Driver picks the music, shotgun shuts his cakehole
Название: Крылья
Пейринг: Шульдих/Йоджи
Рейтинг: NC-18 (за мат и БДСМ)
Саммари: То же, что и в предыдущей главе: "птички" продолжают увязать, обе)
Предупреждения: 1) Хронологические погрешности - мелкие, но в количестве; 2) В этой вселенной у Йоджи нет татуировки.
читать дальшеШульдих позвонил во вторник поздно вечером, и они проболтали не меньше часа: о концерте King Crimson, на который тот не смог попасть из-за работы ("Признаться, я не испытываю особых симпатий к своему нанимателю - но в отдельные дни мне хочется самому его убить. Это был такой день"), о тизер-трейлере “Властелина колец”, о преимуществах Playstation 2 перед Playstation 1 и о том, в какую нелепую историю попал один знакомый Йоджи прошлым летом… (“Знакомый? - насмешливо переспросил Шульдих. - Ну-ну.” “Иди к черту, - сказал Йоджи. - Я, конечно, не гений, но не до такой же степени”).
Он так и не понял, кто отключился первым - просто, проснувшись ночью, обнаружил, что лежит щекой на телефоне.
В четверг он получил СМС.
“Завтра в 21.00 у меня. Надень что-нибудь посвободней”.
“Это что, приказ? - отправил он в ответ. - Может, у меня другие планы. Не помню чтобы соглашался поступить в твою собственность.”
Новое сообщение пришло через минуту.
“Да. У тебя нет других планов. Ты не моя собственность, ты - моя прелесть”.
Он рассмеялся и быстро удалил переписку, будто заметая следы; но на сердце стало легко, а на совести - спокойно: как если бы он выказал должную меру сопротивления и теперь мог позволить себе подчиниться.
Шульдих открыл ему босиком, в футболке и потрепанных джинсах, небрежно обрезанных чуть ниже колен. Йоджи, одетый в лиловую хлопковую рубашку и свободные джинсы, мысленно порадовался, что хватило ума не наряжаться.
- О, привет. Заходи. - Шульдих провел его уже знакомым коридором и, махнув рукой в сторону гостиной, скрылся на кухне. - Колу будешь?
- Да, спасибо.
Йоджи сел на диван. В комнате приглушенно горел торшер, жалюзи на высоких, до пола, окнах были опущены.
Шульдих принес миску попкорна и два стакана, щедро наполненных колой со льдом; сгрузил всё на журнальный столик.
- Как ты относишься к фантастическим боевикам? “Люди Икс” смотрел уже? У меня диск: горячий релиз, прямиком из Америки.
Йоджи покачал головой, чувствуя себя немного глупо:
- Ты меня на фильм пригласил?
- Сначала фильм… - Шульдих вставил диск в проигрыватель, включил телевизор и, обернувшись, озорно подмигнул. - А там как пойдет.
На экране промелькнула заставка кинокомпании “Двадцатый век Фокс”. Еврейский мальчик силой мысли гнул железные ворота. Девушка одним поцелуем отправила возлюбленного в кому. Парень по прозвищу Росомаха крошил соперника на ринге. Американский сенатор сообщил, что обеспокоен растущим числом людей-носителей генетических мутаций.
Жизнь мутантов представлялась захватывающей, но полной страданий и опасностей.
Йоджи глотнул из стакана и зачерпнул горсть попкорна. Странно, но с парнями из “Конеко” он никогда не смотрел свежие блокбастеры, сидя вот так на одном диване. Кен засыпал под всё, что не касалось спорта - это было по-своему уютно, но скучновато, - Ран вообще не снисходил до массового кино; Оми же предпочитал кинотеатры в компании одноклассников, а присоединяться к мелюзге Йоджи казалось зазорным.
Шульдих устроился с ногами, упираясь коленом ему в бедро. Пожалуй, следовало отодвинуться, но тогда пришлось бы тянуться к миске. Вот если бы стать резиновым, как этот бедный сенатор…
Бр-р-р…
- Хотел бы иметь суперспособности?
- Без возможности распоряжаться собственным даром? И чтобы за мной вечно кто-нибудь охотился? Благодарю покорно. - Шульдих подбросил зернышко попкорна в воздух и поймал его ртом. - И потом, мы с тобой и так девианты. Спецэффекты, конечно, не те… зато по кайфу, правда?
- Сам ты… девиант, - буркнул Йоджи, не уверенный, позабавило или покоробило его это “мы с тобой”.
- Ага, - легко согласился Шульдих. - Без обид, но тебе до меня, как пешком до Парижа. Смотри: убежденных гомосексуалов в мире примерно два процента - всяких экспериментирующих и недоопределившихся в расчет не берем. Учитывая, что рыжих тоже всего пара процентов, получаем… - Он пощелкал пальцами, производя мысленный подсчет. - Один из двух с половиной тысяч.
- Это не так мало, как тебе кажется, - скептически заметил Йоджи. - Сколько там население Земли, шесть миллиардов?
Шульдх нетерпеливо отмахнулся:
- ...Из них практикующих садомазохистов… ладно, тут я пас. Но знаю, что, по некоторым исследованиям, активную роль выбирает только один из десяти.
Йоджи закатил глаза:
- Черт, откуда у тебя в голове столько цифр?
- Издержки общения с типом, который дрочит на статистику, - рассеянно пояснил Шульдих. Помолчав, ошеломленно покачал головой: - Охренеть… да я, походу, уникум. Ха! А ты мне тут что-то о мутантах.
Йоджи запустил в него попкорном. Шульдих заржал и ответил тем же. В телевизоре помощник сенатора превратился в обнаженную синекожую девушку.
- Ого, - сказал Йоджи, радуясь случаю сменить тему. - Классные сиськи.
- Да ладно, - возразил Шульдих, - у доктора Грей симпатичней. И к тому же побольше.
Йоджи хмыкнул:
- Вот уж не думал, что ты можешь поддержать разговор о сиськах.
Шульдих пожал плечами:
- Почему нет? Я живу в мире, где они существуют, так что мешает мне обсуждать их как явление? Конечно, я бы с большим удовольствием поговорил о заднице Циклопа - но тогда ты меня не поддержишь.
- Познакомьтесь: Шульдих, единственный в мире обладатель широких взглядов, - съязвил Йоджи. - Почему это я не могу обсуждать задницы… как явление?
- Обсуди мою, - хохотнул Шульдих. - Как явление.
Йоджи понял, что разговор принимает опасный оборот.
- Вряд ли ты страдаешь от недостатка комплиментов, - сухо ответил он.
- Ты в курсе, что такое предположение - само по себе комплимент? - довольно сообщил Шульдих. - Значит, если бы ты был геем… или, там, девушкой… то не отказался бы дать мне шанс?
- Мне нравится быть тем, кто я есть, - отрезал Йоджи. - Заткнись и не мешай смотреть.
Шульдих сник, уронив голову на спинку дивана. Йоджи уставился в телевизор, с преувеличенным вниманием следя за сюжетом. Потом не глядя протянул руку за спинкой, стараясь не думать о том, что ведет себя как ребенок - или как придурок - и осторожно подергал свисающую оттуда прядь.
- Эй!
Он скосил глаза. Шульдих улыбался, лениво и безмятежно. Йоджи улыбнулся в ответ, мысленно подивившись нахлынувшему облегчению. Он что, правда боялся обидеть Шульдиха?
Нет, не боялся. Просто… не хотел. Кому понравится обижать человека, который симпатичен? Даже если ненароком.
Особенно если ненароком.
Вдруг захотелось чем-нибудь порадовать его.
- Может, и не отказался бы, - тихо сказал Йоджи, по-прежнему не поворачиваясь от экрана.
Шульдих улыбнулся шире, но промолчал.
Девушка по прозвищу Роуг и Росомаха по несчастной случайности едва не убили друг друга. Роуг, испуганная собственным поступком, сбежала из школы мутантов. Шульдих отлучился. Приспешники Магнито с размахом громили железнодорожный вокзал, поэтому Йоджи не обратил особого внимания на его уход.
Зато возвращение он заметил.
Подвинув стаканы, Шульдих выложил на журнальный столик три одинаково черных предмета: кожаный ошейник с цепочкой, кожаные наручники и оплетенный кожей хлыст с раздвоенным кончиком.
Йоджи замер, с участившимся дыханием рассматривая экспозицию. Шульдих поставил фильм на паузу.
- Возьми, если хочешь, - ровно предложил он. - Познакомься.
Теперь, получше узнав его, Йоджи видел разницу между прикольным, слегка чудаковатым парнем, с которым они вот только что перекидывались покорном и насмешками - и тем, кому он добровольно отдавал право распоряжаться собой. Сдвиг был почти незаметным, но, раз ощутив, его уже нельзя было игнорировать - как на тех картинках, где утка превращается в зайца, а стайка дельфинов - в парочку любовников.
Он потянулся к хлысту, но отчего-то передумал - взял то, что лежало ближе.
Конечно, наручники были ему не в новинку: и он надевал, и ему надевали. Легкий способ разнообразить секс - до того легкий, что давно потерял свою остроту. Но Шульдих, очевидно, не придавал большого значения реквизиту; Йоджи с некоторым смущением припомнил, что в позапрошлый раз его связали виниловой лентой, а в прошлый вообще обошлись без подручных средств.
Шульдих забрался на диван позади него, выглядывая из-за плеча. Потом взял его за руку; расстегнув рукав, подвернул манжету наверх. Вынув из его пальцев наручники, обхватил запястье и ловко затянул пряжки.
Йоджи покрутил рукой в широком черном браслете. Этими наручниками явно уже пользовались, и немало: стальные застежки потерлись. Кожа с сеточкой мелких царапин и заломов обнимала ласково, но крепко.
- Тебе идет, - одобрил Шульдих. - Нечасто встретишь такое… визуальное соответствие.
Комплимент показался сомнительным, но Йоджи решил не выпендриваться. Если недавно он пытался быть милым из симпатии, то сейчас им владело глухое, дразнящее нервы опасение.
Не стоит раздражать того, кто приготовил для тебя хлыст.
Шульдих завел его руку за спину и, присоединив к ней другую, нацепил второй браслет.
- Теперь это. - Распахнул пошире воротник рубашки и, обернув ошейник чуть пониже кадыка, защелкнул застежку. - Не туго?
- Нет, - сглотнув, ответил Йоджи.
- Скажи, если станет неприятно.
- Зачем? Разве смысл не в том, что ты развлекаешься за мой счет?
Шульдих фыркнул, явно позабавленный таким определением.
- Если я скажу, что наоборот, это сильно порушит тебе картину мира? Не думай обо мне хуже, чем я того заслуживаю. Тут я с большинством: предпочитаю взаимность. - Он подтянул наручники выше, вздернув запястья к самым лопаткам, и пристегнул их к цепочке ошейника. - А сейчас встань вон туда, лицом к стене, и помолчи. Первое же слово, произнесенное не по делу, будет стоп-словом - для нас обоих.
Йоджи отошел и встал в угол, носом в стену. Рельеф выкрашенной серым штукатурки напоминал кору старого дерева.
Вечер потек своим чередом. Шульдих досматривал фильм; пару раз выходил из комнаты и снова возвращался. Однажды ему позвонили, и он обменялся с неизвестным собеседником несколькими скупыми фразами на английском, по которым нельзя было понять ничего о предмете разговора. На экране спорили, кричали, дрались; шумела вода, ревел самолетный двигатель. Йоджи был словно выключен из всего происходящего. Это было… непривычно. Пожалуй, обидно - как если бы в разгар вечеринки его вывели за дверь и оставили подумать о…
О чем?
От нечего делать он прислушивался к перипетиям фильма - но думалось о другом: о хлысте с оплетенной кожей рукояткой. О его упругом стержне и раздвоенном, как змеиное жало, кончике.
Йоджи покачался на носках, пошевелил кистями. Браслеты оттягивали цепочку, и приходилось держаться почти в струнку, чтобы ошейник не давил на горло. Но так даже лучше: каждый раз, когда ситуация начинала казаться невыносимо унизительной, легкий приступ удушья напоминал, что всё это просто условность. Игра. В настоящей-то жизни он ни за что не позволил бы нацепить на себя ошейник. Или прикоснуться к себе хлыстом.
В той жизни он был настоящим. А условный, временный Йоджи, которому по кайфу такое обращение - это просто…
- Иди сюда.
Он вздрогнул; помедлил, не желая выдавать охватившего волнения. Было странно - весело и тревожно.
Шульдих жестом указал вернуться на диван и, снова устроившись сзади, принялся разминать ему плечи.
- Ну, выкладывай: хорошо ли ты вел себя в субботу?
“А ты?” - мысленно огрызнулся Йоджи.
- Да, - сказал он.
Вопреки сложившемуся имиджу, он не был помешан на сексе - во всяком случае, не больше, чем любой здоровый мужчина его возраста - и сутки (а фактически, двое суток) вынужденного воздержания не стали для него трагедией. Но в самой необходимости подчиняться досадному ограничению - как если бы он действительно отрекся от прав на собственное тело, отдав его во владение Шульдиху, - оказалось столько тайного, мучительного, извращенного удовольствия, что так и тянуло закрыться в спальне и облегчить… кхм, душу.
Он выезжал в город развеяться, обедал в Макдональдсе, а остаток дня провел в подвальной гостиной “Конеко” с томиком “One piece”, в молчаливой компании Рана. Тот поглядывал на него с насмешливым любопытством, но ни о чем не спросил.
- Но потом-то наверстал упущенное, м?
Он ухмыльнулся:
- Само собой.
- В какие дни?
Йоджи вскинул брови. Это что, допрос?
А он-то гадал, на каком этапе Шульдих прикажет ему раздеваться...
- В воскресенье… два раза. И в среду. Про позы рассказать? - с осторожным вызовом добавил он.
- Расскажешь, если понадобится. - Шульдих снял наручники с цепочки, позволив ему опустить руки к пояснице, и начал неторопливо расстегивать пуговицы его рубашки. Пальцы были прохладные, и когда они касались груди, кожу будто обжигало льдом. - А вчера?
- Нет, - ответил Йоджи.
Вообще-то он хотел позвать в кафе ту большеглазую птичку из соседнего комбини - даже узнал, во сколько заканчивается ее смена - но потом Шульдих прислал свое дурацкое СМС, и всё пошло как-то наперекосяк...
- Значит, всего трижды? Да ты просто ангел целомудрия. - Шульдих распахнул рубашку, стянул ее до самых предплечий. Потом встал и поднял со столика хлыст. - Ложись на живот.
Йоджи нахмурился. Не то чтобы он возражал, но было смутное чувство какой-то несправедливости.
- Ты не предупреждал, что я в любом случае буду наказан.
Шульдих с непонятным интересом глянул на него.
- Вообще-то я не задумывал это как наказание. И потом, у тебя всегда есть право отказаться.
“Ага. А у тебя есть право вынудить меня согласиться”.
Йоджи развернулся, упираясь коленом, и вытянулся на диване. По спине он еще не получал; сама мысль об этом была щекотной и томительной, как шепот на ухо.
Хлыст с тихим свистом разрезал воздух. Йоджи подобрался, заранее закусив губу - но удара не случилось.
- Попроси меня.
- А?
- Попроси, чтобы я тебя выпорол, - терпеливо повторил Шульдих. - Или чтобы я этого не делал. Будет как скажешь, обещаю.
Йоджи оторопело моргнул. После всего, что он уже позволил, что испытал, на что согласился - он еще должен… просить?!
Ну зашибись.
Матрас упруго спружинил: Шульдих опустился рядом, положив ногу на ногу.
- В некотором смысле это даже очаровательно - твои попытки изображать жертву. Так… свежо. Плохо, что ты это делаешь для себя, а не для меня - а потому заслуживаешь небольшого урока.
Он помолчал, играя хлыстом. Йоджи повернул голову, следя из-под упавшей на глаза челки.
- Ты же в курсе наших основных принципов, да? “Безопасность, разумность, добровольность”. Если с первым и вторым всё более-менее понятно, то с последним куда сложнее. Добровольность подразумевает, что действие совершается по собственной воле, без принуждения - но что, если тянет побыть изневоленным? принужденным?
Он сделал паузу, как бы давая Йоджи обдумать это противоречие, а затем продолжил:
- Поэтому я предпочитаю говорить не о добровольности, а о честности...
- Ты - о честности? - хмыкнул Йоджи.
- О, ну дослушай же сначала, - укорил Шульдих. - На практических занятиях ты куда терпеливей. Но надо уделить внимание и теории.
Он опять встал, прошелся туда-сюда, похлопывая по ладони хлыстом, будто указкой.
- Честность не в смысле справедливости, а в смысле отсутствия вранья. Я не вру тебе, ты не врешь мне. И себе тоже не врешь. Ферштест ду?
- Забавно, - сказал Йоджи. - Собираешься дрессировать меня…
- Я? Нет. Это самостоятельное задание. Я же стараюсь, так почему бы и тебе не постараться - если ты действительно заинтересован.
Он был заинтересован. Отчасти в этом и состояла проблема, вряд ли понятная даже Шульдиху с его склонностью к доминированию - а уж тем более сторонним, нормальным людям, для которых порка - просто слово, такое же, как “стул” или “дождь”.
Для Йоджи само это слово было раскрашено в такие интимные, запретные тона, обернуто в такие слои скрытых внутренних драм - от нежных лепестков едва пробудившейся сексуальности до окончательного признания своей инакости как слабости, изъяна - что необходимость облечь его в просьбу заставляла вспоминать тот громкий случай, когда чокнутый европеец попросил любовника убить и съесть себя.
Наверно, ему тоже нелегко было произнести это вслух.
- Слушай, прелесть: ты мне нравишься, и, откровенно говоря, я хочу быть для тебя лучшим. Но если ты в глубине своей загадочной души лелеешь образ идеального верха, понимающего тебя больше, чем ты сам - советую поскорее избавиться от него и не ебать мозги ни себе, ни мне. Разберись со своими потребностями. Прими их. И научись выражать, прямо и открыто.
Йоджи сдавленно вздохнул. В глубине его “загадочной души” творился хаос: было муторно, слегка приятно и слегка же неловко.
Шульдих хочет быть лучшим - для него?
Ого.
А он-то… насколько подходит Шульдиху? Со всеми своими загонами, неопытностью, ограничениями - Шульдиху, который, если верить каким-то там исследованиям, один на девять желающих подставиться под его "девайсы".
"И как это некоторым удается всю жизнь хранить иллюзию, что они хороши по умолчанию?" - едко заметил внутренний голос.
Заткнись. Только тебя мне сейчас не хватало...
- Итак? Вот ты. Вот я. Вот хлыст. - Шульдих остановился, уперев раздвоенный кончик ему в спину, точно между лопатками. - Скажи мне, чего ты хочешь.
“Я хочу уйти, - устало подумал Йоджи. - Забыть эти две недели, забыть тебя и никогда больше не хотеть того, о чем было бы стыдно проболтаться друзьям”.
Шульдих снимет наручники и не станет удерживать его, в этом он был уверен.
И что потом?
Он закрыл глаза, уткнувшись лбом в обивку дивана.
“Давай, черт побери. Докажи, что ты не трус. Хватит притворяться, будто тебя здесь нет”.
Ладно.
- Выпори меня, - сказал он, стараясь звучать “прямо и открыто”.
К его удивлению, этого оказалось достаточно.
Первые удары были дробными, рассыпчатыми, как струи горячего душа, бодрящего и в то же время расслабляющего. Может, Шульдих и не был “идеальным верхним”, но техникой он владел отменно - или это Йоджи, преодолев себя, словно бы заслужил право воспринимать происходящее как удовольствие, а не как проверку на прочность. А на удовольствие тело отзывалось по-другому, ярче и откровенней.
Постепенно ритм замедлялся, становился резче, беспощадней. Хлестнуло огнем, жарко и уже знакомо: не боль, но переживание настолько острое и мощное, что он заскулил, вжимаясь бедрами в матрас, заерзал, будто пытаясь вылезти из собственной шкуры.
Шульдих надавил ему на загривок, безмолвно приказывая оставаться на месте. Йоджи едва не застонал от нового ощущения - чужой ладони, подчиняющей жестко, но не оскорбительно. Он повозился под этой рукой - не из упрямства, а из странной прихоти до дна испить поражение - и почувствовал щеками мокрое.
Ну и пусть.
Шульдих сгреб его за волосы, вздернул голову кверху:
- Как ты?
- Охуеть, - сказал Йоджи.
- Лучше чем “нормально”, да? - Шульдих отпустил его, мягко уронив лицом в матрас. - Вставай. Покажу кое-что.
Йоджи соскреб себя с дивана. Шульдих провел его по коридору, втолкнул в дверь, за которой оказалась еще одна ванная с большим, чуть ли не во всю торцевую стену, зеркалом. Поставив спиной к зеркалу, врубил свет.
- Смотри.
Йоджи посмотрел. Спина раскраснелась от ударов, кожа даже на вид казалась горячей. На этом фоне отчетливо выделялись более глубокие, вспухшие, влажные от сукровицы ссадины, которые складывались в абрис крыльев: верхние края были намечены вразлет, двумя размашистыми линиями; от них полукругом, немного вперехлест, шла бахрома ссадин потоньше и покороче.
Это было… Это выглядело…
Он шумно втянул воздух, не находя нужного определения. Вдруг подумалось: что, если сделать такую татуировку? С пафосной подписью, обязательно по-английски...
- Черт, - сказал Шульдих. - Какой же ты…
Йоджи обернулся. Внутренний голос настойчиво остерегал не развивать тему - но когда это он был послушным…
- Какой?
Шульдих рассмеялся своим тихим вкрадчивым смешком.
- Любопытный. - Запустив руку ему в волосы, оттянул назад, смерил тяжелым взглядом, от которого у Йоджи по шее побежали мурашки. - Самолюбивый. Самовлюбленный. Прекрасный. Желанный. Мой...
Нет.
Он помотал головой, вырываясь из хватки. Ошейник душил, плечи ныли, исхлестанную спину саднило. Он шагнул назад - и уперся лопатками в стену.
О, черт…
Шульдих смотрел, сдвинув рыжие брови к переносице - озабоченно, но спокойно. Потом медленно поднял руку и, обняв его за шею, привлек к себе - лоб в лоб.
- Ш-ш-ш… всё в порядке. Я всё помню. Пожалуйста, верь мне.
Йоджи перевел дух. Пальцы Шульдиха лежали у него на затылке, у самой кромки волос, касаясь чутко и ненавязчиво - совсем не так, как в прошлый раз.
- Окей?
Он кивнул, отстраняясь. Пульс бился в ушах, но внутри улеглось, и недавнее смятение уже казалось глупым. С чего ему вздумалось психовать? Это же просто игра.
“Ох, доиграешься...” - мрачно предупредил внутренний голос - как обычно, впустую.
- Окей, - со слабой усмешкой отозвался он.
Шульдих развернул его, обхватил сзади, закусив мешающий хлыст. Йоджи сцепил руки в замок, боясь невольно добавить объятию интимности. Шульдих начал расстегивать ему джинсы. В зеркале было видно его сосредоточенное лицо, крепкие белые зубы, сомкнутые на стержне хлыста. Сунув большие пальцы за пояс, неспешно повел вниз по бедрам.
Йоджи всхлипнул, зажмурившись, когда тугая резинка трусов проехалась по набухшему члену. Джинсы упали на пол, ладонь опять легла на затылок, пригибая к раковине. Фаянсовый бортик злым укусом впился в разгоряченное тело. Он дернулся - и получил по виску ручкой крана.
- Бля-а-адь… - ошеломленно процедил он, от полной невозможности выразиться яснее.
- Я знаю, - ровно сказал Шульдих.
Эта его невозмутимость просто сносила крышу.
Йоджи опасливо поднял голову и встретился взглядом с собственным отражением. Взлохмаченная челка косо свисала на лоб, лицо пылало, глаза - длинные, шалые - блестели травяной зеленью.
Он всегда нахально считал, что глаза у него необычные - но до сих пор и не подозревал, насколько.
“А у Шульдиха-то, должно быть, стальная выдержка…”
От этой мысли его бросило в жар - так мучительно, что даже зубы застучали, - а потом вдруг отпустило.
Что ж, наверно, и у стыда есть предел.
К счастью, Шульдих не стал длить ожидание. Хлыст заплясал по голым ягодицам. Йоджи выгнулся, нетерпеливо подставляясь, отчаянно желая большего, желая получить сполна за все годы безумных фантазий, когда он почти не верил, что такое возможно на самом деле, что он может разрешить этому случиться...
- Сильнее, - выдохнул он.
- Погоди. Не так сразу, - возразил Шульдих, продолжая разогревать его мелкими дразнящими ударами, которые только распаляли, совершенно не принося облегчения. Всё равно что, страдая от жажды, ловить губами капли дождя.
- Черт, сильнее! Пожалуйста...
Хлыст полоснул наотмашь; Йоджи ответил стоном, прозвучавшим откровенно развратно даже в его собственных ушах. Удары посыпались хлестким обжигающим ливнем.
- Кричи, - резко скомандовал Шульдих. - Давай, мать твою, я хочу слышать, как тебе хорошо.
Он закричал - от боли, от накрывшего с головой возбуждения, от того, как хорошо это было, и нестерпимо, и мало...
Оргазм настиг его внезапно, будто врезали по животу туго набитой мягкой подушкой. Йоджи покачнулся, теряя равновесие, колени задрожали. На секунду его охватило смятение, тут же сменившееся дремотным покоем.
Всё в порядке. Шульдих позаботится о нем. Шульдих может позволить ему удариться, но ни за что не даст упасть.
Он не ошибся.
Потом он опять лежал на диване, уткнувшись подбородком в скрещенные руки, пока Шульдих обрабатывал ему ссадины той самой пощипывающей мазью.
- ...первый раз вижу. Нет, я знал, что такое бывает… терпи, не дергайся! ты же большой мальчик... но считается, что для этого у маза должно быть сильное эмоциональное влечение к своему садисту. - Шульдих завинтил колпачок и, отложив тюбик, задумчиво помолчал. - Прости за вопрос, но… ты, случаем, не влюбился в меня?
Йоджи прыснул.
- Прости за вопрос, но… ты, случаем, крышей не поехал?
Шульдих тоже рассмеялся:
- Ну и правильно. Никому из нас это не надо, ага?
- Ага. - Йоджи устроился поудобней, сунув под голову подушку, и осторожно натянул на себя плед. - Это нормально, что мне сейчас хочется стаканчик виски и на Гавайи с какой-нибудь горячей красоткой… а лучше с двумя?
- Еще как нормально. Эндорфины. - Шульдих насмешливо потрепал его по голове, запутался пальцами в волосах, не сразу убрав руку. - Но что тебе на самом деле нужно, это как следует выспаться. Останешься у меня? Можешь спать здесь, на диване. Если проснешься первым - ты знаешь, где холодильник.
- Ладно, - согласился Йоджи, не найдя в себе ни моральных, ни физических сил одеваться и ехать домой. - Но только если покажешь, чем там кончилось с Роуг.
Шульдих взял пульт и перемотал фильм назад - туда, откуда Йоджи перестал смотреть. Потом встал и молча вышел из комнаты. Слышно было, как он поднимается по лестнице.
Йоджи уснул, не дождавшись его возвращения.
Пейринг: Шульдих/Йоджи
Рейтинг: NC-18 (за мат и БДСМ)
Саммари: То же, что и в предыдущей главе: "птички" продолжают увязать, обе)
Предупреждения: 1) Хронологические погрешности - мелкие, но в количестве; 2) В этой вселенной у Йоджи нет татуировки.
читать дальшеШульдих позвонил во вторник поздно вечером, и они проболтали не меньше часа: о концерте King Crimson, на который тот не смог попасть из-за работы ("Признаться, я не испытываю особых симпатий к своему нанимателю - но в отдельные дни мне хочется самому его убить. Это был такой день"), о тизер-трейлере “Властелина колец”, о преимуществах Playstation 2 перед Playstation 1 и о том, в какую нелепую историю попал один знакомый Йоджи прошлым летом… (“Знакомый? - насмешливо переспросил Шульдих. - Ну-ну.” “Иди к черту, - сказал Йоджи. - Я, конечно, не гений, но не до такой же степени”).
Он так и не понял, кто отключился первым - просто, проснувшись ночью, обнаружил, что лежит щекой на телефоне.
В четверг он получил СМС.
“Завтра в 21.00 у меня. Надень что-нибудь посвободней”.
“Это что, приказ? - отправил он в ответ. - Может, у меня другие планы. Не помню чтобы соглашался поступить в твою собственность.”
Новое сообщение пришло через минуту.
“Да. У тебя нет других планов. Ты не моя собственность, ты - моя прелесть”.
Он рассмеялся и быстро удалил переписку, будто заметая следы; но на сердце стало легко, а на совести - спокойно: как если бы он выказал должную меру сопротивления и теперь мог позволить себе подчиниться.
Шульдих открыл ему босиком, в футболке и потрепанных джинсах, небрежно обрезанных чуть ниже колен. Йоджи, одетый в лиловую хлопковую рубашку и свободные джинсы, мысленно порадовался, что хватило ума не наряжаться.
- О, привет. Заходи. - Шульдих провел его уже знакомым коридором и, махнув рукой в сторону гостиной, скрылся на кухне. - Колу будешь?
- Да, спасибо.
Йоджи сел на диван. В комнате приглушенно горел торшер, жалюзи на высоких, до пола, окнах были опущены.
Шульдих принес миску попкорна и два стакана, щедро наполненных колой со льдом; сгрузил всё на журнальный столик.
- Как ты относишься к фантастическим боевикам? “Люди Икс” смотрел уже? У меня диск: горячий релиз, прямиком из Америки.
Йоджи покачал головой, чувствуя себя немного глупо:
- Ты меня на фильм пригласил?
- Сначала фильм… - Шульдих вставил диск в проигрыватель, включил телевизор и, обернувшись, озорно подмигнул. - А там как пойдет.
На экране промелькнула заставка кинокомпании “Двадцатый век Фокс”. Еврейский мальчик силой мысли гнул железные ворота. Девушка одним поцелуем отправила возлюбленного в кому. Парень по прозвищу Росомаха крошил соперника на ринге. Американский сенатор сообщил, что обеспокоен растущим числом людей-носителей генетических мутаций.
Жизнь мутантов представлялась захватывающей, но полной страданий и опасностей.
Йоджи глотнул из стакана и зачерпнул горсть попкорна. Странно, но с парнями из “Конеко” он никогда не смотрел свежие блокбастеры, сидя вот так на одном диване. Кен засыпал под всё, что не касалось спорта - это было по-своему уютно, но скучновато, - Ран вообще не снисходил до массового кино; Оми же предпочитал кинотеатры в компании одноклассников, а присоединяться к мелюзге Йоджи казалось зазорным.
Шульдих устроился с ногами, упираясь коленом ему в бедро. Пожалуй, следовало отодвинуться, но тогда пришлось бы тянуться к миске. Вот если бы стать резиновым, как этот бедный сенатор…
Бр-р-р…
- Хотел бы иметь суперспособности?
- Без возможности распоряжаться собственным даром? И чтобы за мной вечно кто-нибудь охотился? Благодарю покорно. - Шульдих подбросил зернышко попкорна в воздух и поймал его ртом. - И потом, мы с тобой и так девианты. Спецэффекты, конечно, не те… зато по кайфу, правда?
- Сам ты… девиант, - буркнул Йоджи, не уверенный, позабавило или покоробило его это “мы с тобой”.
- Ага, - легко согласился Шульдих. - Без обид, но тебе до меня, как пешком до Парижа. Смотри: убежденных гомосексуалов в мире примерно два процента - всяких экспериментирующих и недоопределившихся в расчет не берем. Учитывая, что рыжих тоже всего пара процентов, получаем… - Он пощелкал пальцами, производя мысленный подсчет. - Один из двух с половиной тысяч.
- Это не так мало, как тебе кажется, - скептически заметил Йоджи. - Сколько там население Земли, шесть миллиардов?
Шульдх нетерпеливо отмахнулся:
- ...Из них практикующих садомазохистов… ладно, тут я пас. Но знаю, что, по некоторым исследованиям, активную роль выбирает только один из десяти.
Йоджи закатил глаза:
- Черт, откуда у тебя в голове столько цифр?
- Издержки общения с типом, который дрочит на статистику, - рассеянно пояснил Шульдих. Помолчав, ошеломленно покачал головой: - Охренеть… да я, походу, уникум. Ха! А ты мне тут что-то о мутантах.
Йоджи запустил в него попкорном. Шульдих заржал и ответил тем же. В телевизоре помощник сенатора превратился в обнаженную синекожую девушку.
- Ого, - сказал Йоджи, радуясь случаю сменить тему. - Классные сиськи.
- Да ладно, - возразил Шульдих, - у доктора Грей симпатичней. И к тому же побольше.
Йоджи хмыкнул:
- Вот уж не думал, что ты можешь поддержать разговор о сиськах.
Шульдих пожал плечами:
- Почему нет? Я живу в мире, где они существуют, так что мешает мне обсуждать их как явление? Конечно, я бы с большим удовольствием поговорил о заднице Циклопа - но тогда ты меня не поддержишь.
- Познакомьтесь: Шульдих, единственный в мире обладатель широких взглядов, - съязвил Йоджи. - Почему это я не могу обсуждать задницы… как явление?
- Обсуди мою, - хохотнул Шульдих. - Как явление.
Йоджи понял, что разговор принимает опасный оборот.
- Вряд ли ты страдаешь от недостатка комплиментов, - сухо ответил он.
- Ты в курсе, что такое предположение - само по себе комплимент? - довольно сообщил Шульдих. - Значит, если бы ты был геем… или, там, девушкой… то не отказался бы дать мне шанс?
- Мне нравится быть тем, кто я есть, - отрезал Йоджи. - Заткнись и не мешай смотреть.
Шульдих сник, уронив голову на спинку дивана. Йоджи уставился в телевизор, с преувеличенным вниманием следя за сюжетом. Потом не глядя протянул руку за спинкой, стараясь не думать о том, что ведет себя как ребенок - или как придурок - и осторожно подергал свисающую оттуда прядь.
- Эй!
Он скосил глаза. Шульдих улыбался, лениво и безмятежно. Йоджи улыбнулся в ответ, мысленно подивившись нахлынувшему облегчению. Он что, правда боялся обидеть Шульдиха?
Нет, не боялся. Просто… не хотел. Кому понравится обижать человека, который симпатичен? Даже если ненароком.
Особенно если ненароком.
Вдруг захотелось чем-нибудь порадовать его.
- Может, и не отказался бы, - тихо сказал Йоджи, по-прежнему не поворачиваясь от экрана.
Шульдих улыбнулся шире, но промолчал.
Девушка по прозвищу Роуг и Росомаха по несчастной случайности едва не убили друг друга. Роуг, испуганная собственным поступком, сбежала из школы мутантов. Шульдих отлучился. Приспешники Магнито с размахом громили железнодорожный вокзал, поэтому Йоджи не обратил особого внимания на его уход.
Зато возвращение он заметил.
Подвинув стаканы, Шульдих выложил на журнальный столик три одинаково черных предмета: кожаный ошейник с цепочкой, кожаные наручники и оплетенный кожей хлыст с раздвоенным кончиком.
Йоджи замер, с участившимся дыханием рассматривая экспозицию. Шульдих поставил фильм на паузу.
- Возьми, если хочешь, - ровно предложил он. - Познакомься.
Теперь, получше узнав его, Йоджи видел разницу между прикольным, слегка чудаковатым парнем, с которым они вот только что перекидывались покорном и насмешками - и тем, кому он добровольно отдавал право распоряжаться собой. Сдвиг был почти незаметным, но, раз ощутив, его уже нельзя было игнорировать - как на тех картинках, где утка превращается в зайца, а стайка дельфинов - в парочку любовников.
Он потянулся к хлысту, но отчего-то передумал - взял то, что лежало ближе.
Конечно, наручники были ему не в новинку: и он надевал, и ему надевали. Легкий способ разнообразить секс - до того легкий, что давно потерял свою остроту. Но Шульдих, очевидно, не придавал большого значения реквизиту; Йоджи с некоторым смущением припомнил, что в позапрошлый раз его связали виниловой лентой, а в прошлый вообще обошлись без подручных средств.
Шульдих забрался на диван позади него, выглядывая из-за плеча. Потом взял его за руку; расстегнув рукав, подвернул манжету наверх. Вынув из его пальцев наручники, обхватил запястье и ловко затянул пряжки.
Йоджи покрутил рукой в широком черном браслете. Этими наручниками явно уже пользовались, и немало: стальные застежки потерлись. Кожа с сеточкой мелких царапин и заломов обнимала ласково, но крепко.
- Тебе идет, - одобрил Шульдих. - Нечасто встретишь такое… визуальное соответствие.
Комплимент показался сомнительным, но Йоджи решил не выпендриваться. Если недавно он пытался быть милым из симпатии, то сейчас им владело глухое, дразнящее нервы опасение.
Не стоит раздражать того, кто приготовил для тебя хлыст.
Шульдих завел его руку за спину и, присоединив к ней другую, нацепил второй браслет.
- Теперь это. - Распахнул пошире воротник рубашки и, обернув ошейник чуть пониже кадыка, защелкнул застежку. - Не туго?
- Нет, - сглотнув, ответил Йоджи.
- Скажи, если станет неприятно.
- Зачем? Разве смысл не в том, что ты развлекаешься за мой счет?
Шульдих фыркнул, явно позабавленный таким определением.
- Если я скажу, что наоборот, это сильно порушит тебе картину мира? Не думай обо мне хуже, чем я того заслуживаю. Тут я с большинством: предпочитаю взаимность. - Он подтянул наручники выше, вздернув запястья к самым лопаткам, и пристегнул их к цепочке ошейника. - А сейчас встань вон туда, лицом к стене, и помолчи. Первое же слово, произнесенное не по делу, будет стоп-словом - для нас обоих.
Йоджи отошел и встал в угол, носом в стену. Рельеф выкрашенной серым штукатурки напоминал кору старого дерева.
Вечер потек своим чередом. Шульдих досматривал фильм; пару раз выходил из комнаты и снова возвращался. Однажды ему позвонили, и он обменялся с неизвестным собеседником несколькими скупыми фразами на английском, по которым нельзя было понять ничего о предмете разговора. На экране спорили, кричали, дрались; шумела вода, ревел самолетный двигатель. Йоджи был словно выключен из всего происходящего. Это было… непривычно. Пожалуй, обидно - как если бы в разгар вечеринки его вывели за дверь и оставили подумать о…
О чем?
От нечего делать он прислушивался к перипетиям фильма - но думалось о другом: о хлысте с оплетенной кожей рукояткой. О его упругом стержне и раздвоенном, как змеиное жало, кончике.
Йоджи покачался на носках, пошевелил кистями. Браслеты оттягивали цепочку, и приходилось держаться почти в струнку, чтобы ошейник не давил на горло. Но так даже лучше: каждый раз, когда ситуация начинала казаться невыносимо унизительной, легкий приступ удушья напоминал, что всё это просто условность. Игра. В настоящей-то жизни он ни за что не позволил бы нацепить на себя ошейник. Или прикоснуться к себе хлыстом.
В той жизни он был настоящим. А условный, временный Йоджи, которому по кайфу такое обращение - это просто…
- Иди сюда.
Он вздрогнул; помедлил, не желая выдавать охватившего волнения. Было странно - весело и тревожно.
Шульдих жестом указал вернуться на диван и, снова устроившись сзади, принялся разминать ему плечи.
- Ну, выкладывай: хорошо ли ты вел себя в субботу?
“А ты?” - мысленно огрызнулся Йоджи.
- Да, - сказал он.
Вопреки сложившемуся имиджу, он не был помешан на сексе - во всяком случае, не больше, чем любой здоровый мужчина его возраста - и сутки (а фактически, двое суток) вынужденного воздержания не стали для него трагедией. Но в самой необходимости подчиняться досадному ограничению - как если бы он действительно отрекся от прав на собственное тело, отдав его во владение Шульдиху, - оказалось столько тайного, мучительного, извращенного удовольствия, что так и тянуло закрыться в спальне и облегчить… кхм, душу.
Он выезжал в город развеяться, обедал в Макдональдсе, а остаток дня провел в подвальной гостиной “Конеко” с томиком “One piece”, в молчаливой компании Рана. Тот поглядывал на него с насмешливым любопытством, но ни о чем не спросил.
- Но потом-то наверстал упущенное, м?
Он ухмыльнулся:
- Само собой.
- В какие дни?
Йоджи вскинул брови. Это что, допрос?
А он-то гадал, на каком этапе Шульдих прикажет ему раздеваться...
- В воскресенье… два раза. И в среду. Про позы рассказать? - с осторожным вызовом добавил он.
- Расскажешь, если понадобится. - Шульдих снял наручники с цепочки, позволив ему опустить руки к пояснице, и начал неторопливо расстегивать пуговицы его рубашки. Пальцы были прохладные, и когда они касались груди, кожу будто обжигало льдом. - А вчера?
- Нет, - ответил Йоджи.
Вообще-то он хотел позвать в кафе ту большеглазую птичку из соседнего комбини - даже узнал, во сколько заканчивается ее смена - но потом Шульдих прислал свое дурацкое СМС, и всё пошло как-то наперекосяк...
- Значит, всего трижды? Да ты просто ангел целомудрия. - Шульдих распахнул рубашку, стянул ее до самых предплечий. Потом встал и поднял со столика хлыст. - Ложись на живот.
Йоджи нахмурился. Не то чтобы он возражал, но было смутное чувство какой-то несправедливости.
- Ты не предупреждал, что я в любом случае буду наказан.
Шульдих с непонятным интересом глянул на него.
- Вообще-то я не задумывал это как наказание. И потом, у тебя всегда есть право отказаться.
“Ага. А у тебя есть право вынудить меня согласиться”.
Йоджи развернулся, упираясь коленом, и вытянулся на диване. По спине он еще не получал; сама мысль об этом была щекотной и томительной, как шепот на ухо.
Хлыст с тихим свистом разрезал воздух. Йоджи подобрался, заранее закусив губу - но удара не случилось.
- Попроси меня.
- А?
- Попроси, чтобы я тебя выпорол, - терпеливо повторил Шульдих. - Или чтобы я этого не делал. Будет как скажешь, обещаю.
Йоджи оторопело моргнул. После всего, что он уже позволил, что испытал, на что согласился - он еще должен… просить?!
Ну зашибись.
Матрас упруго спружинил: Шульдих опустился рядом, положив ногу на ногу.
- В некотором смысле это даже очаровательно - твои попытки изображать жертву. Так… свежо. Плохо, что ты это делаешь для себя, а не для меня - а потому заслуживаешь небольшого урока.
Он помолчал, играя хлыстом. Йоджи повернул голову, следя из-под упавшей на глаза челки.
- Ты же в курсе наших основных принципов, да? “Безопасность, разумность, добровольность”. Если с первым и вторым всё более-менее понятно, то с последним куда сложнее. Добровольность подразумевает, что действие совершается по собственной воле, без принуждения - но что, если тянет побыть изневоленным? принужденным?
Он сделал паузу, как бы давая Йоджи обдумать это противоречие, а затем продолжил:
- Поэтому я предпочитаю говорить не о добровольности, а о честности...
- Ты - о честности? - хмыкнул Йоджи.
- О, ну дослушай же сначала, - укорил Шульдих. - На практических занятиях ты куда терпеливей. Но надо уделить внимание и теории.
Он опять встал, прошелся туда-сюда, похлопывая по ладони хлыстом, будто указкой.
- Честность не в смысле справедливости, а в смысле отсутствия вранья. Я не вру тебе, ты не врешь мне. И себе тоже не врешь. Ферштест ду?
- Забавно, - сказал Йоджи. - Собираешься дрессировать меня…
- Я? Нет. Это самостоятельное задание. Я же стараюсь, так почему бы и тебе не постараться - если ты действительно заинтересован.
Он был заинтересован. Отчасти в этом и состояла проблема, вряд ли понятная даже Шульдиху с его склонностью к доминированию - а уж тем более сторонним, нормальным людям, для которых порка - просто слово, такое же, как “стул” или “дождь”.
Для Йоджи само это слово было раскрашено в такие интимные, запретные тона, обернуто в такие слои скрытых внутренних драм - от нежных лепестков едва пробудившейся сексуальности до окончательного признания своей инакости как слабости, изъяна - что необходимость облечь его в просьбу заставляла вспоминать тот громкий случай, когда чокнутый европеец попросил любовника убить и съесть себя.
Наверно, ему тоже нелегко было произнести это вслух.
- Слушай, прелесть: ты мне нравишься, и, откровенно говоря, я хочу быть для тебя лучшим. Но если ты в глубине своей загадочной души лелеешь образ идеального верха, понимающего тебя больше, чем ты сам - советую поскорее избавиться от него и не ебать мозги ни себе, ни мне. Разберись со своими потребностями. Прими их. И научись выражать, прямо и открыто.
Йоджи сдавленно вздохнул. В глубине его “загадочной души” творился хаос: было муторно, слегка приятно и слегка же неловко.
Шульдих хочет быть лучшим - для него?
Ого.
А он-то… насколько подходит Шульдиху? Со всеми своими загонами, неопытностью, ограничениями - Шульдиху, который, если верить каким-то там исследованиям, один на девять желающих подставиться под его "девайсы".
"И как это некоторым удается всю жизнь хранить иллюзию, что они хороши по умолчанию?" - едко заметил внутренний голос.
Заткнись. Только тебя мне сейчас не хватало...
- Итак? Вот ты. Вот я. Вот хлыст. - Шульдих остановился, уперев раздвоенный кончик ему в спину, точно между лопатками. - Скажи мне, чего ты хочешь.
“Я хочу уйти, - устало подумал Йоджи. - Забыть эти две недели, забыть тебя и никогда больше не хотеть того, о чем было бы стыдно проболтаться друзьям”.
Шульдих снимет наручники и не станет удерживать его, в этом он был уверен.
И что потом?
Он закрыл глаза, уткнувшись лбом в обивку дивана.
“Давай, черт побери. Докажи, что ты не трус. Хватит притворяться, будто тебя здесь нет”.
Ладно.
- Выпори меня, - сказал он, стараясь звучать “прямо и открыто”.
К его удивлению, этого оказалось достаточно.
Первые удары были дробными, рассыпчатыми, как струи горячего душа, бодрящего и в то же время расслабляющего. Может, Шульдих и не был “идеальным верхним”, но техникой он владел отменно - или это Йоджи, преодолев себя, словно бы заслужил право воспринимать происходящее как удовольствие, а не как проверку на прочность. А на удовольствие тело отзывалось по-другому, ярче и откровенней.
Постепенно ритм замедлялся, становился резче, беспощадней. Хлестнуло огнем, жарко и уже знакомо: не боль, но переживание настолько острое и мощное, что он заскулил, вжимаясь бедрами в матрас, заерзал, будто пытаясь вылезти из собственной шкуры.
Шульдих надавил ему на загривок, безмолвно приказывая оставаться на месте. Йоджи едва не застонал от нового ощущения - чужой ладони, подчиняющей жестко, но не оскорбительно. Он повозился под этой рукой - не из упрямства, а из странной прихоти до дна испить поражение - и почувствовал щеками мокрое.
Ну и пусть.
Шульдих сгреб его за волосы, вздернул голову кверху:
- Как ты?
- Охуеть, - сказал Йоджи.
- Лучше чем “нормально”, да? - Шульдих отпустил его, мягко уронив лицом в матрас. - Вставай. Покажу кое-что.
Йоджи соскреб себя с дивана. Шульдих провел его по коридору, втолкнул в дверь, за которой оказалась еще одна ванная с большим, чуть ли не во всю торцевую стену, зеркалом. Поставив спиной к зеркалу, врубил свет.
- Смотри.
Йоджи посмотрел. Спина раскраснелась от ударов, кожа даже на вид казалась горячей. На этом фоне отчетливо выделялись более глубокие, вспухшие, влажные от сукровицы ссадины, которые складывались в абрис крыльев: верхние края были намечены вразлет, двумя размашистыми линиями; от них полукругом, немного вперехлест, шла бахрома ссадин потоньше и покороче.
Это было… Это выглядело…
Он шумно втянул воздух, не находя нужного определения. Вдруг подумалось: что, если сделать такую татуировку? С пафосной подписью, обязательно по-английски...
- Черт, - сказал Шульдих. - Какой же ты…
Йоджи обернулся. Внутренний голос настойчиво остерегал не развивать тему - но когда это он был послушным…
- Какой?
Шульдих рассмеялся своим тихим вкрадчивым смешком.
- Любопытный. - Запустив руку ему в волосы, оттянул назад, смерил тяжелым взглядом, от которого у Йоджи по шее побежали мурашки. - Самолюбивый. Самовлюбленный. Прекрасный. Желанный. Мой...
Нет.
Он помотал головой, вырываясь из хватки. Ошейник душил, плечи ныли, исхлестанную спину саднило. Он шагнул назад - и уперся лопатками в стену.
О, черт…
Шульдих смотрел, сдвинув рыжие брови к переносице - озабоченно, но спокойно. Потом медленно поднял руку и, обняв его за шею, привлек к себе - лоб в лоб.
- Ш-ш-ш… всё в порядке. Я всё помню. Пожалуйста, верь мне.
Йоджи перевел дух. Пальцы Шульдиха лежали у него на затылке, у самой кромки волос, касаясь чутко и ненавязчиво - совсем не так, как в прошлый раз.
- Окей?
Он кивнул, отстраняясь. Пульс бился в ушах, но внутри улеглось, и недавнее смятение уже казалось глупым. С чего ему вздумалось психовать? Это же просто игра.
“Ох, доиграешься...” - мрачно предупредил внутренний голос - как обычно, впустую.
- Окей, - со слабой усмешкой отозвался он.
Шульдих развернул его, обхватил сзади, закусив мешающий хлыст. Йоджи сцепил руки в замок, боясь невольно добавить объятию интимности. Шульдих начал расстегивать ему джинсы. В зеркале было видно его сосредоточенное лицо, крепкие белые зубы, сомкнутые на стержне хлыста. Сунув большие пальцы за пояс, неспешно повел вниз по бедрам.
Йоджи всхлипнул, зажмурившись, когда тугая резинка трусов проехалась по набухшему члену. Джинсы упали на пол, ладонь опять легла на затылок, пригибая к раковине. Фаянсовый бортик злым укусом впился в разгоряченное тело. Он дернулся - и получил по виску ручкой крана.
- Бля-а-адь… - ошеломленно процедил он, от полной невозможности выразиться яснее.
- Я знаю, - ровно сказал Шульдих.
Эта его невозмутимость просто сносила крышу.
Йоджи опасливо поднял голову и встретился взглядом с собственным отражением. Взлохмаченная челка косо свисала на лоб, лицо пылало, глаза - длинные, шалые - блестели травяной зеленью.
Он всегда нахально считал, что глаза у него необычные - но до сих пор и не подозревал, насколько.
“А у Шульдиха-то, должно быть, стальная выдержка…”
От этой мысли его бросило в жар - так мучительно, что даже зубы застучали, - а потом вдруг отпустило.
Что ж, наверно, и у стыда есть предел.
К счастью, Шульдих не стал длить ожидание. Хлыст заплясал по голым ягодицам. Йоджи выгнулся, нетерпеливо подставляясь, отчаянно желая большего, желая получить сполна за все годы безумных фантазий, когда он почти не верил, что такое возможно на самом деле, что он может разрешить этому случиться...
- Сильнее, - выдохнул он.
- Погоди. Не так сразу, - возразил Шульдих, продолжая разогревать его мелкими дразнящими ударами, которые только распаляли, совершенно не принося облегчения. Всё равно что, страдая от жажды, ловить губами капли дождя.
- Черт, сильнее! Пожалуйста...
Хлыст полоснул наотмашь; Йоджи ответил стоном, прозвучавшим откровенно развратно даже в его собственных ушах. Удары посыпались хлестким обжигающим ливнем.
- Кричи, - резко скомандовал Шульдих. - Давай, мать твою, я хочу слышать, как тебе хорошо.
Он закричал - от боли, от накрывшего с головой возбуждения, от того, как хорошо это было, и нестерпимо, и мало...
Оргазм настиг его внезапно, будто врезали по животу туго набитой мягкой подушкой. Йоджи покачнулся, теряя равновесие, колени задрожали. На секунду его охватило смятение, тут же сменившееся дремотным покоем.
Всё в порядке. Шульдих позаботится о нем. Шульдих может позволить ему удариться, но ни за что не даст упасть.
Он не ошибся.
Потом он опять лежал на диване, уткнувшись подбородком в скрещенные руки, пока Шульдих обрабатывал ему ссадины той самой пощипывающей мазью.
- ...первый раз вижу. Нет, я знал, что такое бывает… терпи, не дергайся! ты же большой мальчик... но считается, что для этого у маза должно быть сильное эмоциональное влечение к своему садисту. - Шульдих завинтил колпачок и, отложив тюбик, задумчиво помолчал. - Прости за вопрос, но… ты, случаем, не влюбился в меня?
Йоджи прыснул.
- Прости за вопрос, но… ты, случаем, крышей не поехал?
Шульдих тоже рассмеялся:
- Ну и правильно. Никому из нас это не надо, ага?
- Ага. - Йоджи устроился поудобней, сунув под голову подушку, и осторожно натянул на себя плед. - Это нормально, что мне сейчас хочется стаканчик виски и на Гавайи с какой-нибудь горячей красоткой… а лучше с двумя?
- Еще как нормально. Эндорфины. - Шульдих насмешливо потрепал его по голове, запутался пальцами в волосах, не сразу убрав руку. - Но что тебе на самом деле нужно, это как следует выспаться. Останешься у меня? Можешь спать здесь, на диване. Если проснешься первым - ты знаешь, где холодильник.
- Ладно, - согласился Йоджи, не найдя в себе ни моральных, ни физических сил одеваться и ехать домой. - Но только если покажешь, чем там кончилось с Роуг.
Шульдих взял пульт и перемотал фильм назад - туда, откуда Йоджи перестал смотреть. Потом встал и молча вышел из комнаты. Слышно было, как он поднимается по лестнице.
Йоджи уснул, не дождавшись его возвращения.
@темы: OTP, Тексты, WK, Инь, ян и немножко везенья
-
-
15.08.2016 в 23:57Я десять минут пытаюсь если не излить, то хоть наметить переполняющий меня восторг, все это чувство восхищения и вами, и героями, эту нежность, плещущуюся в тексте, что способна затопить читателя с головой, остроту по нервам, - и не нахожу слов.
Спасибо за это чудо. За историю. За эмоции. За них.
-
-
16.08.2016 в 11:57Ужасно радуюсь каждый раз вашим комментариям))
-
-
16.08.2016 в 12:13-
-
16.08.2016 в 12:28и отсылки к Людям Х, так классно вписались
от Шульдиха дух захватывает
-
-
16.08.2016 в 18:41HaGira, спасибо!
от Шульдиха дух захватывает
У Йоджи тоже-
-
16.08.2016 в 18:56У Йоджи тоже мы с ним одинаково влюбленные в Ш.
-
-
19.08.2016 в 05:37Тема про суперспособности, мутантов и уником – это нечто!)) А уж такое честное и даже в чём-то апеллирующее к логике соблазнение – вопще!
Разговор про честно и всё такое. Поймала себя вот на чём: очень хорошо понимаю Йоджи и совсем, кажется, нет Шульдиха.В том смысле, что каждым движет. Вот это вот: "активную роль выбирает только один из десяти". И это вне зависимости от того, что Йоджи своё получает, а Шульдих нет. Я пока не чую, что Шульдих от своей позиции имеет..
-
-
19.08.2016 в 09:17А уж такое честное и даже в чём-то апеллирующее к логике соблазнение – вопще!
Для меня, кстати, этот Шульдих особенно забавен тем, что зачастую апеллирует к логике - а получается... что получается)))
очень хорошо понимаю Йоджи и совсем, кажется, нет Шульдиха
Блин, я вот вполне, мне кажется, понимаю, но объяснить сложно, тем более когда всё идет "через Йоджи".
У меня бродит мысль с какого-то момента вернуться к повествованию "от Шульдиха" - но я не знаю, насколько выйдет. И не скоро еще.Ну, прежде всего, он получает Йоджи - пусть и не в том, ээ... объеме, как хотелось бы
Во-вторых, эмоции. Свои и его. Я когда-то где-то писала, что в моем представлении Шульдих может душу продать за Эмоцию - хотя то было не об этом Шульдихе, но что-то общее у них у всех имеется) Вообще, возможность быть первым, кто откроет Йоджи "дивный новый мир"
Что-то сродни древнему мужскому трепету перед девственностью - одних пугает, других заводит...))В конце концов, он же самоуверенная сволочь (мне даже кажется, он именно поэтому такой... мягкий) и, хотя вполне принимает все Йоджины "нет", не родилось еще такое "нет", которое согласился бы признать окончательным)
-
-
19.08.2016 в 20:20Для меня, кстати, этот Шульдих особенно забавен тем, что зачастую апеллирует к логике - а получается... что получается)))
дадада))
ММммм... Как бы лучше объяснить... Я не понимаю кайфа Шульдиха-доминанта. И вообще доминанта, и этого Шульдиха в частности. Но, если в случае с вообще, есть какое-то объяснение в виде черт характера штоли, то в конкретром случае этого Шульдиха, я таких соответствующих для меня черт не нахожу.
У меня бродит мысль с какого-то момента вернуться к повествованию "от Шульдиха" - но я не знаю, насколько выйдет. И не скоро еще.
Было бы интересно. Может и без совпадение тайминга. Ну, прежде всего, он получает Йоджи - пусть и не в том, ээ... объеме, как хотелось бы Во-вторых, эмоции. Свои и его. Я когда-то где-то писала, что в моем представлении Шульдих может душу продать за Эмоцию - хотя то было не об этом Шульдихе, но что-то общее у них у всех имеется) Вообще, возможность быть первым, кто откроет Йоджи "дивный новый мир" Что-то сродни древнему мужскому трепету перед девственностью - одних пугает, других заводит...))
Это всё да. Но для него-то тоже где-то "дивный новый мир" - не на такое он рассчитывал. До сих пор, имхо, удивляется
В конце концов, он же самоуверенная сволочь (мне даже кажется, он именно поэтому такой... мягкий) и, хотя вполне принимает все Йоджины "нет", не родилось еще такое "нет", которое согласился бы признать окончательным)
Угу. Только вот сволочизмом назвать у меня язык не поднимается
-
-
19.08.2016 в 20:52Я не понимаю кайфа Шульдиха-доминанта. И вообще доминанта, и этого Шульдиха в частности. Но, если в случае с вообще, есть какое-то объяснение в виде черт характера штоли, то в конкретром случае этого Шульдиха, я таких соответствующих для меня черт не нахожу.
Ага, я поняла.
Я пока не особо знаю, что с этим делать, но у меня в связи возник другой вопрос: а у Йоджи ты видишь прям вот черты характера, которые объясняют его сабмиссивность?
Было бы интересно. Может и без совпадение тайминга.
Да, я и не подразумевала совпадения. Под "вернуться" имела в виду, что одна-то такая глава уже есть)
Это всё да. Но для него-то тоже где-то "дивный новый мир" - не на такое он рассчитывал.
Ну вот я, если честно, без понятия, на что он рассчитывал) Мне кажется, просто... не устоял перед искушением
Угу. Только вот сволочизмом назвать у меня язык не поднимается
Я любя, ты ж понимаешь
-
-
19.08.2016 в 21:31"- Слушай, прелесть: ты мне нравишься, и, откровенно говоря, я хочу быть для тебя лучшим. Но если ты в глубине своей загадочной души лелеешь образ идеального верха, понимающего тебя больше, чем ты сам - советую поскорее избавиться от него и не ебать мозги ни себе, ни мне. Разберись со своими потребностями. Прими их. И научись выражать, прямо и открыто. " - вот самый здравый подход к делу. который только можно себе представить.
Шульдих - типичная Афродита, здесь во всяком случае. Его занимает процесс в течение процесса. А бантики в виде пользы, привязанности, эмоций и прочее не обязательно. Есть - прекрасно, нет - обойдусь. Ну, мне так кажется. Он здесь буквально таки противоположность голубым незабудкам.
-
-
19.08.2016 в 22:35Что-то в этом роде, ага
Его занимает процесс в течение процесса.
Вот! Не то чтобы он что-то в себе компенсировал, его именно что сам процесс прёт, в котором и власть, и ощущение собственной особости, и эмоции (насчет них не согласна, эмоции - существенная часть процесса!)), и, в конце концов, мастерство владения инструментами. И удовольствие "принимающей стороны" для него важно - гладит чсв, и вообще хорошо, когда всем хорошо)))
В целом он славный мальчик и, имхо, для Йоджи это вообще единственный вариант - если вы понимаете, о чем я))
-
-
20.08.2016 в 10:12-
-
20.08.2016 в 10:35и не только для Йоджи
Ну, в общем, да. Я просто о том, что для Йоджи это идеальный шанс реализовать свою сабмиссивность в нормальных здоровых отношениях. Тем более что номинально-то он в более уязвимой позиции.
Шульдих этого не делает, хотя Йоджи его провоцирует.
Йоджи сам по себе - сплошная провокация))
И да, у Шульдиха таки стальная выдержка-
-
20.08.2016 в 12:04-
-
20.08.2016 в 20:11а у Йоджи ты видишь прям вот черты характера, которые объясняют его сабмиссивность?
очень хорошо видны проявления. И без черт))
Да, я и не подразумевала совпадения. Под "вернуться" имела в виду, что одна-то такая глава уже есть)
Ну вот я, если честно, без понятия, на что он рассчитывал) Мне кажется, просто... не устоял перед искушением
Ну для начала он с символикой напутал.
Я любя, ты ж понимаешь
дадада
-
-
20.08.2016 в 20:37Ну для начала он с символикой напутал.
В этом его нельзя винить, они правда очень похожи)))
Ну, так-то да: принял за "своего", просто думал, что Йоджи с парнями не пробовал. А оказалось, Йоджи вообще еще не пробовал)
Имхо, у Шульдиха был момент, когда он задался вопросом "нафига мне это надо?" - и не нашел ответа. Но ведь продолжил))
Кстати! Обоих касается))
Да!
И я даже не знаю, у кого смешнее получается. В моих глазах пока выигрывает Йоджи вот с этим внезапным: "так хорош, что сам бы себя трахнул"Там глобальная разница как раз в отношении к своей "девиантности": Шульдих-то своей практически гордится, в то время как Йоджи свою считает чем-то... слегка неприличным. Поэтому у Шульдиха многое выходит "благодаря", а у Йоджи - "вопреки".
-
-
20.08.2016 в 20:45В этом его нельзя винить, они правда очень похожи)))
Нет,конечно. Наоборот - молодец)) Что бы это тогда была бы за история?
Да! И я даже не знаю, у кого смешнее получается. В моих глазах пока выигрывает Йоджи вот с этим внезапным: "так хорош, что сам бы себя трахнул"
Там глобальная разница как раз в отношении к своей "девиантности": Шульдих-то своей практически гордится, в то время как Йоджи свою считает чем-то... слегка неприличным. Поэтому у Шульдиха многое выходит "благодаря", а у Йоджи - "вопреки".
Угу. Но они в очень разных, скажем, позициях.
-
-
20.08.2016 в 20:54А что ему остается? Сам ратовал за честность)))
Но они в очень разных, скажем, позициях.
Да, безусловно.
-
-
20.08.2016 в 22:07Да, безусловно.
а меняться не будут?
-
-
20.08.2016 в 22:44Это спойлерВ смысле смены БДСМных позиций - нет, не будут)
-
-
21.08.2016 в 00:14ну какой это спойлер!-
-
21.08.2016 в 09:27Кое в чем таки поменяются, я как раз об этом сейчас пишу)Но, блин, это уже будет перескок во времени. Как перестать метаться и начать писать фики по порядку?
-
-
22.08.2016 в 01:12-
-
22.08.2016 в 08:37-
-
22.08.2016 в 09:40-
-
22.08.2016 в 10:01/винни-пух/
Кхм... нет
Estreya
Абсолютно. Шульдиху без разницы, сверху-снизу, но для Йоджи так вообще вопрос не стоит - несмотря на то, сколько он позволил в первый же вечер. Наверно, это не единственный его порог, но этот четче всего ощущается - обоими.
-
-
27.08.2016 в 21:26читать дальше
-
-
27.08.2016 в 21:56читать дальше
-
-
27.08.2016 в 23:51читать дальше