передернув плечами, Йосип вернулся под бок к Шварцу – тот горел огнем; между шинелью и Родионовой кожанкой скопилось знобкое лихорадочное тепло.
Знай Родион, кто теперь укрывается его кожанкой - наверно, в могиле перевернулся бы.
А может, и нет…
- У них же там царь, - задумчиво проговорил Йосип, возвращаясь к прежней теме.
- Император, - поправил Шварц.
- Один черт, - пренебрежительно отмахнулся Йосип. - А едят они там что?
- Что?
- Саранчу всякую.
- Чушь какая, - фыркнул Шварц. – Рис они едят. Овощи – редьку, капусту… Рыбу еще. – Он подождал, пока Йосип насладится возникшими в голове картинками, и злорадно добавил: - Правда, иногда сырую, а иногда – смертельно ядовитую.
Йосип скривился.
- Русский человек не может такое есть, - твердо заявил он.
Желудок несогласно буркнул; в последнее время он казался Йосипу отдельным существом со своим собственным, брюзгливым и склочным нравом. Его голодные жалобы досаждали, как ночные стоны Шварца – Йосип искренне сочувствовал обоим, но почти ничем не мог помочь.
- Это ты, что ли, русский? – Шварц хохотнул. – Ох, Йоська, жидовская ты морда…
- У меня отец русский был, - упрямо сказал Йосип. – Кудов Николай, инженер-путеец. В Луганске работал. Наградной жетон имел, между прочим.
- Офонареть, - глумливо восхитился Шварц. - Что же, такой завидный жених не мог себе русскую найти?
- Много ты понимаешь…
- А ты?
- Что?
- Девка-то была у тебя?
- Не твое дело.
Шварц ухватил его за лацканы пиджака и с неожиданной силой дернул на себя. Губы у него были сухие и горячие, а во рту стоял дурной привкус болезни. Йосип ошеломленно замычал, упираясь ладонью ему в грудь - больше для равновесия, чем в попытке оттолкнуть.
- Была-а… - с непонятным удовлетворением протянул Шварц, отпуская его.
- Не твое дело, - сердито повторил Йосип.
- Совершенно не мое, - подтвердил Шварц. - Красивая?
- Да уж покрасивей тебя.
- Невелико достоинство… - Он ухмыльнулся, скользнув пятерней по неровным прядям остриженных волос. Задержал руку, провел медленней, будто пытаясь наощупь определить, как он теперь выглядит.
- Отрастут, - неловко сказал Йосип. – Живы будем – отрастут.
- Ага, - рассеянно согласился Шварц. – Говорят, и после смерти растут еще…
Йосип взял его за тощее плечо и рывком притянул к себе.
Глаза Шварца оказались так близко, что почти слились в один; похожие на медную проволоку ресницы торчали в разные стороны, пересекаясь на фоне пестрой радужки, в центре которой зиял бездонный, как колодец, зрачок. Чужое сердце отчаянно билось в грудь Йосипу, будто просило впустить. Или, наоборот – выпустить.
Йосип вздохнул и разжал руки.
Шварц медленно отстранился и снова улегся на спину.
- Вот дурак-то, - ровно проговорил он, глядя в потолок.
- Я пойду. – Йосип повозился, стараясь не сдвинуть кожанку, и поднялся на ноги. – Попробую хлеба раздобыть. – Подумав, с надеждой добавил: - И папирос.
Не поворачивая головы, Шварц цепко ухватил его за штанину.
- Не бзди, немчура, - сказал Йосип. – Вернусь я.
- Нож оставь.
Йосип понимал, что в просьбе есть резон: замок на двери был взломан еще до них, и в квартиру мог попасть кто угодно – от стаи бродячих собак до какого-нибудь наивного, но оттого не менее опасного мародера.
- Я тебе наган оставлю, - решил он.
- Щедро… - хмыкнул Шварц.
- От ножа тебе все равно сейчас толку мало. – Йосип вытащил из-за ремня наган и протянул ему рукояткой вперед.
Шварц потянулся было к дверце барабана, но открывать не стал.
- Патронов сколько?
- Два, - слегка виновато сказал Йосип.
- Хорошо. – Шварц кивнул и, спрятав руку с револьвером под полу кожанки, закрыл глаза. Йосип подобрал оставленный на полу нож, раскрыл до половины и привычным движением сунул лезвие между ремнем и поясом брюк.
Запнувшись о порог, он неуклюже вывалился на лестницу. Голова слегка кружилась не то от голода, не то от тоски по табаку; было весело и печально, и до слёз жалко всех: себя, Аксюту, Шульдиха, Родиона – хотелось обнять весь этот глупый, страшный, покореженный мир – и еще немного стыдно за то, что он, Йосип Кудов, может быть так счастлив в этом несчастном мире.
Теперь он знал, зачем всё. Почему он не сдох в жалких потугах отомстить за Аксюту, не лег замертво под обстрелами и выжил в отряде. «Живи», - сказал Родион, да вот не успел объяснить – для чего. Но теперь Йосип знал.
До Самары на барже, прикинул он, а оттуда рукой подать до Миасса. Может быть, там поезда еще ходят. Может быть, их не ссадят и не прихлопнут, как мух, на первой же станции. Может быть…
В крови и грязи последних дней он потерял границы возможного - вокруг творилось такое, что еще недавно казалось просто немыслимым. Но сегодня в этом море беды вдруг показался маяк.
Виктор Шварц по прозвищу Шульдих – злой, придурковатый, чудесный – должен увидеть свою Фудзияму.
Йосип поплотнее запахнул полы пиджака и зашагал в сторону центра, стараясь держаться подальше от людных улиц.
Куда б ни смотрел -
А вижу только тебя…
*Если чьи-то волосы бросить в огонь, и они загорятся ярко - это знак, что он будет жить долго. Чем ярче пламя, тем дольше жизнь. (Народная примета)
-
-
18.11.2010 в 19:29- У меня отец русский был, - упрямо сказал Йосип. – Кудов Николай, инженер-путеец. В Луганске работал. Наградной жетон имел, между прочим.
Дай я тебя расцелую)))
-
-
18.11.2010 в 19:34Какие они у тебя.
Живые. Настоящие.
за имена и просто за то, что мне было с кем "об этом поговорить"
Надо, надо добить досье и выложить )
-
-
18.11.2010 в 19:49Ыыыы, какая дивная трава!..
Фудзияма - это же Гренада, да?)))
Не хочу, чтоб Родион погиб! Хотя для него, учитывая дальнейшую историю, это и к лучшему, наверное
-
-
18.11.2010 в 19:55чорд, очень круто.
ещё!будет, да?-
-
18.11.2010 в 19:59Родион тут красный )))
-
-
18.11.2010 в 20:06Это я поняла) но кого это потом спасло!
-
-
18.11.2010 в 20:09Целуй )))
Irma~
Спасибо )
надо добить досье и выложить
Надо! Меня от твоего досье жутко вштырило )))))
oruga-san
Фудзияма - это же Гренада, да?)))
Ыыыыы, в таком ракурсе я ее не рассматривала
Не хочу, чтоб Родион погиб!
Оно так сложилось с самого начала - останутся Йоджи, Шульдих, Наги и возможно Кен, все остальные погибнут... уже погибли
beside
Спасибо!
ещё! будет, да?
Честно - не знаю Это неуютный мир, мне как-то не хочется в нем задерживаться.
Но если они захотят...Irma~
Родион тут красный )))
Не факт )) Помнишь, ты мне сказала, что наоборот было бы логичней? Так что я
покасама точно не знаю )-
-
18.11.2010 в 20:12Не... Раз Шварц, гимназист с иголочки, то... )))
-
-
18.11.2010 в 20:15Он не гимназист, он бывший студент, по убеждениям - анархист, а их на обеих сторонах хватало. Он, конечно, из приличной семьи, но это еще ни о чем не говорит ))))
-
-
18.11.2010 в 20:23Мир неуютный, да. И даже не потому, что я знаю, а потому, что тут успело показаться. Эта история у меня в голове уже пронеслась и кончилась.
В живых остался только один((. Сразу за жабры берёт.-
-
18.11.2010 в 20:50-
-
18.11.2010 в 21:09Целовать автора уже целовали, поэтому придется жать руку.
Очень, очень здорово! А, блин, да какой там здорово - шикарно!
Диалоги, подробности - хватает за живое. Герои такие - ... Как листья в ноябре - крутит и крутит ветром, куда вынесет? Э-эх... Жалко их, по-человечески как-то жалко.
Читаешь - пронзительно грустно - но очень хочется дальше. Поэтому присоединяюсь к остальным, ломаю шапку и прошу
п.с. Я просила, чтобы мне это написали, но никто не внял. Вам же хуже Пришлось опять самой ))
В следующий раз мы тоже не напишем - за так живешь себя обкрадывать??? Ха!
п.п.с. "Но какой диапазон... Какой охват! У нее потрясающий охват..." (с)
Блин, какой все-таки у тебя стиль! Влюблена
-
-
18.11.2010 в 21:10-
-
18.11.2010 в 21:29Эта история у меня в голове уже пронеслась и кончилась.
Ага. Вот и я пока ничего хорошего не вижу ((
В живых остался только один
По-моему, Шульдиха я нечаянно застраховала этим примечанием)))))_Adrian_
Спасибо
.Рен
Ааааа, блин )))))
Спасибо )
В следующий раз мы тоже не напишем
Злые вы ©
какой все-таки у тебя стиль! Влюблена
Гыы, я вот в твой влюблена )))))
Хочу "Внезапномакси"
Внезапномакси я не умею, я медленный газ ))) У меня на драббл-то три дня ушло
-
-
18.11.2010 в 21:39Тогда хочу "Выстраданное макси, токо макси все равно!"
Гыы, я вот в твой влюблена )))))
А еще говорят, что сюжеты для фиков притянуты за уши!
Ты влюблена в мой стиль - это ж как раз постельная заявка: "Прекрасный и всеми желанный Ран влюблён в простого, как тазик с дыркой, футболиста..." (с)
-
-
18.11.2010 в 21:44Тогда хочу "Выстраданное макси, токо макси все равно!"
У меня одно уже страдается.)))"Прекрасный и всеми желанный Ран влюблён в простого, как тазик с дыркой, футболиста..."
Я даже не знаю, что на это сказать! ))))))
читать дальше
-
-
18.11.2010 в 21:48У меня одно уже страдается. )))
Вот видишь, какой полезный тег!
I’m all out of clever things to say)
У меня всегда так
-
-
18.11.2010 в 21:55Не нужно сюда ничего. Вполне законченная история, с открытым финалом. Можно на свой вкус придумать что у них все хорошо или что не очень.
Даже начало не надо, а то за всех, кого ты уже похоронила ,переживать будем, плакать.
-
-
18.11.2010 в 22:06Вот! И я буду
И потом, я же ж не умею смерть персонажей писать!
-
-
18.11.2010 в 22:56И настоящие, вот правда-правда, я в них таких очень верю.
*заискивающе глядя в глаза* ну у них же все хорошо будет , да?
В живых остался только один
Не нааааадо!!!
Пусть уж те кто сейчас остались живы, будут счастливы, а?
блин, я вот как раз щас клип про Шуджиков пытаюсь сделать, я хочу, чтобы у них все было хорошо
-
-
18.11.2010 в 23:12Спасибо!
Я вот тоже думаю - оставим их здесь и будем верить, что всё кончится хорошо. Хотя до сих пор помню, как я в детстве обиделась на Шарлотту Бронте за ее "...довольно об этом. Уже достаточно сказано и так. Печаль, не терзай доброго сердца; оставь надежду доверчивому воображению. Пусть насладится оно радостью, заново родившейся из великой муки, счастливым избавленьем от бед, отменой скорбей и сладким возвращением. Пусть нарисует оно картину встречи и долгой счастливой жизни потом".
я вот как раз щас клип про Шуджиков пытаюсь сделать
Ура-ура-ура!
я хочу, чтобы у них все было хорошо
А я-то как хочу...
-
-
18.11.2010 в 23:51Виктор Шварц по прозвищу Шульдих – злой, придурковатый, чудесный – должен увидеть свою Фудзияму.
Ненавязчивый оптимизм меня радует. Спасибо!
-
-
18.11.2010 в 23:54Мне хочется верить, что они доберутся до Японии, и попробуют сырую рыбу.
Боюсь, что,
есликогда они доберутся до Японии, всё остальное им будет просто не по средствам )))))Спасибо
-
-
19.11.2010 в 00:36-
-
19.11.2010 в 03:53Ага. Вот и я пока ничего хорошего не вижу ((
Ну, все мы умрём)) Тут же есть уже хорошее))
По-моему, Шульдиха я нечаянно застраховала этим примечанием )))))...не помогло-
-
19.11.2010 в 08:10Они могут создать и рай в шалаше. Такая парочка.
Да!
И ад друг другу тоже могут устроить где угодно))))beside
..не помогло
Даа?
А мне вот кажется, эта зараза еще нас переживет)))))Так, колись тогда, кто у тебя остался. Я как-то не представляю, что Йоджи выжил один...
-
-
19.11.2010 в 08:16-
-
19.11.2010 в 08:53Спасибо )
Тяжелая песня - я ее люблю, но очень редко переслушиваю.
-
-
19.11.2010 в 13:33Спойлеры?Тем не менее. Вот то состояние, в котором он на улицу вывалился. Только вывернутое наизнанку. И где-то в районе Фудзи.
Видимо, сказанное ранее "Такие не выживают" сказалось.
-
-
19.11.2010 в 13:47Дадада, хочу спойлеров!))))Водблин, что ж у него за судьба-то такая - всё время терять...
Вполне возможно, да. В этой истории - вполне.
Хотя в целом Шульдих представляется мне крайне живучей тва... парази... существом