Пусть будет кагбэ к дате

[erica albright is a bitch]

Никто же не думал, что я сегодня промолчу?))

Итак, стараниями Кроуфорда Ритуал провалился. Старейшины мертвы - но и Шварц разбиты и разметаны.
Ран приходит в себя в воде. Плывет к берегу, по пути замечает на волнах ярко-оранжевое пятно и почти бездумно прихватывает это с собой. На сушу он выбирается с Шульдихом - тот жив, но без сознания. Отдыхать некогда - падая с ног, Ран обшаривает окрестности в поисках Йоджи. Безуспешно.
Убедившись, что Шульдих не собирается умирать прямо сейчас, и оставив его в укромном месте, Ран возвращается на квартиру Шварц - и натыкается на Наблюдателя от Эсцет. В отсутствие Кроуфорда тот пытается взять командование на себя, но неудачно: в порыве гнева и отчаяния Ран убивает его.
Собственный поступок вызывает у него сложные чувства. Во-первых, теперь ему по-любому крышка - даже если удастся доказать, что Кроуфорд в своей игре против Эсцет использовал их вслепую.
Во-вторых, Ран убеждается в том, о чем начал подозревать еще в Лондоне: он - сильный и не обязан позволять кому бы то ни было решать за себя.
Кроуфорд предвидел, что уходить придется по одному, поэтому подготовил каждому поддельное имя и банковский счет на первое время. Он просчитался только в том, что не трахнул Фудзимию не заручился лояльностью всех членов команды. Но Кроуфорд и сам - продукт Розенкройц и чуть слишком привык полагаться на дар и субординацию; у него лучше получается вправлять мозги, чем завоевывать лояльность. А в Фудзимии окончательно вызрел бунтовщик, но еще не выветрился параноик - поэтому он снимает все деньги со счета, меняет фальшивые документы на еще более фальшивые другие (заметно хуже качеством, но для начала сойдет), бросает принадлежащую Шварц машину в подворотне, нанимает другую, грузит в нее Шульдиха и устремляется прочь из Токио.
А Йоджи?
Что ж, если он погиб - как бы ни было больно думать об этом, ничего не поделаешь; а если жив, то, чтобы впоследствии найти его, необходимо быть также живым и очень желательно - свободным. Поэтому Ран совершает еще один волевой акт "переступания через эмоции" и надевает кислородную маску на себя - ну, и на Шульдиха, раз уж тот волей случая оказался рядом.

Примерно в это же время патрульный катер вылавливает в заливе мужчину с тяжелой черепно-мозговой травмой. Его экстренно доставляют в больницу; операция спасает ему жизнь, но впоследствии выясняется, что чувак не помнит даже собственного имени.
В больнице ему дают имя Ито Рё. Поскольку его никто не ищет, после физического выздоровления его переводят в благотворительную психиатрическую клинику. Там он проводит несколько месяцев - пока однажды в клинику не обращается человек, представившийся как Брайан Хоксби, который рассказывает, что семья его японских друзей - Хаякава Масаши с супругой - несколько месяцев назад потеряла сына Ташио. Тот сбежал из дома после глупой ссоры с отцом, и с тех пор о нем нет никаких известий. Поскольку Ито Рё по возрасту и описанию похож на него, мистер Хоксби, знавший юношу лично, вызвался съездить в клинику и, если это действительно Ташио, забрать его домой.

Текст

Хоксби-сан оказался высоким, совсем нестарым - лет на пять-семь старше самого Рё - гайдзином с темными глазами и волосами изысканного пепельного оттенка. Чем дольше Рё вглядывался в его лицо, тем сильнее ему казалось, что там чего-то не хватает. Один раз гайдзин тронул указательным пальцем переносицу так, будто хотел поправить несуществующую дужку очков...
Наверно, пытался не чихнуть. Рё слышал, что можно удержаться от чиха, если потереть переносицу.
Хоксби узнал его - еще до того, как он заговорил, Рё будто толкнули в грудь - бывали такие странные моменты, когда он точно понимал, что чувствует другой. Хоксби не удивился и не обрадовался - скорее, был доволен, как человек, у которого всё идет по-задуманному.
Рё расспросил его о своей семье. Хоксби-сан рассказал об отце - служащем банка, матери-домохозяйке, младшей сестре, собачке породы шпиц, по кличке Тайки…
Рё не помнил ничего из этого, но собачка его заинтересовала. Ему нравились дети и маленькие животные. И хорошенькие девушки.
Нормальный человек сказал бы “всегда нравились” - но “всегда” Ито Рё было длиной в семь с половиной месяцев и потому не заслуживало упоминания.
Его спросили, согласен ли он уехать с Хоксби-саном, и он сказал - да. Он был полностью дееспособен - если не считать амнезии - так что, если у кого и возникли сомнения, удерживать его не имели права.
Оказалось, что Хоксби-сан не привез ему одежды. Рё не винил его: не каждый день забираешь из больницы потерявшего память сына друзей.
Ему выдали чью-то футболку, джинсы и легкую куртку - день стоял довольно теплый. Джинсы были широки и даже полностью застегнутые низко сползали на бедра, поэтому к ним ему нашли ремень. Рё только надеялся, что этот набор не сняли с покойника; впрочем, люди нечасто умирают от проблем с психикой - разве что кто-то оказался достаточно изобретателен, чтобы покончить с собой несмотря на неусыпный надзор и контроль.
Обуви на его ноги не нашлось, так что ему разрешили оставить себе больничные тапочки. Потом он подписал необходимые бумаги и в сопровождении Хоксби-сана покинул клинику, облегченно вздохнув, когда тяжелая дверь захлопнулась у него за спиной.
Не то чтобы там было плохо. По забавной случайности люди неизменно отвечали ему взаимностью - и те, кто нравился, и те, кто по каким-то причинам нет; а поскольку первых было гораздо больше, чем вторых, в целом он пользовался любовью, чем-то вроде популярности (как интересный клинический случай) и даже некоторыми привилегиями по сравнению с остальными пациентами. Но в последнее время он изнывал, как подросток в детской песочнице: ум требовал работы, душа - новых впечатлений...
И, если уж совсем откровенно - тело тоже кое-чего требовало.
Дорога заняла около сорока минут. В машине Рё попробовал еще порасспрашивать, но быстро понял, что Хоксби-сан не расположен к разговорам, и сам замолчал, любуясь алыми кленами по обеим сторонам шоссе. Гадая, узнает ли родной дом, когда снова увидит его.
Автомобиль въехал на парковку возле длинной бледно-серой пятиэтажки. Хоксби заглушил мотор и кивком пригласил Рё выходить.
Рё удивился: здание не выглядело как дом преуспевающего банковского служащего с женой, детьми и собачкой - но последовал за своим проводником в пахнущий сыростью подъезд и поднялся по лестнице на самый верх. Хоксби открыл дверь ключом.
Квартира оказалась пустой. Нет, мебель была: вешалка-тренога в углу у двери, диван, развернутый спинкой ко входу, кресло напротив, даже журнальный столик - но ни подушек на диване, ни цветов на столике, ни постеров на стенах. Ничего… личного.
Рё удивился еще больше. Даже подумал, не пора ли ему встревожиться.
- Садись. Кофе хочешь? Или, может, ты голоден?
- Нет, спасибо. Хоксби-сан… что это за место?
- Сядь, - с нажимом повторил тот.
Рё послушно опустился на диван. Что-то было не так. Угрозы он не чувствовал - скорее, какое-то… предвкушение. Внутри сдвинулось, плавно и тяжело, будто качнули заснеженную ветку, и посыпалось комьями, оставляя узкие глубокие воронки в рыхлом сугробе…
Странно. Что только не придет в голову. Где он мог видеть столько снега?
Хоксби-сан уселся в кресло напротив, по другую сторону низкого овального столика.
- Меня зовут Брэд Кроуфорд, - без предисловий сообщил он. - Тебя - Йоджи Кудо.
Рё прерывисто, беспокойно вздохнул. Признаться, это имя понравилось ему больше. Тоже не бог весть что… но звучало неплохо. Четыре слога, сплетенные вместе изящно и благородно.
“Йоджи... Кудо”, - мысленно повторил он.
- Ладно, давайте ваш кофе.
Хок… Кроуфорд встал, зажег плиту и достал из навесного шкафа маленькую кастрюльку с длинной ручкой.
Он заговорил, не оборачиваясь - пока грелась конфорка, пока насыпал в кастрюльку молотый кофе, добавлял воды, разливал по чашкам - и, по мере того как он говорил, снегопад в душе у Рё становился всё гуще, яростней, срывался в метель…
- Кофе, - сказал Кроуфорд откуда-то из-за стены снега. - Глотни, Кудо. Полегчает.
Рё обнял ладонями предложенную чашку и, обжигаясь, сделал глоток. В мозгу и правда немного прояснилось.
Кроуфорд внимательно следил за ним глазами - будто ощупывал взглядом. Рё неуютно поежился и опустил чашку на стол.
- И какой же у меня... дар?
- Повышенная чуткость к эмоциям.
- Лажа какая-то, - подумав, обиделся он. - Как это работает вообще?
- Ну, к примеру, тебя нельзя обмануть… или, точнее, для этого нужен отдельный навык.
- Но у вас-то он, конечно, есть. - Рё опять подумал о маленькой смешной собачке, с которой ему не суждено было познакомиться.
- Разумеется.
Всё это было так нелепо, что он даже развеселился.
- Зашибись. То есть я в любом случае не могу вам верить.
На самом деле он верил. Мог сомневаться в объективности рассказа, понимая, что каждый в первую очередь излагает себя - но почему-то ему и в голову не приходило ставить под сомнение вероятность самих фактов и событий. Тем более - списать всё на бред сумасшедшего. Рё провел несколько месяцев в дурке и повидал сумасшедших. Они… ощущались иначе.
- Тебе решать. - Кроуфорд улыбнулся, глядя на него с насмешливым любопытством. Рё почувствовал себя задетым - но всё лучше, чем тот требовательный взгляд, на который ему просто нечем было ответить. - Датчик не ошибается, но можно ввести в заблуждение оператора. Мой дар говорил мне, что тобой придется пожертвовать.
- А как же… - Рё запнулся. Внезапно ему стало очень грустно. Эмоции смешивались, набегая одна на другую, как волны в штормовую погоду. - И вы согласились, - горько сказал он. - Но я ведь не умер?
- Это как посмотреть, Ито-сан, - мягко возразил Кроуфорд. - Я с радостью признаю ошибку, если опять увижу Йоджи Кудо.
Звучит как упрек, подумал Рё. Как будто он виноват, что выжил, а этот Кудо - нет. Не может же он опять стать им - вот так запросто, по щелчку пальцев.
И, если на то пошло - не уверен, что хочет.
- А эти… другие двое?
- Телепат и пирокинетик.
- С чего вы взяли, что я могу помочь их найти? Я и себя-то пока не нашел…
- Полагаю, они тоже будут тебя искать. Скорей всего, уже ищут. У вас была очень тесная и… многогранная связь. На телепатическом, эмоциональном и телесном уровнях.
Рё отчего-то покраснел.
- В каком смысле “телесном”?
- В смысле секса, - бесстрастно пояснил Кроуфорд.
- Я что, пи… гей?!
- Прости, я не в курсе нюансов твоей сексуальности. По моим наблюдениям, однополые связи среди паранормов встречаются несколько чаще, чем у обычных людей - но объяснить не берусь, да и неважно сейчас. Ты с ними спал - это всё, что мне известно.
- С обоими? - недоверчиво уточнил Рё.
Кроуфорд тонко улыбнулся:
- О, ты себя еще не знаешь.
Телефонная трель оборвала свернувшую куда-то не туда беседу. Он взял трубку и заговорил с невидимым собеседником по-английски. Лицо его было спокойным, голос звучал ровно, даже, пожалуй, беспечно. Рё не понимал английского, но чувствовал, что Кроуфорд не на шутку встревожен.
А потом тот нажал отбой и сказал слово, которое Рё понял - потому что часто слышал его от героев боевиков. В больнице он полюбил американские боевики.
- Мне надо отлучиться. - Кроуфорд опять перешел на японский. - Ненадолго. Я постараюсь, чтобы это было недолго. - Он встал и направился к вешалке, обходя столик и диван. - Прости, ожидание будет слегка… некомфортным.
В следующий момент Рё с силой толкнули, а когда он согнулся - поймали за руки, сводя их за спиной. Что-то гладкое и прохладное, будто змея, стремительно обвило запястья. Он попытался распрямиться, отчаянно брыкаясь. Кроуфорд перемахнул через спинку дивана, вцепился ему в ноги, резко дернул, заваливая в угол между спинкой и подлокотником.
- Keine Bewegung, verdammt!
Рё замер. Кроуфорд навис сверху, стиснув его бедра своими коленями. С минуту оба с почти одинаковой растерянностью смотрели друг на друга.
Очки, очки… Рё досадливо скрипнул зубами. Если бы на чертовом лице гайдзина оказались очки - возможно, весь мир наконец встал бы на место.
- Ну надо же, - нарушил молчание Кроуфорд. - Вот это ты помнишь.
По-прежнему удерживая его коленями и одной рукой, второй расстегнул пряжку ремня у него на джинсах. Рё потрясенно вскрикнул.
- Боже… - Кроуфорд неожиданно фыркнул. - И он еще спрашивает меня о своей ориентации.
Он вытянул ремень из джинсов и, сдвинувшись дальше, начал туго обматывать Рё лодыжки.
Рё лежал неподвижно, бросив попытки сопротивляться. Больше всего обескураживало несоответствие между тем, что он чувствовал - и тем, что, кажется, должен был чувствовать в такой ситуации. Он был зол и обижен. И немного сконфужен - учитывая это маленькое недоразумение с ремнем.
- Какого хрена?!
- Послушай, это экстренная мера. Я собираюсь оставить тебя одного - и, честно, в кои-то веки у меня нет ни малейшего представления о том, что может взбрести тебе в голову. Мой дар молчит - очевидно, по-прежнему считает тебя мертвым...
- Спасибо за напоминание. А не хватило бы просто запереть меня снаружи? Пятый этаж.
- Ты прошел курс физической подготовки для работы в экстремальных условиях. Как бы мне ни хотелось, чтобы ты вспомнил всё - в ближайший час это будет крайне неуместно.
Рё ощутил внезапный прилив сил и желание поиграть мускулами.
- Бонд. Джеймс Бонд, - врастяжку проговорил он.
Кроуфорд стрельнул глазами из-под дымчатой челки:
- Ты сейчас очень похож на него.
Рё понял, что речь не о Бонде.
Он приподнял голову, задумчиво глядя из-под ресниц. Так вот почему никак не выходит заставить себя по-настоящему испугаться?
- Он вам… нравился, да?
- Не забывай о своем даре. - Кроуфорд легко вскочил на ноги и пригладил растрепавшиеся волосы. - А теперь извини.
Он надел плащ; Рё заметил, что в шлевках не было пояса.
- Постарайся расслабиться и провести это время с пользой. Я скоро вернусь... и позабочусь о тебе.
- Вы бросили меня умирать, - сказал Рё закрывшейся двери.
Он совсем не помнил Йоджи, поэтому не мог представить, что тот чувствовал, чего ожидал… на что надеялся в свой последний день.
Но Рё, лежащему на диване в чужой квартире, было больно за него. Больно и чертовски обидно.
Конечно, окажись он на месте Кроуфорда - может, и сам поступил бы так же...
Нет.
Ни за что на свете он не послал бы своих людей играть в жмурки со смертью. Даже если бы от этого зависела победа.
Что ж, наверно, поэтому и нет у него никаких “людей”.
Лежать со стянутыми назад руками было неудобно. Рё опустил ноги и, упираясь ими в пол, уселся прямо. С минуту он раздумывал о том, чтобы покричать - возможно, кто-нибудь услышит и освободит его.
И тогда его, скорей всего, вернут в клинику.
Он со вздохом откинулся на спинку дивана и, следуя совету, постарался расслабиться.
“Не забывай о своем даре”, сказал Кроуфорд. И разве быть эмпатом не означает уметь принимать чужое “я” - неважно, нравится оно тебе или нет? Принять, пропустить через себя, отдать обратно. Рё не помнил, откуда знает это, но знание было твердым и непреложным: дар - не подарок. Он требует труда. Терпения.
Жертв.
Всему придется учиться заново.
Как бы там ни было, смерть Кудо останется на совести Кроуфорда; а вот жизнь теперь… целиком и полностью в его, Рё, распоряжении.
По правде говоря, ему до чертиков наскучило быть Ито Рё. В глубине души он всегда подозревал, что рожден для большего.
Все свои семь с половиной месяцев.
Даже если он ничего не помнит о себе… даже если никогда уже не вспомнит… он всегда может попытаться узнать себя заново.
И Кроуфорд поможет ему в этом.
По ощущениям прошло не меньше пары часов - но когда сидишь в одиночестве связанный, неудивительно, что внутренние часы начинают врать. Наконец в замочной скважине заскрежетал ключ.
Кроуфорд держал в руках две больших плоских коробки - пицца? - и был начеку, но в хорошем расположении духа. Какие бы опасения ни терзали его недавно - похоже, они не подтвердились.
- Прости, что заставил ждать. - Он отложил коробки и зашел Йоджи за спину. Опять толкнул между лопаток - на этот раз легонько - заставив нагнуться, и начал развязывать ему руки.
Кровь хлынула в онемевшие кисти, будто их макнули в кипяток. Йоджи болезненно зашипел.
- Знаю, терпи, - осадил Кроуфорд. - Ну некогда мне было запастись наручниками с меховой подложкой.
“Да пошел ты…” - подумал Йоджи.
- Вы как раз вовремя, - сказал он. - Ваш чертов кофе вовсю просится наружу.
Кроуфорд весело хмыкнул.
- Рад, что ты не держишь на меня зла.
- Я думал, телепат - другой тип. Тот, с которым я… спал.
- Телепатия ни при чем. Ты опять фонишь.
Когда Йоджи вышел из ванной, Кроуфорд раскладывал по тарелкам нарезанную пиццу.
- Тебе с соусом?
Было что-то завораживающее в том, как он управлялся с ножом и вилкой - скупыми рассчитанными движениями, будто хирург на операции. От коробок поднимался пар, пахло горячим сыром и сушеными травами. Йоджи сглотнул слюну и невольно улыбнулся.
- Вы пытаетесь меня подкупить.
- Угадал, - невозмутимо кивнул Кроуфорд. - А еще я принес тебе сигареты.
- Курить вредно, - машинально сообщил Йоджи.
- Истинная правда. Но раньше тебя это не заботило.
Йоджи подтянул поближе лежащую на кухонной стойке пачку с пристроенной сверху стальной зажигалкой. Помедлив, разодрал обертку и, достав сигарету, уцепил ее губами. Щелкнул колесиком зажигалки.
Дым медленно наполнил рот. Йоджи немного подержал его, а затем разомкнул губы, позволив ему постепенно вытекать наружу.
- Ну и кто же я теперь? - философски вопросил он в пространство.
- Ждешь, чтобы я ответил? - Кроуфорд отложил нож и выпрямился, в упор глядя на него. - Изволь: ты по-прежнему Шварц, мой подчиненный и моя забота. И если будешь слушаться, с тобой всё будет в порядке… насколько это возможно.
- Пока вам не вздумается в очередной раз принести меня в жертву? - мстительно уточнил Йоджи. - А если я не хочу?
- Боюсь, я не собираюсь давать тебе выбор. Ты мне нужен - по крайней мере, пока не найдем остальных.
Йоджи затянулся еще раз, глубже. Было… вкусно. Тело не протестовало - разве что голову немного повело, но и это сейчас казалось приятным.
Он пристроил зад на кухонную стойку, скрестил лодыжки, разглядывая свои ноги в белых больничных носках.
- Мне нужна обувь. И нормальная одежда. И вообще, я не собираюсь работать бесплатно. И… я ведь не обязан круглосуточно находиться при вас? У меня должна быть личная жизнь.
Кроуфорд мельком улыбнулся, прежде чем опять отвернуться к столу.
- Разумеется.
Йоджи поймал свое отражение на дверце микроволновки и поскреб затылок свободной от сигареты рукой. В больнице его обрили наголо; с тех пор волосы порядком отросли, но ему всё равно казалось, что можно бы подлиннее. Ему пойдет, он же… вроде как симпатичный. Надо будет поэкспериментировать со стилем.
Что там еще он делал раньше… такого, что и представить трудно?

@темы: Тексты, WK, Плотбанни

Comments

[_Adrian_]

Прямо подарок ко дню рождения нашего мальчика))

[Irma~]

erica albright is a bitch

Какой классный подарок для Йоджи и про Йоджи.
Его восприятие Брэда, рассказанной истории и самого себя, вкусно
Момент с тем, что раз Кудо Йоджи умер, то дар Брэда не видит Ито Рё - это вообще шикарно.

А зачем Ран одевал кислородные маски на себя и Шульдиха?

[erica albright is a bitch]

_Adrian_
Я даже не подгадывала, оно само так получилось))

Irma~
Как тебе пейринг?

А зачем Ран одевал кислородные маски на себя и Шульдиха?

Да это фигуральное выражение) Из правил авиаперелетов: в случае разгерметизации салона кислородную маску сначала надеть на себя, а только потом на ребенка - что применительно к ситуации примерно означает "Спасай себя, чтобы иметь возможность спасти других".

[Irma~]

erica albright is a bitch

Пейринг перкрасен
Про самолет я вспомнила, про фигуральность - не догнала.

[beside]

erica albright is a bitch, ура!

С масками знаю. Но чёта подвисла тоже.

Снег - ну вопще!
Спасибо!

[erica albright is a bitch]

beside,

[~ Ами]

... aaaa ... eto prekrasno... KAK ya hotela by eto prochitat', esli by ty znala

[erica albright is a bitch]

~ Ами, спасибо! Очень рада, что тебе нравится.
Эх, я и сама ужасно хотела бы это прочитать)))