Driver picks the music, shotgun shuts his cakehole
Название: Дальние и ближние
Пейринг: Шульдих/Йоджи
Рейтинг: PG-13
Саммари: "Друг познается в беде"... sort of)
Предупреждения: Нет.Ну разве что еще одно имя Шульдиха))
Примечания: Гугл говорит, что карточная игра, до некоторой степени напоминающая нашего "дурака", в Японии называется "богач" - но я не хочу быть дотошной и плодить сущности: "дурак" он и есть "дурак"
читать дальшеЛучше не стало.
В глубине души Йоджи надеялся, что после расставания с Шульдихом всё вернется на круги своя: жизнь станет прежней и сам он станет прежним; и даже если какие-то несбыточные желания опять начнут смущать его - это будут привычные, понятные желания. Ничего такого, с чем не справились бы холодный душ и физический труд.
Последнего было в избытке - спасибо Рану, у которого прилив чужого энтузиазма никогда не вызывал лишних вопросов. В эти дни Йоджи частенько приходил в магазин раньше остальных, не позволяя себе залеживаться в постели - а по вечерам остервенело пинал мешки с песком и набивал кулаки о макивару. Он чувствовал себя мухой, прорвавшей паутину: остатки яда еще не выветрились до конца и в голове мутилось, но опасность осталась позади. Он был свободен...
Но лучше не стало. Работа и тренировки помогали, но, эффективные в главном, они не спасали от тоски по мелочам - впечатлениям, незначительным, но, как оказалось, незабываемым.
Ему не хватало мелочей. Бессмысленных телефонных разговоров - и тихого смешка в трубке, от которого щекотало под ложечкой. Того, как иногда разнились их с Шульдихом музыкальные вкусы - но эта разность почему-то сближала больше, чем иные сходства. Забавных жестов: того, как Шульдих сидел, скрестив ноги, как смотрел, задумчиво склонив голову набок. Как гладил Йоджи по волосам… после всего. И, может быть…
Может, это и была главная часть - та, которая оправдывала остальное.
Он действительно сохранил номер Шульдиха - не для того, чтобы обезопасить себя от неподходящих знакомств - просто строчка в списке контактов была последним, что их связывало, и Йоджи не мог заставить себя оборвать эту связь.
Он был свободен… но ниточка паутины всё тянулась за ним.
Пару раз он едва не позвонил - случайно, просто ошибся кнопкой… а даже если бы и нарочно, ну что такого? Сказал бы “Привет!” и…
И? Дальше что?
“Давай дружить”?
Ха-ха.
И потом, не факт, что Шульдих вообще захочет с ним разговаривать. Йоджи смутно чувствовал, что повел себя не очень-то красиво, обвинив его черт знает в чем. Шульдих не сделал ему ничего плохого - наоборот, как мог, заботился о его безопасности. То, что довело Йоджи до взрыва - чем бы оно ни было - находилось не снаружи, а внутри, в его собственной голове. Это-то он понимал.
Более того: оно до сих пор никуда оттуда не делось.
По-хорошему следовало позвонить. Сказать “Прости, я был несправедлив к тебе”. Но…
Что дальше?
Вот в чем вопрос.
***
Три недели спустя, во вторник, он проснулся с гнетущим предчувствием. Всё вокруг казалось каким-то мутным - будто привычные краски дня щедро разбавили черной. Промучившись до обеда этим ощущением, неуловимым и неотступным, как зуд в зубах, он купил виски, перелил в непрозрачную бутылку из-под тоника и прикладывался всякий раз, когда тоска особенно крепко хватала за горло. К концу смены мир приобрел забавные размытые очертания. Если Ран что и заметил, то не подал виду - только услал его навести порядок в цветочных холодильниках, велев Оми встать за кассу. Рокировка казалась немного странной - учитывая, что с покупателями Йоджи в любом состоянии управлялся ловчее, чем с тряпками и щетками - а потому наводила на мысли о затишье перед бурей. Но виски придало ему храбрости, не лишив совести, и уборку он сделал от чистого сердца.
Иногда он думал, что, если бы в “Конеко” учредили номинацию “Наше худшее приобретение” - влегкую обошел бы и колченогую флористическую стойку, и четыре канистры бельевого кондиционера с ароматом бешеной розы, по ошибке заказанных вместо “Кризала”... Но от неудачных покупок Ран избавлялся сразу, а его почему-то терпел. Наверно, Йоджи служил ему той самой кривой веткой, которая только подчеркивает красоту жизненной икебаны.
Фудзимия Ран, тонкий ценитель философии ваби-саби.
Отказавшись от предложенного Кеном совместного ужина, Йоджи поднялся к себе и, рухнув на кровать, бездумно уставился в потолок. Есть не хотелось, спать - тоже. Виски лезло с трудом, но надо же было чем-то заниматься…
В одиннадцатом часу вечера бутылка опустела. Одновременно закончились благоразумие, рассудительность и самообладание.
Он позвонил.
Шульдих не взял трубку.
Йоджи едва не швырнул телефон в стену, но в последний момент сдержался: новенький, недавно купленный Сони Эриксон было жаль.
Он разделся, лег в постель и проворочался с полчаса. Сна не было ни в одном глазу.
Телефон ожил. На экране светился иероглиф "бун".
- Если ты взял моду будить меня среди ночи... - вопреки всякой логике брякнул Йоджи.
- Прошу прощенья, - вежливо, но твердо перебил незнакомый голос. - Я говорю с Йоджи Кудо?
Йоджи отодвинул телефон от уха, снова глянул на экран и недоуменно поморгал.
- Да, - сказал он. - А в чем дело?
- Меня зовут Брэд Кроуфорд, - представился незнакомец. - Боюсь, у меня плохие новости: Шульдих в больнице - огнестрельное ранение. К сожалению, я не могу посвятить вас в подробности случившегося. Операция прошла успешно, но он пока без сознания. В его списке контактов вы помечены как “си-ай-ди”, поэтому я счел необходимым связаться с вами.
- Диктуйте адрес, - коротко сказал Йоджи.
Рука немного дрожала, когда он записывал.
- До свиданья, - сказал Кроуфорд.
- Погодите, - спохватился Йоджи. - Что такое “си-ай-ди”?
- Он не рассказывал? Думаю, вам лучше спросить у него - когда очнется.
В трубке раздались короткие гудки. Йоджи отложил телефон и начал торопливо одеваться. С координацией было неважно, но в рукавах и штанинах с грехом пополам разобрался.
Как назло, автомобильные ключи куда-то запропастились. Йоджи пошарил на тумбочке, сметя вдребезги стакан с водой, заботливо приготовленной наутро; с размаху выдернул верхний ящик, рассыпав содержимое по полу. Выругался, громко и яростно. Язык во рту казался чужим, не слишком приспособленным для нормальной речи.
В дверь постучали. На пороге стоял Ран, в пижаме и с книгой, страницы которой он придерживал пальцем.
- Могу я узнать, что тут происходит? - брезгливо морщась, осведомился он.
Из коридора пахнуло свежестью.
- Мне надо в больницу, - пояснил Йоджи. - Навестить кое-кого…
- Кого? - уточнил Ран.
- Друга, - сказал Йоджи. - Поможешь найти ключи от машины?
- Что-то серьезное?
- Да.
Ран помолчал, наблюдая за его бестолковыми сборами.
- Кудо, ты пьян в жопу, - наконец констатировал он. - Не хочу подвергать сомнению твой способ попасть в больницу, но смотри, как бы не промахнуться с пунктом назначения. - Он взял листок с адресом и аккуратно заложил страницы книги. - Прими душ, почисти зубы и не вздумай больше курить. Поедем на Порше.
Холл больницы был ярко освещен и совершенно пуст - даже дежурная медсестра куда-то отлучилась.
- Ты знаешь, в какой он палате? - спросил Ран.
- Он в реанимации, - сказал Йоджи.
- В реанимацию вход только близким, - деловито проинформировал Ран. - Ты близкий?
- Нет, - подумав, признался Йоджи. - Не очень...
Он достал телефон и набрал номер Шульдиха.
- Мистер Кроуфорд… Я приехал.
Через пару минут мягкое гудение возвестило о прибытии лифта. Двери разошлись, и оттуда появился высокий темноволосый гайдзин в очках и костюме с пиджаком, безупречный силуэт которого слегка нарушала выпуклость слева под мышкой.
Окинув их обоих быстрым внимательным взглядом, он обратился к Йоджи:
- Кудо-сан? Идите за мной.
- Ран, ты...
- Я подожду. - Ран уселся в кресло и открыл книгу на заложенной странице. - Ты всё равно там надолго не задержишься.
Йоджи последовал за гайдзином в лифт. Кроуфорд выглядел собранным и невозмутимым, и это невольно заставляло подтянуться.
- Мистер Кроуфорд... А как вы меня узнали?
- Профессиональное, - сдержанно пояснил тот. - Мы обучены распознавать человека с первого взгляда.
Должно быть, вид у Йоджи был ошарашенный, потому что Кроуфорд вдруг улыбнулся:
- Ничего сложного, Кудо-сан. У вашего спутника книга в руках: Альбер Камю, насколько я успел заметить. Где Шульдих - и где Камю…
Шульдих лежал на каталке под одеялом. Половина лица была скрыта маской, волосы убраны под больничный берет - на виду оставались только глаза, обведенные темными кругами. Из-под одеяла в разных направлениях ползли какие-то трубки, будто щупальца прорастающего сквозь тело инопланетного монстра. По некоторым из них сочились подозрительного вида жидкости.
Йоджи передернулся.
- В нашей профессии такое случается, - заметил Кроуфорд скорее с гордостью, чем с сожалением. - В конце концов, мы тоже смертны.
- Но он поправится?
- По всей вероятности.
Йоджи ошеломленно уставился на него. Кроуфорд пожал плечами:
- Всегда приходится делать скидку на непредвиденные обстоятельства.
Какой-то прибор тихо пискнул, будто в подтверждение. Йоджи встревоженно покосился на Кроуфорда, но тот и бровью не повел.
- Хотите побыть с ним наедине?
- А надо?
Йоджи не хотел. Шульдиха - настоящего Шульдиха, с его напором и апломбом - здесь не было, а в том, чтобы стоять, рассматривая его неподвижное тело, чудилось что-то неправильное. Что-то… бестактное.
- Не думаю, - сказал Кроуфорд. - Персонал здесь грамотный, а в пользе бесед с пациентом, пребывающим без сознания, я лично сомневаюсь. К завтрашнему дню он, скорей всего, очнется. Я распоряжусь, чтобы вас пускали в любое время.
Асфальт был мокрым - наверно, за эти полчаса успел пройти дождь - и отражения вывесок расплывались в нем цветными кляксами. Йоджи откинулся на пассажирском сиденье, думая о том, как Шульдих сказал тогда: "Я - телохранитель". В голосе его слышалась та же скрытая гордость, что сегодня у Кроуфорда. Похоже, эти двое были солидарны в любви к своей опасной профессии.
"Всегда приходится делать скидку на непредвиденные обстоятельства. В конце концов, мы тоже смертны".
Вот он, настоящий риск, настоящая кровь. И смерть, если случится, тоже будет настоящей.
“Ты всё еще хочешь, чтобы он коснулся твоего горла лезвием ножа?”
Йоджи щелкнул по донышку пачки и, вытянув губами сигарету, закурил.
Он не был уверен, что хочет. Но знал, что позволил бы - и тогда, и сейчас - если бы Шульдих захотел.
Ран нажал кнопку стеклоподъемника. Окно отъехало, выпуская дым наружу. Йоджи спохватился и напрягся, готовясь к заслуженной взбучке, но ее почему-то не последовало.
- Так кто, говоришь, он тебе?
- Друг, - сказал Йоджи.
- А мы тебе кто? - бесстрастно поинтересовался Ран.
Йоджи вздохнул и затянулся сигаретой.
- Я понял, Ран, - виновато сказал он. - Давай не сейчас, а?
Дальше до самого дома ехали молча.
***
Назавтра Йоджи примчался в больницу сразу после работы. Кроуфорд сдержал обещание, и его впустили без проблем - а впрочем, к тому времени Шульдиха уже перевели из реанимации в обычную палату.
Он всё еще был очень бледен, но в целом вполне похож на себя. От вчерашнего монстра осталась только пара щупалец: одно лежало поперек лица, уходя отростками в ноздри, второе соединяло мешок капельницы с веной на сгибе локтя.
Йоджи взял стул и подсел к кровати.
- Привет. Как ты?
- Хреново... - Шульдих скривил губы в слабом подобии улыбки. - Как ты узнал, что я здесь?
- Мне позвонили. С твоего телефона. Что такое “си-ай-ди”?
- “Call if dead”. Это для Кроуфорда - список тех, кому звонить в случае моей смерти. - Шульдих хохотнул и тут же болезненно охнул. - В этот раз он явно поспешил с оповещениями.
Йоджи помолчал, не зная, как реагировать. Казалось, этой короткой аббревиатурой Шульдих возложил на него какую-то ответственность.
Нет, плохое слово. Не “возложил” - почему-то она не ощущалась как груз - скорее… дал подержать.
Он представил, как выглядит его номер в телефоне Шульдиха: “Йоджи Кудо, C.I.D”.
- Почему я?
Шульдих закатил глаза:
- Слушай, у меня трубки в носу, катетер в уретре и какой-то адский коктейль в капельнице. Слегка неподходящее время для расспросов, не находишь?
- Прости, - виновато, но твердо сказал Йоджи. - Я могу подождать, но… не слишком долго. Мне важно.
Шульдих вздохнул.
- Я был твоим верхним, - нарочито терпеливо пояснил он. - Это подразумевает определенные… обязательства. В случае чего, я не должен был просто исчезнуть для тебя, так не делается. Поэтому я отметил тебя как “си-ай-ди”, а потом замотался и забыл снять метку.
- Ясно, - сказал Йоджи.
“Ну, вот. А ты чего ожидал?”
Шульдих поманил его пальцем. Дождавшись, когда он наклонится, неожиданно цепко ухватил за челку свободной от капельницы рукой, дернул - скованно, но чувствительно.
- А может, меня грела мысль быть оплаканным тобой, - понизив голос, проговорил он на ухо. - Имеет человек право на последнее желание?
Йоджи вскрикнул - не столько от боли, сколько от неожиданности - и, едва не потеряв равновесие, торопливо облокотился о подушку.
- Я вижу, ты пока не умираешь.
- Это из-за тебя, дурында, - еще тише сказал Шульдих. - Разве не знаешь, что твоя близость и мертвого поднимет?
Йоджи почувствовал, как внутри глухо кольнуло - будто в сердце вогнали тонкую острую иглу. Одновременно он понял две вещи: во-первых, Шульдих на него не злится.
А во-вторых - не потому, что для этого нет причин.
- Заткнись, - буркнул он. Но в груди стучало, и, как он ни кусал губы, они всё равно неудержимо расплывались в улыбку.
Шульдих отпустил его и протяжно зевнул.
- Походу, эти ублюдки накачивают меня снотворным.
- Спи, - сказал Йоджи. - Я приду завтра. Принести тебе что-нибудь?
- В “дурака” играешь? - спросил Шульдих.
Йоджи удивленно посмотрел на него. Потом усмехнулся.
- Нет, но я не прочь научиться.
- Тогда приноси карты. - Шульдих закрыл глаза и многообещающе закончил: - Я тебя научу.
***
В следующий раз Йоджи наткнулся в дверях палаты на пожилого сухопарого человека с пепельно-рыжими, поседевшими у висков волосами.
- Тс-с-с... Только что уснул, - по-английски сообщил тот, повелительным жестом выпроваживая его в коридор.
Йоджи попятился. Незнакомец вышел следом и плотно прикрыл за собой дверь.
- Герберт Кроне, - представился он, протянув руку. - Я отец Тео. А вы его... друг?
Тео. Шульдиха зовут Тео.
Как много узнаёшь о человеке, когда он попадает в беду.
По небольшой, но выразительной заминке нетрудно было догадаться, какое значение герр Кроне вкладывает в слово "друг" - и как относится к наличию подобных "друзей" у своего сына.
- Да, - сказал Йоджи, ответив на рукопожатие. К черту подробности. - Меня зовут Йоджи Кудо. - И, подумав, зачем-то добавил: - Простите.
- Нет, это вы простите. - Герр Кроне знакомым жестом вскинул ладони. - Ничего не имею против вас лично. Я не одобряю его выбор профессии, страны проживания, его образ жизни и сексуальную ориентацию... но последние несколько лет мое одобрение не является для него приоритетом. Проще говоря, оно ему до лампочки. Тем не менее, я здесь, когда он ранен - а он вернется на родину, если со мной что-нибудь случится. Может быть, этого достаточно.
Герр Кроне сдержанно поклонился и пошел прочь, прямой и легкий, как полый бамбуковый посох. Йоджи отчего-то подумал, что и Шульдих в старости будет таким же: сухим, заносчивым. Несгибаемым.
Если доживет.
Выждав, пока гайдзин скроется за поворотом, Йоджи проскользнул в палату. Шульдих лежал неподвижно, укрытый одеялом до самого подбородка.
- Ушел? - спросил он уголком рта.
Йоджи во все глаза уставился на него:
- Ты нарочно притворился спящим, чтобы он ушел?
- Ага. - Шульдих отдернул одеяло. - Да не смотри ты на меня так! Он классный чувак, я его обожаю. Но все новости с родины мы уже обсудили, а больше нам вроде как и не о чем говорить. Бывает… Не бери в голову. Карты принес?
Йоджи подсел к кровати и распаковал колоду. Шульдих объяснил ему правила.
- Тут как везде, - наставительно заметил он. - Блеф и наглость - половина победы, остальное - чистое везение.
Первые несколько партий Йоджи катастрофически не везло; а может, он переоценил свое умение блефовать (хотя всегда считал себя достаточно хитрожопым. “Не подумай, будто я горжусь этим, - как сказал однажды Шульдих, - но что есть, то есть”) или просто слишком старался. Любой отточенный годами навык кажется легче легкого - пока не начинаешь задумываться, как ты это делаешь.
- Без ставок играть - только карму портить, - сказал Шульдих. - Давай хоть на щелбаны, что ли...
Йоджи хмыкнул. Судя по тому, как шла игра, получать предстояло ему.
Не то чтобы его это пугало.
- Ладно. - Он снял колоду и начал раздавать.
И тут поперло. Карты - крупные, отборные - чуть ли не сами прыгали в ладонь и уходили так же - влёт. Будто невидимая чаша его страданий, переполнившись, пролилась водопадом удачи.
Он прихлопнул туза джокером, вскинул пустую руку и, склонив голову, замер, как дирижер, только что отмахнувший последний аккорд гениальной симфонии.
- Засранец. - Шульдих тряхнул головой, сбросив челку со лба. - Ну, валяй.
- Лежачих не бью. - Йоджи ухватил растрепанную рыжую прядь и несильно дернул. - Вот тебе.
- Как девчонка… - фыркнул Шульдих.
А Йоджи в отместку сказал - мол, он уже не в детском саду, чтобы видеть в девчонках что-то плохое. Тогда Шульдих закатил глаза и велел ему сдавать.
Йоджи старательно перетасовал колоду. Новенькие карты сочно хрустели в руках, на стене чуть слышно гудел кондиционер. Пахло лекарствами, свежезастеленным бельем и еще чем-то цитрусовым. Из коридора доносились шаги и негромкие голоса.
“Я буду скучать по этому дню, - ни с того ни с сего подумал он. - Потом, когда всё закончится…”
Он сам не знал, что закончится - как минимум, для этого что-то должно начаться, правда? - но чувствовал в этой мысли горькую необоримую истину.
Я буду скучать…
Шульдих поморщился и опустил карты на одеяло, рубашками вверх.
- Сходи-ка выпей кофе.
- Потом, - рассеянно отмахнулся Йоджи. Не хотелось нарушать тихое очарование этих минут.
- Сходи, - настойчиво повторил Шульдих. - И позови мне кого-нибудь из медсестер, окей?
- Если тебе что-то надо, я помогу, - предложил Йоджи.
Он подумал - может, Шульдих хочет, чтобы ему взбили подушку, или что-нибудь типа того.
- Отлить мне надо, - ровно сказал Шульдих. - Желательно без твоего участия.
Это, наверно, особый дар - так вышибать из равновесия. Шесть проигранных партий подряд не заставили Йоджи почувствовать себя дураком, а от обычной фразы вся кровь бросилась в голову. Смущение тут же перешло в злость.
“Блеф и наглость”, да? Смотри и учись.
Он кивнул на стоящий возле кровати пластиковый мочеприемник:
- Почему же без моего? Могу подать.
Шульдих насмешливо прицокнул языком.
- Дофига смелый, м? А если я соглашусь?
- Давай, - сказал Йоджи, внезапно преисполнившись убийственной решимости. - Не попробуешь - не узнаешь.
С минуту Шульдих молчал. Ухмылка, ставшая натянутой, постепенно сползала с губ.
- Ну уж нет, - сказал он наконец. - Не так я себе это представлял.
“Представлял?” Интересно…
На деле Йоджи вовсе не был уверен, что ему интересно - но его уже несло, лихо и без оглядки. Опершись об изголовье кровати, он подался вперед и, нарочито понизив голос, вкрадчиво спросил:
- А как?
Шульдих не изменился в лице, но по ввалившимся скулам медленно разлился нежный акварельный румянец. Йоджи подумал, что, если бы сам он умел краснеть вот так - на четверть тона - на его, более смуглой коже это даже не было бы заметно.
Не вглядывайся он так пристально - и не увидел бы, как глаза Шульдиха быстро скользнули в сторону. В следующую секунду тот резко выбросил руку вправо - к тумбочке, где лежал пульт с кнопкой вызова персонала.
Но Йоджи успел первым: перегнувшись через кровать, дотянулся до края тумбочки и с силой толкнул. Внутри что-то звякнуло. Пульт со стуком упал на пол, подпрыгнув на жестком линолеуме.
Шульдих вздохнул и опустил ресницы - будто наглухо задернул шторы на окнах.
- Я подожду, пока ты уйдешь, - твердо заявил он.
- Проверим, что случится раньше, - не менее твердо возразил Йоджи, - я уйду или ты обмочишь постель.
Шульдих скривился, раздраженно рыкнув горлом.
- Это так… чертовски… - Он запнулся, подбирая слово.
Глупо. Ну да, не без того.
- ...нечестно, - закончил Шульдих.
Йоджи не удержался от усмешки:
- Кто обещал, что будет честно?
Шульдих тоже улыбнулся, и на этот раз в улыбке не было вызова - только усталость и понимание. Румянец схлынул - теперь лицо казалось еще бледнее, чем раньше, - под острой челюстью с пробивающейся рыжей щетиной нервно дрожала жилка.
Должно быть, ему больно, подумал Йоджи. Неудачный бросок растревожил рану.
“Твою мать, Йоджи… что ты творишь?”
Он вздрогнул, будто за шиворот плеснули холодной воды. Поднял пульт и, вложив Шульдиху в ладонь, почти бегом выскочил из палаты.
Захлопнув за собой дверь, он вызвал лифт и спустился в холл. Тянуло покурить, но он не знал, где тут место для курения - и не представлял, кого спросить.
Что ж, кофе так кофе. Но сначала…
В туалете было пусто, темно и прохладно. Йоджи включил свет и зашел в кабинку. Расстегнув джинсы, глянул на член - и раздраженно нахмурился.
"Ого, Йоджи… да ты, оказывается, еще больший извращенец, чем привык думать".
Прождав без толку с полминуты, он нетерпеливо притопнул ногой. Давай, мать твою! Что за нелепая однозадачность?!
Вытяжка работала на полную, и, стоя со спущенными штанами, Йоджи чувствовал, как сквозняк нежно обдувает задницу.
“У тебя офигенная задница”.
Погодите-ка… Только сейчас пришло на ум: когда это Шульдих успел ее разглядеть? В клубном туалете, пока Йоджи справлял нужду возле писсуара?
Ч-ч-черт. Определенно, они друг друга стоят.
Он откинул голову и издал горлом короткий звук, полный досады и отчаяния - в точности как Шульдих несколько минут назад.
Внезапно это помогло.
Потом он взял эспрессо из автомата и, осторожно держа горячий картонный стаканчик, устроился с ногами на широком подоконнике в дальнем конце холла. За окном опять шел дождь, тяжелый и злой - будто кто-то горстями швырял воду в стекло. Йоджи вытащил мобильник и набрал номер.
- Это я, - сказал он, когда на том конце взяли трубку. - Как дела? У вас там, наверно, уже совсем холодно? ... Ого. Ты хоть тепло одеваешься? ... Вот не надо… Знаю я, что ты носишь - это фантики, а не куртки. Я пришлю денег, купи себе что-нибудь. ... Ну почему сразу… Нет. ... Вполне хватает. ... Ладно, пусть так. … Цвет? Зеленый. Темно-зеленое - как то у тебя, помнишь… ага. Очень тебе шло. … Этот Ямада всё таскается за тобой? Передай, если он тебя обидит - я ему ноги вырву. Да, так и скажи: "Приедет Йоджи и вырвет тебе ноги". … А?.. Я-то... нет еще. Ну, знаешь - слишком много красавиц, не могу выбрать одну. Ха-ха… Нет, всё отлично. Правда. Ты, пожалуйста, береги себя. Всё, мам, пока. Люблю тебя.
Он нажал отбой и, выбросив стаканчик в урну, двинулся обратно к лифту.
Шульдих строил карточный домик у себя на одеяле.
- О, ну наконец-то, - сказал он, не поднимая головы. - Я уж думал, ты сбежал.
Йоджи оседлал стул и, сложив руки на спинке, пристроил на них подбородок.
- Прости. Сам не знаю, что на меня нашло.
- Да не парься... - Шульдих поставил две карты стоймя и, придерживая кончиками пальцев, опустил сверху третью. - Сдается мне, любой маз в глубине души немножко садист.
Йоджи усмехнулся:
- Наоборот тоже?
Шульдих смерил его долгим взглядом и демонстративно вздохнул - так, что карты посыпались на пол:
- А то стал бы я с тобой связываться…
Йоджи подумал, что, наверно, должен сделать что-нибудь эффектное - какой-нибудь… символический жест - но он понятия не имел, какие жесты уместны в таких случаях.
- Примешь меня обратно? - спросил он.
- Черт, да, - просто сказал Шульдих. - Если ты правда этого хочешь.
Йоджи почувствовал себя человеком, который собирался отвалить с дороги тяжелый камень - и обнаружил, что это всего лишь муляж из пенопласта.
- Не торопись соглашаться, - слегка ошарашенно заметил он. - Что, если я опять начну… дурить?
Шульдих улыбнулся самыми уголками губ, глядя ему в глаза:
- Выпорю розгами и оставлю в распорке на полчасика. Будешь как шелковый.
Йоджи слабо охнул и сконфуженно закашлялся: перспектива представлялась ужасно заманчивой.
- Да, - сказал он, когда к голосу вернулась твердость. - Пожалуй, это сработает.
***
Неделю спустя он перевез Шульдиха в коттедж. День клонился к вечеру, на улице было сумрачно и промозгло. Перед тем, как отправляться в больницу, Йоджи включил обогреватель на первом этаже и повесил на дверь ветку, обвитую миниатюрной светящейся гирляндой - часть зимнего ассортимента “Конеко”. Что-то вроде “Добро пожаловать домой”. Шульдих хмыкнул, увидев ее, но ничего не сказал.
Диван в гостиной был сдвинут к окну, а на его месте в центре комнаты стояла кровать.
- Почему здесь кровать? - озадаченно спросил он.
- Наверху холодно, и по лестнице тебе нельзя - швы разойдутся, - пояснил Йоджи, снимая куртку. - А на диване твоем спать неудобно.
- Нет, но как ты ее сюда притащил?
- Да она не тяжелая, мы с Джеем справились без проблем. Мистер Кроуфорд дал нам ключи.
- О. - Лицо Шульдиха приняло сложное выражение. - С... Джеем?
- Ну да, а что? Он прикольный. Сказал мне… - Йоджи сдвинул брови, припоминая: - “Агнец без пастыря - тварь божья; пастырь без агнца есть слово пустое”. Как думаешь, что это значит?
- Понятия не имею. Забей, он же ненормальный - удивляюсь, как ему каждый раз удается проходить психиатрическую экспертизу. - Шульдих принялся неловко разматывать шарф. - Вообще-то я не планировал знакомить тебя со своими друзьями.
- Тебе уже и не надо, - сказал Йоджи. - А вот мне, видно, придется. Стой смирно, я тебя раздену.
Он снял шарф, расстегнул тренч - пояс был не завязан и просто висел на шлевках - и, выпростав руку Шульдиха из одного рукава, потянул за обшлаг второго. Бросив уличное на кресло, занялся рубашкой.
Строгая последовательность действий вызывала ненужные ассоциации. Он вдруг подумал, что никогда не видел Шульдиха голым - в то время как Шульдих видел его много раз...
Впрочем, снимать с него трусы Йоджи категорически не собирался.
Он щелкнул пряжкой ремня.
- Теперь помедленней, - томно сказал Шульдих.
Йоджи показал ему средний палец. Спустив брюки до лодыжек, усадил его на край кровати, а сам устроился на полу, чтобы удобней было заниматься носками.
- Ты только что нарушил третье условие.
- А? - рассеянно переспросил он.
- Оглядись. Ты стоишь передо мной на коленях, - с ухмылкой пояснил Шульдих. - Мне нравится. - Он коснулся ладонью щеки Йоджи, медленно погладил, задев большим пальцем губу. - Повторим потом, да? Руки за спину. Наручники. Может быть, кляп...
Йоджи замер, прислушиваясь: в темных водах его души призрачные карпы устремились к поверхности, нетерпеливо подрагивая тяжелыми хвостами - будто этот интимный жест обещал им хлебные крошки.
Ого… да там, похоже, целая стая.
“Должно быть, и у Шульдиха тоже…”, - впервые подумал он.
Никакие это не монстры - просто безмозглые твари, которых надо иногда кормить, чтобы в остальное время тихо сидели на дне. И, если Шульдих кормит его стаю… почему бы Йоджи не сделать для него то же самое?
“Если ты правда этого хочешь”.
- Ладно. Но сейчас ляг и заткнись. - Он помог Шульдиху откинуться на постель и укрыл его одеялом.
- Полежи со мной.
Это не походило ни на просьбу, ни на приказ, и, кажется, вообще не несло в себе никакого подтекста. Открытое приглашение.
Йоджи снял джинсы и тоже забрался под одеяло, в трусах и футболке. Повернув голову, Шульдих молча смотрел на него. Уютно тикали часы на стене, от обогревателя тянуло ровным теплом.
Обстановка располагала к откровенности.
- Знаешь… тебе все-таки удалось меня напугать. Пожалуйста, не делай так больше.
- Да мне и самому не понравилось, - признался Шульдих. - Но обещать не могу. Кто-то крепко невзлюбил нашего нанимателя - и, кто бы это ни был, положа руку на сердце, я его понимаю.
- Я не буду спрашивать, кто ваш наниматель, - подумав, сказал Йоджи. - Но почему ты его защищаешь, если он тебе так не нравится?
- А ты почему занимаешься флористикой? Только не рассказывай, что обожаешь цветы.
- Не особенно. Зато я люблю деньги и хорошую компанию. Да и не то чтобы я умел делать что-то еще…
- Бинго, - кивнул Шульдих. - Ты такой не один.
- Но как тебя вообще занесло в эту профессию? Что-то я ни разу не видел в газетах объявления “Требуется телохранитель”.
- О, это долгая поучительная история, - сказал Шульдих. И тут же, фыркнув, поправился: - На самом деле короткая и дурацкая. Начать с того, что еще в школе я оказался бездарем по всем наукам… Чтобы ты понимал: мой отец читает лекции в Пеппердайне - что-то о ментальной коммуникации в социуме, точно не помню, - брат разрабатывает биотехнологии в Эн-си-би-ай… - Он выразительно помедлил и, не дождавшись реакции, заметил: - Тебе эти названия ни о чем не говорят, да?
- Неа, - согласился Йоджи. - Но ты продолжай. Мне интересно.
- …Мама - завуч в школе для особо одаренных. Чудесная женщина: когда ей сообщили, что я валяюсь тут с простреленным боком, сказала “Я не могу бросить полторы сотни гениальных детей ради одного взрослого идиота”. - Шульдих довольно хохотнул, будто это был бог весть какой комплимент, и опять замолчал.
- А ты? - спросил Йоджи.
- А я играл в соккер. И в волейбол - у меня прыгучесть и реакция… Только благодаря этому и удалось дотянуть до выпускного. А потом сразу в армию. Там у меня впервые в жизни был шанс оказаться на хорошем счету - но я просрал и его, обнаружив полную несовместимость с армейской дисциплиной. Но, видно, что-то во мне все-таки было, потому что, когда мой начальник, сержант Кроуфорд, вышел в отставку и решил сменить место дислокации, именно меня он позвал с собой - с условием пройти курс интенсивной подготовки телохранителей. За свой счет, конечно. Пришлось раскошелиться - к военной службе я тогда уже окончательно остыл, а приключений еще не нахлебался… - Шульдих повернулся на здоровый бок и, подсунув локоть под голову, доверительно сообщил: - Наш наниматель - моя первая серьезная работа. От этого многое зависит.
- Не знаю как остальное, а японский у тебя отличный, - похвалил Йоджи.
Шульдих подмигнул, ухмыляясь до ушей:
- Знаешь, где быстрей всего учится язык?
Йоджи метнулся вперед и закрыл ему рот ладонью:
- Не говори этого.
- По… ммф… почему? - Шульдих помотал головой, высвобождаясь. Опять перевалившись на спину, поймал себя за волосы, поднес одну прядь к носу и с фальшивой озабоченностью принюхался: - Сеном вроде не пахнет…
- Можешь не стараться, я всё равно ни хрена не понимаю твоих намеков, - буркнул Йоджи, пытаясь прикрыть смущение колкостью. Черт, он вовсе не собирался… Тем более, Шульдих еще не в том состоянии, чтобы устраивать с ним постельную возню.
“Постельную возню”?!
Кудо Йоджи, мастер точных формулировок.
- Ну так я объясню, - невозмутимо предложил Шульдих. - Видишь ли, прелесть, тебе по кайфу быть объектом моего... вожделения. А всё потому, что ты тоже меня хочешь.
- Ага, - сказал Йоджи. - А еще я хочу миллион долларов и личный самолет. А еще - стать супергероем и очистить мир от скверны. А еще убить Кена - всякий раз, как он съедает последний йогурт прямо у меня под носом.
- Это другое, - рассудительно возразил Шульдих. - Я реален, достижим и не запрещен законом. Что тебе мешает?
Йоджи сполз с кровати и, прошлепав босыми ногами по полу, присел у обогревателя, чтобы прикрутить фитиль: под толстым одеялом становилось жарко.
Все-таки декабрь - еще не зима.
Потом вернулся обратно, растянулся на спине, уставившись в потолок.
- Так ты, стало быть, позор семьи? - вернулся он к прежней теме.
- Ага, - жизнерадостно подтвердил Шульдих. - Типа того.
Сумерки сгущались. В плафонах люстры дрожали красными сполохами отражения фитиля.
- И я.
- Да ну? Клёво.
- Нет, - возразил Йоджи.
- В смысле, прикольно.
Похоже, Шульдих считал это разногласие чисто терминологическим, а Йоджи так не хотел ничего объяснять… Есть опыт, который не выразишь словами.
На секунду ему показалось, что они могли бы… но нет. Слишком разные.
- Нет, - повторил он.
Шульдих подумал - или сделал вид, что подумал.
- Посмотри на себя, - наконец сказал он. - Теперь на меня… ладно, сейчас не смотри - вспомни, каким я был до больницы. Мысленно поставь нас рядом. Обведи рамкой и напиши сверху: “Позор семьи”. Чистый комикс, ну?!
Йоджи послушно выполнил упражнение - и неожиданно для себя прыснул.
- То-то же, - сказал Шульдих.
Разговор иссяк. Они полежали молча, глядя, как ранний вечер плавно становится поздним. Вокруг огонька обогревателя мрак был чернее - будто кто-то, затаившись в углу, курит огромную сигарету.
Потом Йоджи почувствовал, как Шульдих осторожно трогает его за запястье. Пальцы скользнули вверх, щекотно погладили ямку на сгибе локтя. Сорвались к ладони. Он поймал их, легонько сжал, прежде чем отпустить.
Тихий голос был тут же проглочен темнотой - как в космосе, где ни воздуха, ни звуков:
- Так почему нет, Йоджи?
Он сделал вид, что не расслышал. Не то чтобы не хотел отвечать - просто и сам не знал ответа.
Никогда раньше он не сходился с парнями насколько близко - но, может, всё дело в том, что вокруг было слишком много очаровательных девушек?
Секс - всего лишь один из видов физического взаимодействия. Сам по себе он ничего не меняет, если не придавать ему такого значения.
Йоджи не был уверен, что, переспав с Шульдихом, сумеет не придавать этому значения.
Хрупкое равновесие, установившееся между ними в последние дни, само по себе дорогого стоило, а нарушить его хватило бы пяти минут. Или чуть дольше - сам Йоджи обычно держался дольше, но поди знай, какой у Шульдиха предел выносливости…
“О боже… и о чем ты только думаешь?!”
Ни о чем он не думал на самом деле. Просто смотрел, как тлеет фитиль, слушал тиканье часов и как пальцы чертят линии у него на руке.
“В конце концов, мы тоже смертны”.
Он не хотел больше терять Шульдиха, но слишком ясно понимал, что это не в его власти. Можно только успеть взять - столько, чтобы не быть жадным, и отдать - столько, чтобы не остаться в пустоте, когда всё закончится. Такой вот… баланс.
Может быть, этого достаточно.
Или нет?
Пейринг: Шульдих/Йоджи
Рейтинг: PG-13
Саммари: "Друг познается в беде"... sort of)
Предупреждения: Нет.
Примечания: Гугл говорит, что карточная игра, до некоторой степени напоминающая нашего "дурака", в Японии называется "богач" - но я не хочу быть дотошной и плодить сущности: "дурак" он и есть "дурак"
читать дальшеЛучше не стало.
В глубине души Йоджи надеялся, что после расставания с Шульдихом всё вернется на круги своя: жизнь станет прежней и сам он станет прежним; и даже если какие-то несбыточные желания опять начнут смущать его - это будут привычные, понятные желания. Ничего такого, с чем не справились бы холодный душ и физический труд.
Последнего было в избытке - спасибо Рану, у которого прилив чужого энтузиазма никогда не вызывал лишних вопросов. В эти дни Йоджи частенько приходил в магазин раньше остальных, не позволяя себе залеживаться в постели - а по вечерам остервенело пинал мешки с песком и набивал кулаки о макивару. Он чувствовал себя мухой, прорвавшей паутину: остатки яда еще не выветрились до конца и в голове мутилось, но опасность осталась позади. Он был свободен...
Но лучше не стало. Работа и тренировки помогали, но, эффективные в главном, они не спасали от тоски по мелочам - впечатлениям, незначительным, но, как оказалось, незабываемым.
Ему не хватало мелочей. Бессмысленных телефонных разговоров - и тихого смешка в трубке, от которого щекотало под ложечкой. Того, как иногда разнились их с Шульдихом музыкальные вкусы - но эта разность почему-то сближала больше, чем иные сходства. Забавных жестов: того, как Шульдих сидел, скрестив ноги, как смотрел, задумчиво склонив голову набок. Как гладил Йоджи по волосам… после всего. И, может быть…
Может, это и была главная часть - та, которая оправдывала остальное.
Он действительно сохранил номер Шульдиха - не для того, чтобы обезопасить себя от неподходящих знакомств - просто строчка в списке контактов была последним, что их связывало, и Йоджи не мог заставить себя оборвать эту связь.
Он был свободен… но ниточка паутины всё тянулась за ним.
Пару раз он едва не позвонил - случайно, просто ошибся кнопкой… а даже если бы и нарочно, ну что такого? Сказал бы “Привет!” и…
И? Дальше что?
“Давай дружить”?
Ха-ха.
И потом, не факт, что Шульдих вообще захочет с ним разговаривать. Йоджи смутно чувствовал, что повел себя не очень-то красиво, обвинив его черт знает в чем. Шульдих не сделал ему ничего плохого - наоборот, как мог, заботился о его безопасности. То, что довело Йоджи до взрыва - чем бы оно ни было - находилось не снаружи, а внутри, в его собственной голове. Это-то он понимал.
Более того: оно до сих пор никуда оттуда не делось.
По-хорошему следовало позвонить. Сказать “Прости, я был несправедлив к тебе”. Но…
Что дальше?
Вот в чем вопрос.
***
Три недели спустя, во вторник, он проснулся с гнетущим предчувствием. Всё вокруг казалось каким-то мутным - будто привычные краски дня щедро разбавили черной. Промучившись до обеда этим ощущением, неуловимым и неотступным, как зуд в зубах, он купил виски, перелил в непрозрачную бутылку из-под тоника и прикладывался всякий раз, когда тоска особенно крепко хватала за горло. К концу смены мир приобрел забавные размытые очертания. Если Ран что и заметил, то не подал виду - только услал его навести порядок в цветочных холодильниках, велев Оми встать за кассу. Рокировка казалась немного странной - учитывая, что с покупателями Йоджи в любом состоянии управлялся ловчее, чем с тряпками и щетками - а потому наводила на мысли о затишье перед бурей. Но виски придало ему храбрости, не лишив совести, и уборку он сделал от чистого сердца.
Иногда он думал, что, если бы в “Конеко” учредили номинацию “Наше худшее приобретение” - влегкую обошел бы и колченогую флористическую стойку, и четыре канистры бельевого кондиционера с ароматом бешеной розы, по ошибке заказанных вместо “Кризала”... Но от неудачных покупок Ран избавлялся сразу, а его почему-то терпел. Наверно, Йоджи служил ему той самой кривой веткой, которая только подчеркивает красоту жизненной икебаны.
Фудзимия Ран, тонкий ценитель философии ваби-саби.
Отказавшись от предложенного Кеном совместного ужина, Йоджи поднялся к себе и, рухнув на кровать, бездумно уставился в потолок. Есть не хотелось, спать - тоже. Виски лезло с трудом, но надо же было чем-то заниматься…
В одиннадцатом часу вечера бутылка опустела. Одновременно закончились благоразумие, рассудительность и самообладание.
Он позвонил.
Шульдих не взял трубку.
Йоджи едва не швырнул телефон в стену, но в последний момент сдержался: новенький, недавно купленный Сони Эриксон было жаль.
Он разделся, лег в постель и проворочался с полчаса. Сна не было ни в одном глазу.
Телефон ожил. На экране светился иероглиф "бун".
- Если ты взял моду будить меня среди ночи... - вопреки всякой логике брякнул Йоджи.
- Прошу прощенья, - вежливо, но твердо перебил незнакомый голос. - Я говорю с Йоджи Кудо?
Йоджи отодвинул телефон от уха, снова глянул на экран и недоуменно поморгал.
- Да, - сказал он. - А в чем дело?
- Меня зовут Брэд Кроуфорд, - представился незнакомец. - Боюсь, у меня плохие новости: Шульдих в больнице - огнестрельное ранение. К сожалению, я не могу посвятить вас в подробности случившегося. Операция прошла успешно, но он пока без сознания. В его списке контактов вы помечены как “си-ай-ди”, поэтому я счел необходимым связаться с вами.
- Диктуйте адрес, - коротко сказал Йоджи.
Рука немного дрожала, когда он записывал.
- До свиданья, - сказал Кроуфорд.
- Погодите, - спохватился Йоджи. - Что такое “си-ай-ди”?
- Он не рассказывал? Думаю, вам лучше спросить у него - когда очнется.
В трубке раздались короткие гудки. Йоджи отложил телефон и начал торопливо одеваться. С координацией было неважно, но в рукавах и штанинах с грехом пополам разобрался.
Как назло, автомобильные ключи куда-то запропастились. Йоджи пошарил на тумбочке, сметя вдребезги стакан с водой, заботливо приготовленной наутро; с размаху выдернул верхний ящик, рассыпав содержимое по полу. Выругался, громко и яростно. Язык во рту казался чужим, не слишком приспособленным для нормальной речи.
В дверь постучали. На пороге стоял Ран, в пижаме и с книгой, страницы которой он придерживал пальцем.
- Могу я узнать, что тут происходит? - брезгливо морщась, осведомился он.
Из коридора пахнуло свежестью.
- Мне надо в больницу, - пояснил Йоджи. - Навестить кое-кого…
- Кого? - уточнил Ран.
- Друга, - сказал Йоджи. - Поможешь найти ключи от машины?
- Что-то серьезное?
- Да.
Ран помолчал, наблюдая за его бестолковыми сборами.
- Кудо, ты пьян в жопу, - наконец констатировал он. - Не хочу подвергать сомнению твой способ попасть в больницу, но смотри, как бы не промахнуться с пунктом назначения. - Он взял листок с адресом и аккуратно заложил страницы книги. - Прими душ, почисти зубы и не вздумай больше курить. Поедем на Порше.
Холл больницы был ярко освещен и совершенно пуст - даже дежурная медсестра куда-то отлучилась.
- Ты знаешь, в какой он палате? - спросил Ран.
- Он в реанимации, - сказал Йоджи.
- В реанимацию вход только близким, - деловито проинформировал Ран. - Ты близкий?
- Нет, - подумав, признался Йоджи. - Не очень...
Он достал телефон и набрал номер Шульдиха.
- Мистер Кроуфорд… Я приехал.
Через пару минут мягкое гудение возвестило о прибытии лифта. Двери разошлись, и оттуда появился высокий темноволосый гайдзин в очках и костюме с пиджаком, безупречный силуэт которого слегка нарушала выпуклость слева под мышкой.
Окинув их обоих быстрым внимательным взглядом, он обратился к Йоджи:
- Кудо-сан? Идите за мной.
- Ран, ты...
- Я подожду. - Ран уселся в кресло и открыл книгу на заложенной странице. - Ты всё равно там надолго не задержишься.
Йоджи последовал за гайдзином в лифт. Кроуфорд выглядел собранным и невозмутимым, и это невольно заставляло подтянуться.
- Мистер Кроуфорд... А как вы меня узнали?
- Профессиональное, - сдержанно пояснил тот. - Мы обучены распознавать человека с первого взгляда.
Должно быть, вид у Йоджи был ошарашенный, потому что Кроуфорд вдруг улыбнулся:
- Ничего сложного, Кудо-сан. У вашего спутника книга в руках: Альбер Камю, насколько я успел заметить. Где Шульдих - и где Камю…
Шульдих лежал на каталке под одеялом. Половина лица была скрыта маской, волосы убраны под больничный берет - на виду оставались только глаза, обведенные темными кругами. Из-под одеяла в разных направлениях ползли какие-то трубки, будто щупальца прорастающего сквозь тело инопланетного монстра. По некоторым из них сочились подозрительного вида жидкости.
Йоджи передернулся.
- В нашей профессии такое случается, - заметил Кроуфорд скорее с гордостью, чем с сожалением. - В конце концов, мы тоже смертны.
- Но он поправится?
- По всей вероятности.
Йоджи ошеломленно уставился на него. Кроуфорд пожал плечами:
- Всегда приходится делать скидку на непредвиденные обстоятельства.
Какой-то прибор тихо пискнул, будто в подтверждение. Йоджи встревоженно покосился на Кроуфорда, но тот и бровью не повел.
- Хотите побыть с ним наедине?
- А надо?
Йоджи не хотел. Шульдиха - настоящего Шульдиха, с его напором и апломбом - здесь не было, а в том, чтобы стоять, рассматривая его неподвижное тело, чудилось что-то неправильное. Что-то… бестактное.
- Не думаю, - сказал Кроуфорд. - Персонал здесь грамотный, а в пользе бесед с пациентом, пребывающим без сознания, я лично сомневаюсь. К завтрашнему дню он, скорей всего, очнется. Я распоряжусь, чтобы вас пускали в любое время.
Асфальт был мокрым - наверно, за эти полчаса успел пройти дождь - и отражения вывесок расплывались в нем цветными кляксами. Йоджи откинулся на пассажирском сиденье, думая о том, как Шульдих сказал тогда: "Я - телохранитель". В голосе его слышалась та же скрытая гордость, что сегодня у Кроуфорда. Похоже, эти двое были солидарны в любви к своей опасной профессии.
"Всегда приходится делать скидку на непредвиденные обстоятельства. В конце концов, мы тоже смертны".
Вот он, настоящий риск, настоящая кровь. И смерть, если случится, тоже будет настоящей.
“Ты всё еще хочешь, чтобы он коснулся твоего горла лезвием ножа?”
Йоджи щелкнул по донышку пачки и, вытянув губами сигарету, закурил.
Он не был уверен, что хочет. Но знал, что позволил бы - и тогда, и сейчас - если бы Шульдих захотел.
Ран нажал кнопку стеклоподъемника. Окно отъехало, выпуская дым наружу. Йоджи спохватился и напрягся, готовясь к заслуженной взбучке, но ее почему-то не последовало.
- Так кто, говоришь, он тебе?
- Друг, - сказал Йоджи.
- А мы тебе кто? - бесстрастно поинтересовался Ран.
Йоджи вздохнул и затянулся сигаретой.
- Я понял, Ран, - виновато сказал он. - Давай не сейчас, а?
Дальше до самого дома ехали молча.
***
Назавтра Йоджи примчался в больницу сразу после работы. Кроуфорд сдержал обещание, и его впустили без проблем - а впрочем, к тому времени Шульдиха уже перевели из реанимации в обычную палату.
Он всё еще был очень бледен, но в целом вполне похож на себя. От вчерашнего монстра осталась только пара щупалец: одно лежало поперек лица, уходя отростками в ноздри, второе соединяло мешок капельницы с веной на сгибе локтя.
Йоджи взял стул и подсел к кровати.
- Привет. Как ты?
- Хреново... - Шульдих скривил губы в слабом подобии улыбки. - Как ты узнал, что я здесь?
- Мне позвонили. С твоего телефона. Что такое “си-ай-ди”?
- “Call if dead”. Это для Кроуфорда - список тех, кому звонить в случае моей смерти. - Шульдих хохотнул и тут же болезненно охнул. - В этот раз он явно поспешил с оповещениями.
Йоджи помолчал, не зная, как реагировать. Казалось, этой короткой аббревиатурой Шульдих возложил на него какую-то ответственность.
Нет, плохое слово. Не “возложил” - почему-то она не ощущалась как груз - скорее… дал подержать.
Он представил, как выглядит его номер в телефоне Шульдиха: “Йоджи Кудо, C.I.D”.
- Почему я?
Шульдих закатил глаза:
- Слушай, у меня трубки в носу, катетер в уретре и какой-то адский коктейль в капельнице. Слегка неподходящее время для расспросов, не находишь?
- Прости, - виновато, но твердо сказал Йоджи. - Я могу подождать, но… не слишком долго. Мне важно.
Шульдих вздохнул.
- Я был твоим верхним, - нарочито терпеливо пояснил он. - Это подразумевает определенные… обязательства. В случае чего, я не должен был просто исчезнуть для тебя, так не делается. Поэтому я отметил тебя как “си-ай-ди”, а потом замотался и забыл снять метку.
- Ясно, - сказал Йоджи.
“Ну, вот. А ты чего ожидал?”
Шульдих поманил его пальцем. Дождавшись, когда он наклонится, неожиданно цепко ухватил за челку свободной от капельницы рукой, дернул - скованно, но чувствительно.
- А может, меня грела мысль быть оплаканным тобой, - понизив голос, проговорил он на ухо. - Имеет человек право на последнее желание?
Йоджи вскрикнул - не столько от боли, сколько от неожиданности - и, едва не потеряв равновесие, торопливо облокотился о подушку.
- Я вижу, ты пока не умираешь.
- Это из-за тебя, дурында, - еще тише сказал Шульдих. - Разве не знаешь, что твоя близость и мертвого поднимет?
Йоджи почувствовал, как внутри глухо кольнуло - будто в сердце вогнали тонкую острую иглу. Одновременно он понял две вещи: во-первых, Шульдих на него не злится.
А во-вторых - не потому, что для этого нет причин.
- Заткнись, - буркнул он. Но в груди стучало, и, как он ни кусал губы, они всё равно неудержимо расплывались в улыбку.
Шульдих отпустил его и протяжно зевнул.
- Походу, эти ублюдки накачивают меня снотворным.
- Спи, - сказал Йоджи. - Я приду завтра. Принести тебе что-нибудь?
- В “дурака” играешь? - спросил Шульдих.
Йоджи удивленно посмотрел на него. Потом усмехнулся.
- Нет, но я не прочь научиться.
- Тогда приноси карты. - Шульдих закрыл глаза и многообещающе закончил: - Я тебя научу.
***
В следующий раз Йоджи наткнулся в дверях палаты на пожилого сухопарого человека с пепельно-рыжими, поседевшими у висков волосами.
- Тс-с-с... Только что уснул, - по-английски сообщил тот, повелительным жестом выпроваживая его в коридор.
Йоджи попятился. Незнакомец вышел следом и плотно прикрыл за собой дверь.
- Герберт Кроне, - представился он, протянув руку. - Я отец Тео. А вы его... друг?
Тео. Шульдиха зовут Тео.
Как много узнаёшь о человеке, когда он попадает в беду.
По небольшой, но выразительной заминке нетрудно было догадаться, какое значение герр Кроне вкладывает в слово "друг" - и как относится к наличию подобных "друзей" у своего сына.
- Да, - сказал Йоджи, ответив на рукопожатие. К черту подробности. - Меня зовут Йоджи Кудо. - И, подумав, зачем-то добавил: - Простите.
- Нет, это вы простите. - Герр Кроне знакомым жестом вскинул ладони. - Ничего не имею против вас лично. Я не одобряю его выбор профессии, страны проживания, его образ жизни и сексуальную ориентацию... но последние несколько лет мое одобрение не является для него приоритетом. Проще говоря, оно ему до лампочки. Тем не менее, я здесь, когда он ранен - а он вернется на родину, если со мной что-нибудь случится. Может быть, этого достаточно.
Герр Кроне сдержанно поклонился и пошел прочь, прямой и легкий, как полый бамбуковый посох. Йоджи отчего-то подумал, что и Шульдих в старости будет таким же: сухим, заносчивым. Несгибаемым.
Если доживет.
Выждав, пока гайдзин скроется за поворотом, Йоджи проскользнул в палату. Шульдих лежал неподвижно, укрытый одеялом до самого подбородка.
- Ушел? - спросил он уголком рта.
Йоджи во все глаза уставился на него:
- Ты нарочно притворился спящим, чтобы он ушел?
- Ага. - Шульдих отдернул одеяло. - Да не смотри ты на меня так! Он классный чувак, я его обожаю. Но все новости с родины мы уже обсудили, а больше нам вроде как и не о чем говорить. Бывает… Не бери в голову. Карты принес?
Йоджи подсел к кровати и распаковал колоду. Шульдих объяснил ему правила.
- Тут как везде, - наставительно заметил он. - Блеф и наглость - половина победы, остальное - чистое везение.
Первые несколько партий Йоджи катастрофически не везло; а может, он переоценил свое умение блефовать (хотя всегда считал себя достаточно хитрожопым. “Не подумай, будто я горжусь этим, - как сказал однажды Шульдих, - но что есть, то есть”) или просто слишком старался. Любой отточенный годами навык кажется легче легкого - пока не начинаешь задумываться, как ты это делаешь.
- Без ставок играть - только карму портить, - сказал Шульдих. - Давай хоть на щелбаны, что ли...
Йоджи хмыкнул. Судя по тому, как шла игра, получать предстояло ему.
Не то чтобы его это пугало.
- Ладно. - Он снял колоду и начал раздавать.
И тут поперло. Карты - крупные, отборные - чуть ли не сами прыгали в ладонь и уходили так же - влёт. Будто невидимая чаша его страданий, переполнившись, пролилась водопадом удачи.
Он прихлопнул туза джокером, вскинул пустую руку и, склонив голову, замер, как дирижер, только что отмахнувший последний аккорд гениальной симфонии.
- Засранец. - Шульдих тряхнул головой, сбросив челку со лба. - Ну, валяй.
- Лежачих не бью. - Йоджи ухватил растрепанную рыжую прядь и несильно дернул. - Вот тебе.
- Как девчонка… - фыркнул Шульдих.
А Йоджи в отместку сказал - мол, он уже не в детском саду, чтобы видеть в девчонках что-то плохое. Тогда Шульдих закатил глаза и велел ему сдавать.
Йоджи старательно перетасовал колоду. Новенькие карты сочно хрустели в руках, на стене чуть слышно гудел кондиционер. Пахло лекарствами, свежезастеленным бельем и еще чем-то цитрусовым. Из коридора доносились шаги и негромкие голоса.
“Я буду скучать по этому дню, - ни с того ни с сего подумал он. - Потом, когда всё закончится…”
Он сам не знал, что закончится - как минимум, для этого что-то должно начаться, правда? - но чувствовал в этой мысли горькую необоримую истину.
Я буду скучать…
Шульдих поморщился и опустил карты на одеяло, рубашками вверх.
- Сходи-ка выпей кофе.
- Потом, - рассеянно отмахнулся Йоджи. Не хотелось нарушать тихое очарование этих минут.
- Сходи, - настойчиво повторил Шульдих. - И позови мне кого-нибудь из медсестер, окей?
- Если тебе что-то надо, я помогу, - предложил Йоджи.
Он подумал - может, Шульдих хочет, чтобы ему взбили подушку, или что-нибудь типа того.
- Отлить мне надо, - ровно сказал Шульдих. - Желательно без твоего участия.
Это, наверно, особый дар - так вышибать из равновесия. Шесть проигранных партий подряд не заставили Йоджи почувствовать себя дураком, а от обычной фразы вся кровь бросилась в голову. Смущение тут же перешло в злость.
“Блеф и наглость”, да? Смотри и учись.
Он кивнул на стоящий возле кровати пластиковый мочеприемник:
- Почему же без моего? Могу подать.
Шульдих насмешливо прицокнул языком.
- Дофига смелый, м? А если я соглашусь?
- Давай, - сказал Йоджи, внезапно преисполнившись убийственной решимости. - Не попробуешь - не узнаешь.
С минуту Шульдих молчал. Ухмылка, ставшая натянутой, постепенно сползала с губ.
- Ну уж нет, - сказал он наконец. - Не так я себе это представлял.
“Представлял?” Интересно…
На деле Йоджи вовсе не был уверен, что ему интересно - но его уже несло, лихо и без оглядки. Опершись об изголовье кровати, он подался вперед и, нарочито понизив голос, вкрадчиво спросил:
- А как?
Шульдих не изменился в лице, но по ввалившимся скулам медленно разлился нежный акварельный румянец. Йоджи подумал, что, если бы сам он умел краснеть вот так - на четверть тона - на его, более смуглой коже это даже не было бы заметно.
Не вглядывайся он так пристально - и не увидел бы, как глаза Шульдиха быстро скользнули в сторону. В следующую секунду тот резко выбросил руку вправо - к тумбочке, где лежал пульт с кнопкой вызова персонала.
Но Йоджи успел первым: перегнувшись через кровать, дотянулся до края тумбочки и с силой толкнул. Внутри что-то звякнуло. Пульт со стуком упал на пол, подпрыгнув на жестком линолеуме.
Шульдих вздохнул и опустил ресницы - будто наглухо задернул шторы на окнах.
- Я подожду, пока ты уйдешь, - твердо заявил он.
- Проверим, что случится раньше, - не менее твердо возразил Йоджи, - я уйду или ты обмочишь постель.
Шульдих скривился, раздраженно рыкнув горлом.
- Это так… чертовски… - Он запнулся, подбирая слово.
Глупо. Ну да, не без того.
- ...нечестно, - закончил Шульдих.
Йоджи не удержался от усмешки:
- Кто обещал, что будет честно?
Шульдих тоже улыбнулся, и на этот раз в улыбке не было вызова - только усталость и понимание. Румянец схлынул - теперь лицо казалось еще бледнее, чем раньше, - под острой челюстью с пробивающейся рыжей щетиной нервно дрожала жилка.
Должно быть, ему больно, подумал Йоджи. Неудачный бросок растревожил рану.
“Твою мать, Йоджи… что ты творишь?”
Он вздрогнул, будто за шиворот плеснули холодной воды. Поднял пульт и, вложив Шульдиху в ладонь, почти бегом выскочил из палаты.
Захлопнув за собой дверь, он вызвал лифт и спустился в холл. Тянуло покурить, но он не знал, где тут место для курения - и не представлял, кого спросить.
Что ж, кофе так кофе. Но сначала…
В туалете было пусто, темно и прохладно. Йоджи включил свет и зашел в кабинку. Расстегнув джинсы, глянул на член - и раздраженно нахмурился.
"Ого, Йоджи… да ты, оказывается, еще больший извращенец, чем привык думать".
Прождав без толку с полминуты, он нетерпеливо притопнул ногой. Давай, мать твою! Что за нелепая однозадачность?!
Вытяжка работала на полную, и, стоя со спущенными штанами, Йоджи чувствовал, как сквозняк нежно обдувает задницу.
“У тебя офигенная задница”.
Погодите-ка… Только сейчас пришло на ум: когда это Шульдих успел ее разглядеть? В клубном туалете, пока Йоджи справлял нужду возле писсуара?
Ч-ч-черт. Определенно, они друг друга стоят.
Он откинул голову и издал горлом короткий звук, полный досады и отчаяния - в точности как Шульдих несколько минут назад.
Внезапно это помогло.
Потом он взял эспрессо из автомата и, осторожно держа горячий картонный стаканчик, устроился с ногами на широком подоконнике в дальнем конце холла. За окном опять шел дождь, тяжелый и злой - будто кто-то горстями швырял воду в стекло. Йоджи вытащил мобильник и набрал номер.
- Это я, - сказал он, когда на том конце взяли трубку. - Как дела? У вас там, наверно, уже совсем холодно? ... Ого. Ты хоть тепло одеваешься? ... Вот не надо… Знаю я, что ты носишь - это фантики, а не куртки. Я пришлю денег, купи себе что-нибудь. ... Ну почему сразу… Нет. ... Вполне хватает. ... Ладно, пусть так. … Цвет? Зеленый. Темно-зеленое - как то у тебя, помнишь… ага. Очень тебе шло. … Этот Ямада всё таскается за тобой? Передай, если он тебя обидит - я ему ноги вырву. Да, так и скажи: "Приедет Йоджи и вырвет тебе ноги". … А?.. Я-то... нет еще. Ну, знаешь - слишком много красавиц, не могу выбрать одну. Ха-ха… Нет, всё отлично. Правда. Ты, пожалуйста, береги себя. Всё, мам, пока. Люблю тебя.
Он нажал отбой и, выбросив стаканчик в урну, двинулся обратно к лифту.
Шульдих строил карточный домик у себя на одеяле.
- О, ну наконец-то, - сказал он, не поднимая головы. - Я уж думал, ты сбежал.
Йоджи оседлал стул и, сложив руки на спинке, пристроил на них подбородок.
- Прости. Сам не знаю, что на меня нашло.
- Да не парься... - Шульдих поставил две карты стоймя и, придерживая кончиками пальцев, опустил сверху третью. - Сдается мне, любой маз в глубине души немножко садист.
Йоджи усмехнулся:
- Наоборот тоже?
Шульдих смерил его долгим взглядом и демонстративно вздохнул - так, что карты посыпались на пол:
- А то стал бы я с тобой связываться…
Йоджи подумал, что, наверно, должен сделать что-нибудь эффектное - какой-нибудь… символический жест - но он понятия не имел, какие жесты уместны в таких случаях.
- Примешь меня обратно? - спросил он.
- Черт, да, - просто сказал Шульдих. - Если ты правда этого хочешь.
Йоджи почувствовал себя человеком, который собирался отвалить с дороги тяжелый камень - и обнаружил, что это всего лишь муляж из пенопласта.
- Не торопись соглашаться, - слегка ошарашенно заметил он. - Что, если я опять начну… дурить?
Шульдих улыбнулся самыми уголками губ, глядя ему в глаза:
- Выпорю розгами и оставлю в распорке на полчасика. Будешь как шелковый.
Йоджи слабо охнул и сконфуженно закашлялся: перспектива представлялась ужасно заманчивой.
- Да, - сказал он, когда к голосу вернулась твердость. - Пожалуй, это сработает.
***
Неделю спустя он перевез Шульдиха в коттедж. День клонился к вечеру, на улице было сумрачно и промозгло. Перед тем, как отправляться в больницу, Йоджи включил обогреватель на первом этаже и повесил на дверь ветку, обвитую миниатюрной светящейся гирляндой - часть зимнего ассортимента “Конеко”. Что-то вроде “Добро пожаловать домой”. Шульдих хмыкнул, увидев ее, но ничего не сказал.
Диван в гостиной был сдвинут к окну, а на его месте в центре комнаты стояла кровать.
- Почему здесь кровать? - озадаченно спросил он.
- Наверху холодно, и по лестнице тебе нельзя - швы разойдутся, - пояснил Йоджи, снимая куртку. - А на диване твоем спать неудобно.
- Нет, но как ты ее сюда притащил?
- Да она не тяжелая, мы с Джеем справились без проблем. Мистер Кроуфорд дал нам ключи.
- О. - Лицо Шульдиха приняло сложное выражение. - С... Джеем?
- Ну да, а что? Он прикольный. Сказал мне… - Йоджи сдвинул брови, припоминая: - “Агнец без пастыря - тварь божья; пастырь без агнца есть слово пустое”. Как думаешь, что это значит?
- Понятия не имею. Забей, он же ненормальный - удивляюсь, как ему каждый раз удается проходить психиатрическую экспертизу. - Шульдих принялся неловко разматывать шарф. - Вообще-то я не планировал знакомить тебя со своими друзьями.
- Тебе уже и не надо, - сказал Йоджи. - А вот мне, видно, придется. Стой смирно, я тебя раздену.
Он снял шарф, расстегнул тренч - пояс был не завязан и просто висел на шлевках - и, выпростав руку Шульдиха из одного рукава, потянул за обшлаг второго. Бросив уличное на кресло, занялся рубашкой.
Строгая последовательность действий вызывала ненужные ассоциации. Он вдруг подумал, что никогда не видел Шульдиха голым - в то время как Шульдих видел его много раз...
Впрочем, снимать с него трусы Йоджи категорически не собирался.
Он щелкнул пряжкой ремня.
- Теперь помедленней, - томно сказал Шульдих.
Йоджи показал ему средний палец. Спустив брюки до лодыжек, усадил его на край кровати, а сам устроился на полу, чтобы удобней было заниматься носками.
- Ты только что нарушил третье условие.
- А? - рассеянно переспросил он.
- Оглядись. Ты стоишь передо мной на коленях, - с ухмылкой пояснил Шульдих. - Мне нравится. - Он коснулся ладонью щеки Йоджи, медленно погладил, задев большим пальцем губу. - Повторим потом, да? Руки за спину. Наручники. Может быть, кляп...
Йоджи замер, прислушиваясь: в темных водах его души призрачные карпы устремились к поверхности, нетерпеливо подрагивая тяжелыми хвостами - будто этот интимный жест обещал им хлебные крошки.
Ого… да там, похоже, целая стая.
“Должно быть, и у Шульдиха тоже…”, - впервые подумал он.
Никакие это не монстры - просто безмозглые твари, которых надо иногда кормить, чтобы в остальное время тихо сидели на дне. И, если Шульдих кормит его стаю… почему бы Йоджи не сделать для него то же самое?
“Если ты правда этого хочешь”.
- Ладно. Но сейчас ляг и заткнись. - Он помог Шульдиху откинуться на постель и укрыл его одеялом.
- Полежи со мной.
Это не походило ни на просьбу, ни на приказ, и, кажется, вообще не несло в себе никакого подтекста. Открытое приглашение.
Йоджи снял джинсы и тоже забрался под одеяло, в трусах и футболке. Повернув голову, Шульдих молча смотрел на него. Уютно тикали часы на стене, от обогревателя тянуло ровным теплом.
Обстановка располагала к откровенности.
- Знаешь… тебе все-таки удалось меня напугать. Пожалуйста, не делай так больше.
- Да мне и самому не понравилось, - признался Шульдих. - Но обещать не могу. Кто-то крепко невзлюбил нашего нанимателя - и, кто бы это ни был, положа руку на сердце, я его понимаю.
- Я не буду спрашивать, кто ваш наниматель, - подумав, сказал Йоджи. - Но почему ты его защищаешь, если он тебе так не нравится?
- А ты почему занимаешься флористикой? Только не рассказывай, что обожаешь цветы.
- Не особенно. Зато я люблю деньги и хорошую компанию. Да и не то чтобы я умел делать что-то еще…
- Бинго, - кивнул Шульдих. - Ты такой не один.
- Но как тебя вообще занесло в эту профессию? Что-то я ни разу не видел в газетах объявления “Требуется телохранитель”.
- О, это долгая поучительная история, - сказал Шульдих. И тут же, фыркнув, поправился: - На самом деле короткая и дурацкая. Начать с того, что еще в школе я оказался бездарем по всем наукам… Чтобы ты понимал: мой отец читает лекции в Пеппердайне - что-то о ментальной коммуникации в социуме, точно не помню, - брат разрабатывает биотехнологии в Эн-си-би-ай… - Он выразительно помедлил и, не дождавшись реакции, заметил: - Тебе эти названия ни о чем не говорят, да?
- Неа, - согласился Йоджи. - Но ты продолжай. Мне интересно.
- …Мама - завуч в школе для особо одаренных. Чудесная женщина: когда ей сообщили, что я валяюсь тут с простреленным боком, сказала “Я не могу бросить полторы сотни гениальных детей ради одного взрослого идиота”. - Шульдих довольно хохотнул, будто это был бог весть какой комплимент, и опять замолчал.
- А ты? - спросил Йоджи.
- А я играл в соккер. И в волейбол - у меня прыгучесть и реакция… Только благодаря этому и удалось дотянуть до выпускного. А потом сразу в армию. Там у меня впервые в жизни был шанс оказаться на хорошем счету - но я просрал и его, обнаружив полную несовместимость с армейской дисциплиной. Но, видно, что-то во мне все-таки было, потому что, когда мой начальник, сержант Кроуфорд, вышел в отставку и решил сменить место дислокации, именно меня он позвал с собой - с условием пройти курс интенсивной подготовки телохранителей. За свой счет, конечно. Пришлось раскошелиться - к военной службе я тогда уже окончательно остыл, а приключений еще не нахлебался… - Шульдих повернулся на здоровый бок и, подсунув локоть под голову, доверительно сообщил: - Наш наниматель - моя первая серьезная работа. От этого многое зависит.
- Не знаю как остальное, а японский у тебя отличный, - похвалил Йоджи.
Шульдих подмигнул, ухмыляясь до ушей:
- Знаешь, где быстрей всего учится язык?
Йоджи метнулся вперед и закрыл ему рот ладонью:
- Не говори этого.
- По… ммф… почему? - Шульдих помотал головой, высвобождаясь. Опять перевалившись на спину, поймал себя за волосы, поднес одну прядь к носу и с фальшивой озабоченностью принюхался: - Сеном вроде не пахнет…
- Можешь не стараться, я всё равно ни хрена не понимаю твоих намеков, - буркнул Йоджи, пытаясь прикрыть смущение колкостью. Черт, он вовсе не собирался… Тем более, Шульдих еще не в том состоянии, чтобы устраивать с ним постельную возню.
“Постельную возню”?!
Кудо Йоджи, мастер точных формулировок.
- Ну так я объясню, - невозмутимо предложил Шульдих. - Видишь ли, прелесть, тебе по кайфу быть объектом моего... вожделения. А всё потому, что ты тоже меня хочешь.
- Ага, - сказал Йоджи. - А еще я хочу миллион долларов и личный самолет. А еще - стать супергероем и очистить мир от скверны. А еще убить Кена - всякий раз, как он съедает последний йогурт прямо у меня под носом.
- Это другое, - рассудительно возразил Шульдих. - Я реален, достижим и не запрещен законом. Что тебе мешает?
Йоджи сполз с кровати и, прошлепав босыми ногами по полу, присел у обогревателя, чтобы прикрутить фитиль: под толстым одеялом становилось жарко.
Все-таки декабрь - еще не зима.
Потом вернулся обратно, растянулся на спине, уставившись в потолок.
- Так ты, стало быть, позор семьи? - вернулся он к прежней теме.
- Ага, - жизнерадостно подтвердил Шульдих. - Типа того.
Сумерки сгущались. В плафонах люстры дрожали красными сполохами отражения фитиля.
- И я.
- Да ну? Клёво.
- Нет, - возразил Йоджи.
- В смысле, прикольно.
Похоже, Шульдих считал это разногласие чисто терминологическим, а Йоджи так не хотел ничего объяснять… Есть опыт, который не выразишь словами.
На секунду ему показалось, что они могли бы… но нет. Слишком разные.
- Нет, - повторил он.
Шульдих подумал - или сделал вид, что подумал.
- Посмотри на себя, - наконец сказал он. - Теперь на меня… ладно, сейчас не смотри - вспомни, каким я был до больницы. Мысленно поставь нас рядом. Обведи рамкой и напиши сверху: “Позор семьи”. Чистый комикс, ну?!
Йоджи послушно выполнил упражнение - и неожиданно для себя прыснул.
- То-то же, - сказал Шульдих.
Разговор иссяк. Они полежали молча, глядя, как ранний вечер плавно становится поздним. Вокруг огонька обогревателя мрак был чернее - будто кто-то, затаившись в углу, курит огромную сигарету.
Потом Йоджи почувствовал, как Шульдих осторожно трогает его за запястье. Пальцы скользнули вверх, щекотно погладили ямку на сгибе локтя. Сорвались к ладони. Он поймал их, легонько сжал, прежде чем отпустить.
Тихий голос был тут же проглочен темнотой - как в космосе, где ни воздуха, ни звуков:
- Так почему нет, Йоджи?
Он сделал вид, что не расслышал. Не то чтобы не хотел отвечать - просто и сам не знал ответа.
Никогда раньше он не сходился с парнями насколько близко - но, может, всё дело в том, что вокруг было слишком много очаровательных девушек?
Секс - всего лишь один из видов физического взаимодействия. Сам по себе он ничего не меняет, если не придавать ему такого значения.
Йоджи не был уверен, что, переспав с Шульдихом, сумеет не придавать этому значения.
Хрупкое равновесие, установившееся между ними в последние дни, само по себе дорогого стоило, а нарушить его хватило бы пяти минут. Или чуть дольше - сам Йоджи обычно держался дольше, но поди знай, какой у Шульдиха предел выносливости…
“О боже… и о чем ты только думаешь?!”
Ни о чем он не думал на самом деле. Просто смотрел, как тлеет фитиль, слушал тиканье часов и как пальцы чертят линии у него на руке.
“В конце концов, мы тоже смертны”.
Он не хотел больше терять Шульдиха, но слишком ясно понимал, что это не в его власти. Можно только успеть взять - столько, чтобы не быть жадным, и отдать - столько, чтобы не остаться в пустоте, когда всё закончится. Такой вот… баланс.
Может быть, этого достаточно.
Или нет?
@темы: OTP, Тексты, WK, Инь, ян и немножко везенья
-
-
01.12.2016 в 05:15По-хорошему следовало позвонить. Сказать “Прости, я был несправедлив к тебе”. Но…Что дальше? Вот в чем вопрос.
Эх... Ну почему так?(( Т.е. понятно, что чаще всего именно так. Но незнание одного ведь не отменяет другого.
Три недели спустя, во вторник
- Хотите побыть с ним наедине?- А надо?
А ведь приехал. И без вопросов.
Из-под одеяла в разных направлениях ползли какие-то трубки, будто щупальца прорастающего сквозь тело инопланетного монстра. По некоторым из них сочились подозрительного вида жидкости.
...но ехать ещё и ехать, да
Тео. Шульдиха зовут Тео.
а мне нра!
- Да, - сказал Йоджи, ответив на рукопожатие. К черту подробности. - Меня зовут Йоджи Кудо. - И, подумав, зачем-то добавил: - Простите.
Удивительный чувак! Вопросы, щупальца... а как "кто на обощебазу?", так сразу "я"
Герр Кроне сдержанно поклонился и пошел прочь, прямой и легкий, как полый бамбуковый посох.
Выждав, пока гайдзин скроется за поворотом, Йоджи проскользнул в палату.
Отлично встало тут "гайдзин"
- Сходи-ка выпей кофе.- Потом, - рассеянно отмахнулся Йоджи. Не хотелось нарушать тихое очарование этих минут. - Сходи, - настойчиво повторил Шульдих. - И позови мне кого-нибудь из медсестер, окей?
Это ты придумала? В смысле чисто из головы? Так и бывает. Нас, правда, покурить отправили.
- Ну уж нет, - сказал он наконец. - Не так я себе это представлял.
бедный!
“Представлял?” Интересно…
Давай, мать твою! Что за нелепая однозадачность?!
- А то стал бы я с тобой связываться…
дадада!
Карпы офигительные вопще!
что-то о ментальной коммуникации в социуме ААААА!!!
завуч в школе для особо одаренных
у меня прыгучесть и реакция всё - контрольный
И рондо очень с Может быть, этого достаточно.
Здорово получилось.
-
-
01.12.2016 в 09:46Никакие это не монстры - просто безмозглые твари, которых надо иногда кормить, чтобы в остальное время тихо сидели на дне. - !!!
- Я реален, достижим и не запрещен законом. - действительно.
Семья Шульдиха - прелесть!!!
Ран - тоже прелесть, очень правильный.
И вообще все оно - такое чувствительное, такое... простите, что-то у меня проблема с выражением чувств словами.
-
-
01.12.2016 в 11:04а мне нра!
И мне))
Удивительный чувак! Вопросы, щупальца... а как "кто на обощебазу?", так сразу "я"
Дадада
Это ты придумала? В смысле чисто из головы? Так и бывает.
Ура!
Я из головы, да))
бедный!
Да ваще! И конца его страданиям пока не предвидится
Спасибо!
Estreya
Семья Шульдиха - прелесть!!!
Самое чудесное, что они как-то сумели не свихнуть ему самооценку. Такой непохожий, "бездарный", открыто не одобряемый в своих способах жить - он все-таки вырос с непрошибаемой уверенностью в собственной ценности
Ран - тоже прелесть, очень правильный.
Ага, очень люблю, когда он такой))
Спасибо большое!
-
-
01.12.2016 в 11:13Спасибо
-
-
01.12.2016 в 12:12-
-
04.12.2016 в 17:57"Что дальше?
Вот в чем вопрос. " - вот, вот. Ситуация, в которой произнесенное слово автоматически влечет действие.
"Наверно, Йоджи служил ему той самой кривой веткой, которая только подчеркивает красоту жизненной икебаны. " - совсем человек дошел.
"- Кудо, ты пьян в жопу, - наконец констатировал он. - Не хочу подвергать сомнению твой способ попасть в больницу, но смотри, как бы не промахнуться с пунктом назначения." - лучик света в темном царстве.
"- Но он поправится?
- По всей вероятности." - а везет Йоджи на лучики.
"- Не думаю, - сказал Кроуфорд. - Персонал здесь грамотный, а в пользе бесед с пациентом, пребывающим без сознания, я лично сомневаюсь. К завтрашнему дню он, скорей всего, очнется. Я распоряжусь, чтобы вас пускали в любое время." - Кроуфорд. Не добавить, не убавить.
"Тео. Шульдиха зовут Тео" - Интересно, а Йоджи вообще раньше замечал, что имени не знает? Что Шульдих - живой человек ,с паспортом и группой кровью? По-моему нет. Это такая вот отрава была, такая персонификация другой стороны жизни.
" Друг, - сказал Йоджи.
- А мы тебе кто? - бесстрастно поинтересовался Ран." - хороший вопрос.
"- Я был твоим верхним, - нарочито терпеливо пояснил он. - Это подразумевает определенные… обязательства. В случае чего, я не должен был просто исчезнуть для тебя, так не делается. Поэтому я отметил тебя как “си-ай-ди”, а потом замотался и забыл снять метку." - кррррасавец!
"“Я буду скучать по этому дню, - ни с того ни с сего подумал он. - Потом, когда всё закончится…”
Он сам не знал, что закончится - как минимум, для этого что-то должно начаться, правда? - но чувствовал в этой мысли горькую необоримую истину.
Я буду скучать…" - странное ощущение. Я знаю, что такое иногда приходит в голову во время хорошего дня. Но как-то... рано что ли?
"Шульдих тоже улыбнулся, и на этот раз в улыбке не было вызова - только усталость и понимание. Румянец схлынул - теперь лицо казалось еще бледнее, чем раньше, - под острой челюстью с пробивающейся рыжей щетиной нервно дрожала жилка.
Должно быть, ему больно, подумал Йоджи. Неудачный бросок растревожил рану.
“Твою мать, Йоджи… что ты творишь?”" - угум. Бытовой садизм и сексуальный - почувствуйет разницу.
"- Примешь меня обратно? - спросил он.
- Черт, да, - просто сказал Шульдих. - Если ты правда этого хочешь." - все просто, когда понимаешь, что дальше.
"- Ну да, а что? Он прикольный. Сказал мне… - Йоджи сдвинул брови, припоминая: - “Агнец без пастыря - тварь божья; пастырь без агнца есть слово пустое”. Как думаешь, что это значит?" - боже, Джей в лучшем виде.
"Чтобы ты понимал: мой отец читает лекции в Пеппердайне - что-то о ментальной коммуникации в социуме, точно не помню, - брат разрабатывает биотехнологии в Эн-си-би-ай…
- …Мама - завуч в школе для особо одаренных. Чудесная женщина: когда ей сообщили, что я валяюсь тут с простреленным боком, сказала “Я не могу бросить полторы сотни гениальных детей ради одного взрослого идиота”" - ну вот и понятно, откуда Шульдих такой правильный. Правильные родители - великое дело.
"- Это другое, - рассудительно возразил Шульдих. - Я реален, достижим и не запрещен законом. Что тебе мешает?" - прр-р-р-равильный.
"Он не хотел больше терять Шульдиха, но слишком ясно понимал, что это не в его власти. Можно только успеть взять - столько, чтобы не быть жадным, и отдать - столько, чтобы не остаться в пустоте, когда всё закончится."
Я не написала сразу отзыв, потому что для этого надо было перечесть еще раз, а потом еще раз с цитатами. Но получилось что со своим Днем Рожденья Вы поздравили своих читателей. Потому что это за-ме-ча-тель-но!!!
С Днем Рожденья, пусть и с опозданием!!!
-
-
04.12.2016 в 20:18Да, именно так Йоджи ее и воспринимает.
совсем человек дошел
Да ладно, кто дошел - не придумывает для себя красивых сравнений))) Как минимум отчасти это - кокетство с самим собой)
а везет Йоджи на лучики
Йоджи вообще везет на людей, да)
Это такая вот отрава была, такая персонификация другой стороны жизни.
Отлично сказано
С другой стороны - а кем Йоджи был для Шульдиха? "Нижним", "прелестью", "барашком"... Понимает ли он, что творится у Йоджи в душе? Стремился ли понять - хотя бы чуть глубже, чем это необходимо для правильного взаимодействия садист/мазохист?
Я знаю, что такое иногда приходит в голову во время хорошего дня. Но как-то... рано что ли?
Йоджи тоже знает обязательную составляющую "жизненной икебаны": и это пройдет. Просто, в отличие от большинства, он воспринимает эту истину эмоционально.
Бытовой садизм и сексуальный - почувствуйет разницу.
Это не бытовой ни разу. Если на то пошло, вообще не садизм. Наверно, ближе всего это к тому чувству, которое побудило Шульдиха сказать "мой".
Большая разница между ними не только и не столько в том, что один садо-, а другой мазо-, а в том, что Шульдих-то своими влечениями управляет. А Йоджи своими - управляеМ. Да боже, ему в них разобраться бы для начала, понять себя. И это понимание идет - в том числе - через попытки манипулировать Шульдихом, владеть Шульдихом, мерить ему своей мерой.
И, я думаю, Шульдих это чувствует, потому поведение Йоджи не вызывает у него внутреннего протеста.
Если бы вызывало - о, вся больница была бы в курсевсе просто, когда понимаешь, что дальше.
Не думаю, что Шульдих понимает. Просто ему хочется)
Одно из ярких его качеств, которое (имхо, ошибочно) принимается окружающими за простоту - открытое и легкое отношение ко всему. Если негласный девиз Йоджи "Как-то само получилось", то у Шульдиха это "Не парься"
Мне кажется, он составят отличную пару: Шульдих со своей склонностью упрощать и Йоджи - со склонностью усложнять. Оба иногда нуждаются в том, чтобы их осаживали))
Правильные родители - великое дело.
Да!
Спасибо большое - и за отзыв, и за поздравление)
-
-
05.12.2016 в 10:09"Стремился ли понять - хотя бы чуть глубже, чем это необходимо для правильного взаимодействия садист/мазохист?" - та глава, в которой Шульдих приезжает за ним в магазин, подсказывает мне, что да. Но судя по всему, недостаточно. Кажется Шульдих осторожничал чрезмерно, потому что учитывал Йождину гетеросексуальность.
"а в том, что Шульдих-то своими влечениями управляет. А Йоджи своими - управляеМ." - о да. Со своими карпами он ан Вы. Пока что. А была б его воля.то и дальше бы делал вид. что ничего такого нет.
" И это понимание идет - в том числе - через попытки манипулировать Шульдихом, владеть Шульдихом, мерить ему своей мерой." - пожалуй.
"Не думаю, что Шульдих понимает. Просто ему хочется)" - я про Йоджи.
" Если негласный девиз Йоджи "Как-то само получилось", - сделал не я.
то у Шульдиха это "Не парься" - я разрешаю.
Угу. Гармоничная пара.
Спасибо за фик. Чем дальше, тем он мне больше нравится.
-
-
05.12.2016 в 12:14А Шульдих красивый.
О, да!)))
И видит Йоджи красивым - не только внешне, но и внутренне. Это очень важно для Йоджи.
та глава, в которой Шульдих приезжает за ним в магазин, подсказывает мне, что да.
Угу. Но в той главе я же сильно забежала вперед - даже не столько по хронологии (сейчас у нас декабрь, а то будет февраль), сколько по стадии развития отношений.
Кажется Шульдих осторожничал чрезмерно, потому что учитывал Йождину гетеросексуальность.
Тут очень тонкий момент с осторожностью и допустимостью, на самом деле - и не только в том, что касается Йоджиной гетеросексуальности. Я хочу на минутку вернуться к предыдущей главе - когда Шульдих задает вопросы. Йоджи
пиздит как дышитврет как минимум в половине ответов, и Шульдих это пропускает - почему? Потому что цель - в очередной раз пошатать границы - уже достигнута? Потому что не хочет давить? Потому что осознает, что у него нет нужных инструментов давления?Шульдих тоже не гений и не суперпрофессионал, всё это - сплошные жмурки, с обеих сторон. Разница в том, что он-то в такое уже играл, и не раз... а только жмурки-то уже вышли в другую комнату. Не в ту, где они начинались как чисто эротическая игра.
А была б его воля.то и дальше бы делал вид. что ничего такого нет.
Не думаю. Йоджи мог делать вид. что ничего такого нет ровно до момента, когда после ухода сам попросился обратно. Когда осознал, что тараканы-то у него, походу, еще жирнее, чем он думал - и что, может, у других тоже так? может, это нормально вообще?
Теперь он равноправный - и равнообязанный - участник ситуации, и он вправду достаточно умный мальчик, чтобы понимать это. Он пока очень смутно представляет, что может от него потребоваться - но потенциально готов нести ответственность.
я про Йоджи.
А. Тогда да, пожалуй. Йоджи доверяет Шульдиху.
" Если негласный девиз Йоджи "Как-то само получилось", - сделал не я.
то у Шульдиха это "Не парься" - я разрешаю.
Ну да, тоже вариант)))
-
-
06.12.2016 в 15:15"Разница в том, что он-то в такое уже играл, и не раз... а только жмурки-то уже вышли в другую комнату. Не в ту, где они начинались как чисто эротическая игра." - мне кажется, что Шульдих быстро это понял. И даже разработал сценарий. Только Йоджи и не такой простой, и не такой затейливый, как он представлял.
С одной стороны, между ними есть честность, С другой она... не недостаточная, а нецелая что ли. Как если бы каждый из них пытался поместить второго в точно определенное место, а второй туда не лезет. Проблема с идентификацией.
-
-
07.12.2016 в 11:44я имела в виду без Шульдиха.
Я думаю, в глубине души Йоджи рад, что Шульдих заставляет его меняться)
Наверно, в нем был, что называется, внутренний запрос на перемены, и Шульдих - это ему такой... ответ от мироздания))) Вряд ли у него был сколько-то осмысленный образ - по большому счету, подошел бы любой, кто смог дать нужные ощущения - не с любым отношения развивались бы похоже, но это другой вопрос. Йоджи захвачен происходящим в себе; Шульдих для него в первую очередь - "человек, который меня...", и вот только с недавнего времени - "человек, которого я..."
Другое дело Шульдих: у него-то никакого запроса вроде как и не было, ему и так было норм и даже отлично. А уж влюбленность в натурала ему и в страшном сне не могла присниться)) Поэтому для Шульдиха главный вопрос - "Почему он?". Но, разумеется, этот вопрос влечет за собой кучу других, связанных не только с идентификацией, но и с самоидентификацией.
И у Шульдиха-то границы тоже шатаются - даже не в рамках игры, когда Йоджи пытается перехватить инициативу, а в чисто бытовых моментах: "я не планировал знакомить тебя со своими друзьями" - "а тебе уже и не надо,
тут за тебя уже всё решили")) И он опять пропускает.Это вообще по-своему захватывающий процесс - добровольная сдача границ. В нормальных отношениях они потом восстановятся, пусть и не в прежних очертаниях - никто не останется голым на пустыре - но сейчас, когда это происходит... кажется, Estreya сказала в комментах к одной из предыдущих глав: прёт оттого, что партнер это позволяет. Но его и самого прёт оттого, что он тебе это позволяет, и тут нет ни "верхних", ни "нижних", это обоюдный процесс и взаимный кайф, пусть иногда и несколько болезненный.
Ужасно хочу дальше начать главы "от Шульдиха" - такое ощущение, что как раз пора... Но, блин,
любимаяситуация: знаю, что, но абсолютно не представляю, как-
-
07.12.2016 в 13:03"Ужасно хочу дальше начать главы "от Шульдиха" - считается, что это неправильно. В смысле повествование не должно менять рассказчика. Но та глава "от Шульдиха" лично мне очень нравится. У него... нестрадательный взгляд на жизнь.
-
-
07.12.2016 в 14:57-
-
07.12.2016 в 15:18считается, что это неправильно
Нууу... считается, что брать чужих персов и ставить их
ракомв невозможные в каноне ситуации вообще не комильфо - но не пофиг ли намУ него... нестрадательный взгляд на жизнь.
Да, это точно)))
_Adrian_
Спасибо
лежать в этом направленииработать над этим)