Смотрю сериал Джонатан Стрендж и мистер Норрелл - вчера остановилась на третьей серии. Захватывает. У меня есть дурацкая, привитая интернетом привычка время от времени проверять, сколько осталось до конца серии; вчера поймала себя на том, что финальные титры начались как-то слишком внезапно)))
Очень нравится сюжет, атмосфера, вот это всё - но я, конечно, залипаю на людей. Стрендж прекрасный: поначалу я как-то не впечатлилась, но постепенно оценила. Добрый, искренний, талантливый мальчик, который в силу возраста иногда творит хуйню совершает ошибки - мое любимое сочетание
И как хорошо он ответил на вопрос, может ли маг убить человека: "Маг, наверно, может. Джентльмен - не станет"
Еще нравится Чилдермасс, но это такой... инфернальный тип. Они всегда нравятся, хоть ты что делай
Внезапно запал Марк Уоррен в роли эльфа - мне он, честно говоря, всегда казался довольно... неприятным (особенно после того как сыграл Чайчая))) - но тут его острый нос, узкие губы и холодные глаза настолько "в тему", что просто вау
Семь серий в первом сезоне - если будут еще впечатления, добавлю в пост)

UPD: Всё, я сдаюсь: Чилдермасс прекрасен.
Эпизод с ранением (а особенно с извлечением пули) натурально кинкнул))
Актера, который его сыграл, завут Энцо Чиленти (боже, какое имя! ) и он, оказывается, дофига где снимался - включая "Доктора Хауса", "Игру престолов" и "Марсианина" - но я не смотрела ни то, ни другое, ни третье.

Пару фанартов даже нашла.

Пол Кэй, сыгравший Винкулюса - охуенен. Сам персонаж не вызывает симпатии - как, впрочем, и антипатии, он там не для того - но какой же он... ээ... фактурный)) И как он двигается!
Стрендж, охваченный одной всепоглощающей страстью, делает сюжет, но внезапно обедняет собственный образ. Не то чтобы я в нем разочаровалась - просто в определенный момент перестала очаровываться дальше. Но мне нравится их с Норреллом взаимодействие в конце: профессионалы за работой - тоже кинк))
- Есть только один, самый великий маг, способный это сделать.
- Вообще-то я уже не считаю себя самым великим.
- Да я не про вас.

В общем, мне всё очень понравилось - но я книгу не читала и, если честно, не собираюсь, так что не могу сравнивать.
Но второй сезон таки будет, я надеюсь?

запись создана: 12.03.2016 в 15:12

@темы: Картинки, ИМХО

---

Проснулась. Сделала кофе. Открыла файл с переводом The Colour of Deception: поправить пару фраз, которые обдумала ночью - у меня как-то ночью в полудреме хорошо всё расставляется по местам.
Перевела до конца, не приходя в сознание
Ужс в том, что мне мало.

@темы: OTP, А я сошла с умааа..., WK

---

Когнитивный диссонанс или "Да, да... но нет"

Ладно, теперь я скажу несколько слов насчет свежевыложенной главы Инерции. Патамушта мне хочется)) И в свете недавнего диалога "Инерция vs Гармоника".
Я начала ее еще в ноябре. Перевела до того места, где Йоджи заваливает Шульдиха на одеяло с диснеевской Русалочкой.
И меня взорвало
Я вспомнила, что ужасно соскучилась по ним.
Вспомнила два волшебных слова - Alternate Universe.
Поняла, что у них могло быть - так. И вот так. И еще сотней разных способов, не включающих сумасшествия и убийства))
В голову хлынула всякая чушь: сюжеты прочитанных фиков, новые плотбанни, порноэпизоды...
Правда, перевод опять пришлось задвинуть, потому как было уже не до него
Понимаете, да? Мне этот пустяк - несколько абзацев - вернули ОТР. Фактически, вернули меня в фандом. Может, были какие-то... сопутствующие факторы, но спичкой, от которой всё опять разгорелось, стал именно этот кусочек главы.
Йоджи один безмятежный день дал силы жить дальше.
Шульдиху было скучно.
Собственно, это всё, что имею сказать о возможности ОТР в условиях канона.
Наверно, я все-таки фиалко)

@темы: OTP, WK, Внимательно вглядись в траву - Здесь был зеленый кузнечик, похожий на плод огурца. Ай да лягушка

---

We Uncertain Step

Мастер-пост здесь.

Название: Ощупью вперед (Цикл "Инерция")
Автор: Eleanor K.
Оригинал: тут
Переводчик: elinorwise
Разрешение на перевод: получено
Пейринг: Йоджи х Шульдих
Рейтинг: NC-17
Прим. автора: Название главы взято из стихотворения Эмили Дикинсон #419.

Йоджи лежал на кровати, глядя в пожелтевший от сигаретного дыма потолок, и думал об Аске. О том, как душил ее. Он все еще чувствовал тепло ее тела, хотя теперь за спиной были только матрац и грязная сбившаяся простыня.
Свесив руку с кровати, он стряхнул пепел на валявшийся на полу клочок бумаги. Это была записка от Фарфарелло - Йоджи получил ее вскоре после гибели Рут: “Прости. Ф”.
Прости - за что? За тех девушек в клубе? За убийство священников? Или собственной матери? Или…
А может, это и не важно. “Прости” - и всё.
Йоджи думал о том, каково это - когда весь мир восстает против тебя, всё, во что ты верил, оборачивается ложью. Он вообще много думал после смерти Аски… Ной… какая разница.
Еще он думал - прекрасно зная, что всё это пустые домыслы: а что, если Ной - не Аска? Что, если Аска жива? Живет где-нибудь в Токио, счастлива, может, даже вышла замуж… Почему тогда она не приходит навестить его?
Наверно, потеряла память.
Нет, хватит. Что только не придет в голову, когда очень хочешь верить.
Он подобрал записку, отряхнув ее от пепла. “Прости”. Расплывчатое извинение - вроде того, что он услышал когда-то от Шульдиха - только, пожалуй, более искреннее.
Что только не придет в голову, если эта голова безумна. Иногда ему становилось интересно, как живется безумцу. Фарфарелло ни в чем не обвинял себя. Что бы ни случилось - он всегда считал себя пострадавшим. Может, так легче.
Йоджи вспомнил, уже в который раз, как Шульдих ударил его там, в сауне.
Два почти осязаемых воспоминания - одно сводило его с ума, другое помогало прийти в себя. Одно - об Аске: соратнице, близкой подруге, возлюбленной, лучшей на свете. Другое - о человеке, который убивал для развлечения, предал детей огню, похитил Аину сестру… чего только не натворил. Шульдих - подонок, каких мало.
Йоджи хотел его увидеть.
Телефон зазвонил.
- Алло? - осторожно ответил Йоджи.
- Тебе, мать твою, обязательно думать так громко? - сказал Шульдих. Голос у него был хриплый, будто спросонья.
- Ты правда можешь сделать так, чтобы я забыл? - спросил Йоджи.
Возникла долгая пауза.
- Ага, - наконец сказал Шульдих. - А ты правда этого хочешь?
Йоджи прикрыл глаза.
- Как там Фарфарелло?
- Лучше. Какое-то время был в раздрае, но сейчас немного успокоился.
- Что ж, это главное.
- Кроуфорд говорит, главное не итог, а то, как ты к нему приходишь.
Йоджи помолчал, глядя, как дым сигареты спиралью поднимается к потолку.
- Только на день, - сказал он. - Я хочу забыть на один день. Что-то вроде отпуска, понимаешь?
- От жизни не бывает отпусков.
- Я знаю. Еще как знаю... Ладно, иди спать. Постараюсь думать потише.
Шульдих нажал отбой.

***
Он отложил телефон, думая, каким стал бы Йоджи, если бы забыл. Это ведь не шутка - стереть такой кусок памяти. Все воспоминания об Аске: как они познакомились, как он любил ее… Непросто.
Взять хоть Фарфарелло. Наги начал называть его Джеем, чтобы позлить. Поначалу это действовало. Потом Фарф начал откликаться на оба имени.
Важен не результат, вечно твердит Кроуфорд, важен процесс. Но ему-то легко, он всегда знает результат заранее.
Шульдих сосредоточился. Что толку в размышлениях, во всех этих “а может” и “что, если”... Он нацелился на маячок Йоджиного разума и приступил к делу.

***
Йоджи проснулся от зуда где-то в середине спины, где не достать рукой. Он взял карандаш и попытался дотянуться тупым концом - но оказалось, что чешется где-то в другом месте. Впрочем, зуд прошел сам по себе, пока Йоджи принимал душ. Он позавтракал попкорном - потому что попкорн приснился ему под утро - и спустился в магазин как раз к началу своей смены.
- Тебе лучше? - спросил Ая.
А что, разве он… болел? Да, точно. Он пропустил несколько смен, и остальным пришлось вкалывать сверхурочно.
- Гораздо лучше. - Йоджи виновато улыбнулся. - Прости, что так вышло.
Он в жизни не думал, что станет флористом, но работа ему нравилась. Кого только не заносило в магазин. Забавно было пытаться угадать, что привело покупателя за букетом орхидей или вазой с подсолнухами.
- У тебя сегодня много покупают, - заметил Ая. Вид у него был слегка настороженный.
Йоджи пожал плечами:
- Люблю поболтать с людьми. А они - со мной.
В перерыве он сходил в раменную в паре кварталов от магазина и плотно пообедал лапшой. Возвращался через парк. Прохожий с рыжими волосами - огненно-рыжими, а не красными, как у Аи - подошел у нему узнать дорогу. Йоджи объяснил.
- Простите, как? - переспросил тот.
Йоджи повторил, но прохожий опять не понял. Наверно, он не очень-то хорошо владел японским.
- Я провожу вас до перекрестка, - сказал Йоджи. Погода была отличная, и у него еще оставалось полчаса свободного времени.
- Давно тут живете? - спросил прохожий (он представился Шульдихом. Красивое имя, подумал Йоджи. Должно быть, немецкое).
- В Токио? Да всю жизнь. А вы?
- О, я где только не жил.
- Интересно, - сказал Йоджи. - Где же это? В Германии, конечно?
- Разумеется. И в Японии, - с легкой усмешкой отозвался Шульдих.
Йоджи улыбнулся в ответ:
- Само собой. А в промежутке?
Шульдих рассказал забавную историю о плавучем доме в Индии, на реке Ганг.
- Его таскали водоплавающие коровы, - добавил он.
- Чушь какая, - не поверил Йоджи.
- Конечно, чушь. - Шульдих дернул плечом. - Стал бы я жить в доме без кондиционера и телевизора!
- Может, там был генератор электричества.
- Не-а, не было.
- И дома этого тоже не было.
Шульдих закатил глаза:
- Много вы понимаете в плавучих домах.
- Только если они не настоящие. Я могу придумать туда генератор электричества. Легко. И что-нибудь покруче водоплавающих коров.
- Например?
- Драконов, гидр, многоротых чудовищ с тентаклями, не знаю… Почему именно коровы?
- Они там повсюду бродили.
- ...Или гигантскую рыбу, - не унимался Йоджи.
- Хотите, поужинаем вместе? - предложил Шульдих.
Йоджи согласился, весело глядя в безоблачное небо. Что за чудесный день!

***
Шульдих купил ему цветы, будто в насмешку.
Йоджи пришел в восторг.
Шульдих всерьез расстроился, но слегка воспрял духом, когда Йоджи, не удержавшись, сообщил, что розовые розы, во-первых, символизируют дружбу, а во-вторых, ужасно не идут к рыжим волосам.
- Ты говоришь как педик, - заметил Шульдих.
- А что мне терять? Я уже согласился, чтобы ты купил мне цветы. И ужин.
- С чего ты взял, что ужин - за мой счет?
Шульдих выбрал мексиканский ресторан, владелец которого был родом из Бруклина. Здесь подавали начо, какие-то клейкие лепешки, обильно присыпанные сыром, и тако с говяжьим языком. Шульдих заказал им обоим, пока Йоджи ошеломленно разглядывал обстановку. Повсюду были сомбреро, даже на голове изображенного на стене Элвиса.
- Язык? - переспросил Йоджи, когда официант отошел. - Серьезно?
Но он попробовал, и ему понравилось. Шульдих задумался, не перемудрил ли вчера в своих манипуляциях, или в характере Йоджи, еще не искалеченном жизнью, было это доверчивое любопытство: готовность пробовать новые блюда, ходить на свидания с незнакомцами, трахаться в туалете…
Ладно, до последнего еще не дошло. Шульдих положил руку ему на бедро. Йоджи улыбался - так нежно, что становилось как-то не по себе. Улыбка чуть поблекла, когда Шульдих двинул руку выше и прижал ладонь к паху.
- Не здесь, - сказал Йоджи - как ни странно, совершенно искренне.
Ого... Впрочем, с чужими мозгами всегда так: насколько тщательно ни замешивай - всё равно толком не знаешь, что получится. Вот почему Шульдиху не надоедало.
Он все-таки заплатил за ужин: начал с букета, так иди теперь до конца, заявил Йоджи.
- До моего конца у тебя в заднице? - уточнил Шульдих.
- Возможно. - Йоджи сунул руки в карманы и, не дожидаясь его, зашагал по тротуару.
Они купили мороженое - теперь за счет Йоджи - и ели на ходу.
- Забавно, - сказал он, - мне кажется, тебе можно доверять.
- Нельзя, - сказал Шульдих.
Йоджи слизал верхушку мороженого и, откусив кусочек вафельного конуса, выбросил остальное. Потом притиснул Шульдиха к стеклянной стене какого-то офиса и, взяв его лицо в ладони, поцеловал, бережно и влажно, скользя языком по губам.
- Поехали к тебе, - предложил он - опять совершенно искренне.
В этот приезд Шварц арендовали дом в обнесенной стенами низине между холмов, чуть в стороне от оживленных улиц. В саду пахло мокрыми листьями. Шульдих провел Йоджи мимо пышных сосен, по горбатому мостику, к задней двери.
Футон, лежащий на татами, был застелен новым одеялом с Русалочкой. Шульдих выбрал его из вредности, не преминув рассказать Брэду, что подумал кассир о троих взрослых мужчинах и мальчике-подростке, купивших постельное белье с диснеевской принцессой. У Кроуфорда было такое лицо!
Йоджи вообще не обращал внимания на Русалочку, пока не завалил Шульдиха на одеяло.
- У нее волосы как у тебя.
- Да она красится.
- Сам ты красишься.
- А вот и нет!
- Докажи. - Йоджи начал стаскивать с него штаны. Штаны были узкие и никак не хотели слезать, а он всё тянул, не расстегивая, так что в конце концов пояс оказался у Шульдиха на бедрах.
- Симпатично. - Йоджи оглядел его с ног до головы, задержав взгляд на члене и окружавшей его рыжей поросли. - Резинки есть?
Шульдих достал презервативы. Йоджи явно рассчитывал быть сверху. Что ж, почему бы нет.
Секс оказался неплох: Йоджи не облажался, оргазм наступил, как положено - но не более того. Шульдих не ощутил даже легкого трепета, обычно сопровождавшего мозгоеблю со случайно подцепленными незнакомцами.
Если подумать, это был самый “нормальный” секс за последние несколько лет. Конечно, скукота. Убрать бы сейчас все ментальные блоки, которых он понаставил для Йоджи, и посмотреть, как боль и осознание потери хлынут обратно в глубины сознания, вперемешку с сегодняшними воспоминаниями… Вот было бы интересно.
Он знал, что не сделает этого. Дал Йоджи уйти и проследил его путь домой, до самой постели. Когда Йоджи уснул, Шульдих влез ему в голову и расставил всё по местам. Стереть память об одном вечере оказалось куда проще, чем о нескольких годах жизни.

***
Йоджи проснулся с легкостью во всем теле. Голова не болела от выпивки, спину не ломило от долгого лежания в постели, нос не был заложен от слёз. Впервые за несколько дней он чувствовал голод. Было почти хорошо - по крайней мере, физически.
Он встал, принял душ и позавтракал, ни разу не охнув от фантомного веса Аскиного тела на плечах. Хорошо… но странно.
В довершение странностей, в магазине Ая улыбнулся ему - и Йоджи целый час не мог думать ни о чем другом. Потом он отвлекся на разговоры, заказы, флирт с покупательницами… на всё, что помогало забыть. Всегда можно найти, чему порадоваться.
В перерыве он вышел на задний двор и медленно выкурил сигарету, глубоко вдыхая дым, смакуя каждую затяжку. Небо безмятежно синело над головой. Под ногами валялись мятые цветочные лепестки.
Жизнь оказалась кошмаром, во многих смыслах. Но Йоджи все еще не готов был обменять ее на небытие.

tbc

@темы: OTP, WK, Inertia, А сейчас вы прочитаете нечто невъебенное

---

А вообще, знаете, есть же такая эзотерическая теория: жизнь возвращает нас в ситуации, из которых мы в свое время не сумели извлечь урок.
Наверно, это имеет смысл. В каком-то смысле. И не то чтобы я была против.
Я только никак не соображу: какой урок я должна извлечь из пребывания в фандоме Вайсс Кройц?

@темы: WK, Внимательно вглядись в траву - Здесь был зеленый кузнечик, похожий на плод огурца. Ай да лягушка

---

Не возвращайтесь к былым возлюбленным. Былых возлюбленных на свете нет

Ничо не сделал, только вошел. © В смысле, хотела только посмотреть, как пойдет.
Очнулась на восьмой странице.
Боже, да я страшен в переводчицком угаре!
Ни разрешения от автора, ничего еще нет...
Сай, помнишь, я сказала, что после Инерции завязываю с переводами?
Уже можно ржать))

@темы: А я сошла с умааа..., WK

---

Слушайте, а никто не хочет со мной поболтать?
Я тут задумалась о разных трактовках канонных персонажей - иногда чуть ли не диаметрально противоположные бывают.
И в голове прекрасно укладываются))
У меня вообще любовь к героям фиков не зависит от степени ООСности, а у вас?
Но я вот о чем хотела: назовите мне своих любимых Йоджи и Шульдиха из "моих" Ну, возьмем не только фики, но и переводы тоже, чтобы выбор был побольше.
Мой любимый Йоджи - в "Четыре-семь-восемь" (я буду уже пользоваться новым названием, ага?) и, наверно, в "Мой хэппи-энд".
Любимый Шульдих - в "Гармонике". И, походу, в The Colour of Deception, но ладно, это пока нищетово)) А если из своих - то, наверно, во второй части "Другой версии".
И кстати, если кто-нибудь хочет про Аю, то велкам - АяЙоджей я ж тоже кучу напереводила. Мой - в "Малыш опасен". И, может быть, в "Униформах". Люблю, когда он не выебывается
Нет, не так.
Я люблю его, когда он не выебывается.
А, и Кроуфорд же еще! Кроуфорд, конечно - в "Сделаем это красиво". Вообще тогда был момент, когда я поняла, что он не просто "вау" - это я чуть раньше поняла - а что мне нравится про него писать.
Это было легко
Нет, ну в "Сделаем это красиво" вообще про всех было легко, даже про Фарфи) Но вот, допустим, в 4-7-8 про Йоджи и Шульдиха местами было оч сложно, а часть с Кроуфордом - наоборот, самая легкая.
Я просто знаю, что на каком-то "более глубоком" уровне я его всё равно не потяну - поэтому расслабляюсь и спокойно пишу то, что вижу "со стороны". А со стороны это такой сферический в вакууме "мужчина моей мечты"
Фух, наболтала опять. Сама, всё сама))
Короче, кому не лень - приходите, обсудим

@темы: OTP, За спрос не бьют в нос, WK, Внимательно вглядись в траву - Здесь был зеленый кузнечик, похожий на плод огурца. Ай да лягушка

---

Знатоки, а скажите мне вот что.
Наги и Мамору - в то время, когда один уже работает на другого - на "ты" или на "вы"?

@темы: За спрос не бьют в нос, WK

---

Про любимых актеров

Пишет Гость:

05.03.2016 в 20:42

Предвижу возражения, что фапабельность не равна таланту, но заверяю вас, аноны, мой метафорический хуй никогда не встал бы на бездарность.

URL комментария

Вот да!

@темы: Чисто поржать, Цитата

---

03.03.2016 в 15:33

Пишет  Оруга:

Файл 4.68 Пирожки на День Рождения!
Ааааа давайте отметим день рождения Ёдзи Печем пирожки в комментах!

Фразы

- Ваш балинез меня обидел
- У едзи есть татуировка
- Бросай меня, беги, спасайся
- Не проволока и не леска
- Какой-то странный он японец
- А чуть чего так сразу аска
- Заразна нынче амнезия
- Кто поставлял вам спецодежду
- Я понял едзи ты блондинка
- А на шкафу лежит катана
- Живу на крыше но не карлсон
- У кудо худо стало с удом
- Знакомься ая это аска
- Да асфиксия нынче в моде
- У ёдзи с сексом очень туго
- Однажды ёдзи сон увидел
- Это не то что ты подумал
- Весной любовь стучится в сердце
- Ну надо ж было так напиться

Стащила вот эти три

- Ваш балинез меня обидел
всю ночь под окнами орал
да март и что терпеть весь месяц
пока все праздники пройдут

да асфиксия нынче в моде
на завтра шульдих позвонил
на час договорился ая
а вот и кен идет сюда

весной любовь стучится в сердце
кроватной спинкой по стене
здесь вам не лав отель засранцы
злой оми взял свой арбалет

@темы: Чисто поржать, WK

---

Четыре-семь-восемь (бывшая "Агорафобия") целиком на AO3.

@темы: OTP, Тексты, WK, Агорафобия, Ссылки

---

3.3.

С добрым утром, любовь моя. С днем рожденья!
Прости за всё))

---

The Colour of Deception

Вчера перечитала The Colour of Deception.
Обсквикалась. Легла спать.
Обнаружила, что не могу успокоиться. Причем совсем не от возмущения
Ну, в общем, я знала, что так будет.
То ли это такой мощный кинк, что прямо на грани сквика - то ли наоборот: сквик, который несколькими небрежными штрихами превращается во вполне себе кинк... нет, в ОЧЕНЬ кинк

Спойлерно, если что. И очень много цитат на инглише.

Во-первых, я не выношу, когда такие вещи делаются с человеком, который абсолютно "не в теме" и не понимает, чего от него хотят. Когда этот человек - Йоджи, я вообще принимаю происходящее близко к сердцу)
Но Шульдих, который ломает профессионально и с четким пониманием своей цели - это таки йес. А Шульдих, который при этом испытывает сочувствие к жертве - это "йес, омайгад!"

“I don’t have time to be gentle with you,” the stranger tells him. He sounds almost apologetic “Try to stay with me, Kudoh, and I’ll do my best not to break your heart again.”

А? А! Боже...
Во-вторых, то, что он сам рискует и, в общем-то, страдает в процессе, кажется мне очень правильным. Я только не поняла, получал ли он также удовольствие, или удовольствие Шульдиха было исключительно в голове Йоджи? Ладно, пусть это останется его их маленькой грязной тайной))
Потом, конечно, сцена порки. Причем на первом прочтении это каждый раз хочется "развидеть", а на втором и последующих от этого невозможно оторваться) Мне искренне жаль Йоджи - но какой там Шульдих, авввв...

“The lying needs to stop. Lying to me means you’re lying to yourself, which makes my life difficult, and that means I’ll make your life difficult.”

“Answer me,” Schuldig says, rubbing slick fingers over Yohji’s groin and soothing the sting.
“I don’t like it when you touch me,” he says.
He’s expecting to be punished, so it’s something of a surprise when Schuldig laughs.
“You’re so delightful, Kudoh.”

И то, как меняется отношение Йоджи к своему мучителю...
Он ломается, да. Наблюдать за этим одновременно больно и волнующе, но не вызывает... внутреннего протеста - прежде всего потому, что протеста не вызывает сама цель ломки. Ну и потом, условия ясны с самого начала: чем быстрее это произойдет, тем быстрее для Йоджи всё кончится.

Yohji stops in front of him and kneels up. He doesn’t hear the glass being set aside, but both of Schuldig’s hands tangle into his hair as Yohji rubs his cheek against Schuldig’s groin.
It’s almost like the memory of a dream, but in his mind’s eye, he can see that he has a cord or wire or something wrapped around Schuldig’s throat, with the ends in his hands, pulling them tight.
“Have you ever thought about killing me?” Schuldig asks. It’s said so softly that he almost misses it.
“I don’t mean to,” he says truthfully.

В прошлый раз мне показалось, что автор немного смухлевал и что я не понимаю, "откуда это взялось". В этот раз я вижу, что, увы, понимаю. Стокгольмский синдром, мать его.
Иии... всё-таки не только он.
Недаром Шульдих назвал Йоджи "freakshow" - я даже не знаю, как это адекватно перевести в данном контексте, но это слово меня ужасно умиляет каждый раз

“What are you thinking about, Kudoh?” Schuldig tips Yohji’s chin up to look at him and pets his hair as he waits for an answer.
“Sometimes I like it when you punish me,” he says, and then holds his breath.
“Liar.” But Schuldig doesn’t look unhappy as he says it.

Потом, для меня всё меняет тот факт, что на Шульдиха это тоже действует - и физически, и эмоционально.

And he stops what he’s doing, because that makes it sound as though Schuldig is dying. “Are you?” he asks, even though Schuldig hasn’t asked him what he’s thinking.
“Would it matter to you if I was?”
There aren’t words to express how much it would upset him if it were true, but that’s all right, because he’s found that he doesn’t need to actually say the words for Schuldig to know how he feels.
Do you … Do you love me?
“Don’t you know?”

Шульдих, детка, знал ли ты, чем это кончится для тебя? когда пообещал "не разбивать Йоджи сердце"?
Финал офигенный вообще. Это такое облегчение - после всего видеть опять нормального Йоджи - не Ито Рё и не "spineless meat‑puppet", а настоящего Йоджи, который помнит себя и с которым всё в порядке. И, черт побери, это сделал Шульдих.
Их взаимная неловкость в конце. Неожиданная деликатность Шульдиха. Смущение Йоджи.

“It was straight out of your subconscious, you freakshow. I didn’t do a single thing you weren’t expecting of me, and there’s a lot on that list I never got around to.”
Kudoh flushes bright, brilliant red beneath his tan, but what he says is, “That is such crap.”

Блин, это, наверно, самый неприличный дурацкий из моих кинков - я ужасно тащусь, когда он краснеет

“I’m sorry. Not for that remark, because it’s true and I mean it, but — I broke you apart.” Kudoh flinches at that. “I could help put you back together.”
“You’re not allowed to start the drugs again. Naoe was very firm.”
He’s surprised that Kudoh hasn’t simply said ‘no’ outright.
“Yeah, and he pays my salary now, so I can’t ignore him like I usually would. No, I mean … we’ll do it out here. It’ll be real.”

LET IT BE REAL HERE ©
Нимагунимагу. Этот фик меня всегда оставляет в таких растрепанных чувствах, что я еще пару дней бегаю по потолку

Надо уже тег завести про "четыреста капель валерьянки"))

@темы: OTP, WK, ИМХО

---

В любви нельзя ни образумить дурачка, ни раскрыть глаза слепому, ни осчастливить несчастного - если он сам того не желает, не лезет, как котёнок к миске с молоком, не прёт, как трактор, не идёт навстречу, в конце концов. Все всё понимают; никто не боится настолько, чтобы упустить счастье; никто не уходит, если хочет остаться. ©

@темы: Цитата

---

Агорафобия, 8 + эпилог

Бенефис Кроуфорда. Тяжелое детство и деревянные игрушки Шульдиха. Для Йоджи всё грустно но недолго бгг.

Кроуфорд приезжает утром: сам отпирает дверь и, сухо кивнув на приветствие Йоджи, сразу направляется к Шульдиху - тот еще не выходил из своей комнаты.
Йоджи рассыпает кофе, проливает кипяток на руку, шепотом матерится. Хочется бросить всё и пойти куда-нибудь выкурить сигарету. Или две.
Минут через сорок, услышав шаги, он выходит в прихожую. Молча стоит, прислонившись к стене, внутренне готовый ко всему. Кроуфорд вправе уволить его ко всем чертям. Он и сам поступил бы так же.
Кроуфорд неторопливо зашнуровывает остроносые кожаные туфли. Выпрямляется, глядя непроницаемо и немного снисходительно - а может, так кажется оттого, что он на полголовы выше.
- Вы отлично справились, Кудо-сан. Уверены, что хотите отказаться от вознаграждения?
Йоджи передергивается: в свете произошедшего слово «вознаграждение» звучит как издевка.
- Я понятия не имею, что натворил, - честно говорит он. - Нет, я всё пони… то есть, я ничего не понимаю. Ладно. Единственное, от чего я не хочу отказываться - это Шульдих. Получается, это я вам должен, а не вы мне.
Кроуфорд сдержанно улыбается самыми уголками губ.
- Всё будет хорошо… я думаю, - говорит он, прежде чем закрыть за собой дверь.

Шульдих, нахохленный и помятый спросонок, появляется еще через четверть часа. Йоджи сидит на диване в гостиной, бездумно вертит в руках пустую кружку из-под кофе.
Шульдих с размаху плюхается рядом и, ойкнув, тут же подскакивает. Опасливо усаживается обратно, подобрав ноги.
- У тебя есть лицензия на оказание медицинских услуг?
Йоджи изумленно оборачивается к нему:
- Ты серьезно? Сейчас?
- Я рассчитывал, что задница у меня будет болеть в другом месте.
- Виноват, промахнулся.
Кажется, прозвучало резче, чем хотелось. Шульдих морщится, вскидывает руку ко рту, прикусывает ноготь. На запястьях - синяки от веревки.
Йоджи приносит ему кофе.
- Я был… сильно неадекватен? - Шульдих нетерпеливо глотает, обжигается, со свистом втягивает воздух сквозь зубы.
- Абсолютно невменяем.
- И это навело тебя на мысль…
- Я всё сказал Кроуфорду, - перебивает Йоджи. - Он же поэтому приезжал? Повторять не хочу.
Шульдих смотрит на него, холодно сузив глаза:
- Тебе… неприятно?
«Ага. Ты даже не представляешь, насколько.
Идиот».
Йоджи досадливо закатывает глаза:
- Не думай, что я… Что бы там ни было - дело не в тебе.
Слова падают, как осенние листья, сухо и бессмысленно. Он изо всех сил хочет помочь, но, если на то пошло, он и сам сейчас растерян и удручен не меньше.
Шульдих выдает самую развязную из своих ухмылок:
- Не во мне? Спасибо, успокоил. Кто-то трахнул меня, забыв спросить разрешения - и дело даже не в моей фатальной неотразимости. Я тут вообще ни при чем, всего лишь подвернулся под...
- Перестань, - тихо говорит Йоджи. - Ты же не такой.
- Не... какой? Не тот, кого можно оттрахать без разрешения?
«Не тот, кто будет говорить об этом с улыбкой».
- А ты-то кто такой, Йоджи? С чего ты взял, что разбираешься во мне? Вот это и называется «чуять жопой», да?
«Заткнись».
Йоджи обнимает его.
Шульдих скованно вырывается - недопитый кофе выплескивается из кружки. Йоджи почти разжимает руки - потому что, кем бы он ни был, он совершенно точно не тот, кто будет удерживать силой - но Шульдих сдается первым, будто выдыхается разом и, брезгливо скривившись, принимается вытирать забрызганную ладонь о футболку. Йоджи отбирает кружку, на ощупь отставляет в сторону; гладит его по волосам, распутывает пальцами сбившиеся в колтуны пряди.
Черт, он что их, вообще никогда не расчесывает?!
- Брэд хочет заставить меня вспомнить, - бесцветно сообщает Шульдих.
- Как?
- Есть методы, он сказал. Гипноз. Электрошок.
- Надеюсь, насчет последнего ты шутишь?
Он неопределенно дергает плечом:
- Какая разница… Я отказался.
- Почему?
Шульдих отстраняется. Смотрит куда-то вбок, упрямо поджав губы:
- Мне не нужны подробности.
Облокотившись о спинку дивана, Йоджи расстроенно опускает подбородок на руку. Наверняка ему еще не раз придется беседовать с жертвами… такого рода преступлений. Он только не ожидал, что одно из них коснется его лично.
Он не готов…
- А вдруг нечего вспоминать? Вдруг я ошибся?
Пулю в лоб, детектив. Вот чем такие ошибки исправляются.
- Ты так не думаешь, - возражает Шульдих.
Йоджи молчит, в который раз осмысливая вчерашнее.
- Нет, - наконец, говорит он.
Шульдих выразительно пожимает плечами, будто говоря: «Ну, вот».
В первую секунду Йоджи польщен и напуган одновременно, но он тут же одергивает себя. Не то чтобы Шульдих настолько доверял его суждениям. Скорее, предыдущий опыт, сохранившиеся воспоминания о том времени подсказывают ему, что такое не исключено.
«Кто это был? - думает Йоджи. - Кто-то знакомый? Близкий друг? Безымянный ублюдок в подворотне?»
Если честно, ему всё равно. Он вообще не может заставить себя думать о преступнике как о реальном человеке. Не может даже возненавидеть его - и, пожалуй, ему немного стыдно за это. Наверно, он должен быть в ярости - как порядочный гражданин, будущий представитель закона и... друг пострадавшего.
На деле ему просто очень, очень…
...очень жаль.
Случись подобное с ним самим, он тоже не горел бы желанием узнать подробности. А если на тот момент забвение было единственным способом выжить и не сойти с ума? Подумать страшно, что...
«Вот только это выживание - не жизнь, нет - оно тебя убивает. Таким, как ты, нельзя без воздуха и солнца. Никому нельзя, но тебе особенно... потому что ты - особенный.
Ты же хочешь жить. Гулять по улицам в модных шмотках. Танцевать. Гонять на машинах, летать самолетами. Встречаться с людьми по ту сторону окна. Заниматься сексом в общественных местах - с теми, кого выберешь сам.
Ну же, рискни. Ты не умрешь, если позволишь себе вспомнить».
Сказать бы это вслух, не опасаясь спровоцировать взрыв. Но приходится быть осторожным - до отвращения осторожным, будто на оживленном перекрестке с завязанными глазами - и оттого получается плохо, неубедительно:
- Давай не будем... драматизировать. Представь, что у тебя внутри заноза: ее не видно, но там всё равно болит. И будет, пока не вытащишь. Я понимаю, что трудно - но ты справишься. Ты сильный. С твоей болезнью не то что выйти из дома, а переехать на другой конец света… кто бы смог? Я - точно нет.
- До сих пор под впечатлением, да? - с коротким смешком замечает Шульдих. - Я пять лет живу с этой, как ты выразился, занозой. Я, блядь, вырос с ней! Что от меня останется, если ее вытащить? Кем я стану?
«Тем, кем должен был стать», - хочет сказать Йоджи.
Но ведь это неправда. Тем, кем он мог бы быть, сложись всё иначе, Шульдиху уже не стать. Пять лет - почти четверть жизни...
Мы - это всё, что с нами происходит, так? Иногда из хорошего получается плохое, а из плохого - хорошее. Песчинка ранит моллюска - и вырастает жемчужина.
«Как по-вашему, психические расстройства - стимул к проявлению таланта или препятствие для его развития?»
Плевать мне на его талант. Я просто хочу, чтобы...
По дурацкой привычке Йоджи пытается прикрыть смятение шуткой:
- Вряд ли ты окажешься еще большим засранцем, чем сейчас. Не бойся, я тебя не разлюблю.
- Бэби, это не твоя личная история, - ровно отзывается Шульдих. - Что, если я разлюблю?
Йоджи сглатывает, едва не подавившись воздухом. В мозгу всплывает сразу несколько вариантов остроумных ответов.
Йоджи Кудо - человек, которому всегда есть, что сказать.
- Я просто хочу, чтобы у тебя был выбор, - говорит он. И, все-таки не удержавшись, добавляет: - Попробуй, вдруг понравится.
Шульдих тянется за кружкой. Забивается в угол дивана, обняв колени, медленно допивает остывший кофе.
- Йоджи. Давай о чем-нибудь другом, а?
На минуту повисает молчание.
- Я не знаю, о чем, - признается Йоджи.
«Я боюсь с тобой разговаривать, - думает он. - Кто знает, какие еще у тебя… триггеры».
- Да еб твою... - остервенело выплевывает Шульдих. Он вскакивает с дивана и скрывается у себя комнате, громко хлопнув дверью. Через минуту оттуда доносится невнятный отзвук телефонного разговора.
Когда он возвращается, то выглядит измотанным, как после тяжелой работы, но спокойным.
- Брэд договорится с клиникой на понедельник. А теперь можем мы, наконец, оставить эту тему и заняться чем-нибудь повеселее? Хочу кино и лакричные улитки.
- Улитки закончились, - говорит Йоджи. - Как насчет японских сладостей?
- Я только за. - Шульдих укладывается на спину - головой ему в колени - обхватывает за пояс одной рукой, шарит пальцами под футболкой. - Обожаю… японские сладости.
- Тебе когда-нибудь бывает достаточно? - завороженно спрашивает Йоджи.
- А тебе? - Шульдих поворачивается на бок, трется носом о натянувшийся шов его домашних брюк и, прикусив пластиковый наконечник шнурка, медленно развязывает. Зубами.
Ох, черт…
Йоджи не скрывает желания - такое не скроешь, да и зачем? Шульдих знает.
«С тобой - никогда».

Утром понедельника Йоджи выводит его из подъезда, будто какую-нибудь рок-звезду: быстро, почти бегом, обняв за талию, укрыв собой. Капюшон толстовки надвинут на лоб, солнечные очки на пол-лица... Странно: можно подумать, Шульдих хочет спрятаться от мира.
На самом деле он хочет спрятать мир от себя. Свернуть, как мешающее окно в браузере. Задернуть шторой, как уличный пейзаж.
Но ведь он, Йоджи - тоже часть… пейзажа.
Кроуфорд ждет, прислонившись к вымытому до блеска капоту темно-серого Шеви Камаро. При их появлении распахивает заднюю дверь. Шульдих ныряет в салон, дверь захлопывается. Стекла зашторены - даже рукой не махнуть на прощанье.
- Всего доброго, Кудо-сан. - Кроуфорд садится за руль, и машина трогается с места.
По дороге в университет Йоджи покупает пачку Winston Blue и зажигалку. Привычным щелчком выбив сигарету, закуривает, с наслаждением вдыхая дым, едкий, но живительный, как нагоняй от верного друга.
«Не боитесь умереть от рака легких?»
«Я боюсь, что ты не вернешься… ко мне».
«Что, если я разлюблю?»
«Я даже не знаю, любил ли ты меня. Придурок…»
По улицам несутся автомобили, деловито спешат прохожие. Бегут школьницы, придерживая развевающиеся плиссированные юбочки. Летнее солнце золотит стены домов. День занимается яркий, но ветреный.
Что-то меняется.
Йоджи всегда радостно встречал перемены, охотно подставлялся свежему ветру - почему же теперь...
Он хочет вычеркнуть из жизни последние несколько дней. Вернуться назад - и не ворошить осиное гнездо Шульдиховой личности. Чтобы всё осталось по-прежнему.
Он так сильно этого хочет...
Почти что больше всего на свете.

Когда он открывает дверь, в квартире горит свет. В углу прихожей - одинокая пара туфель, явно принадлежащих Кроуфорду.
Йоджи скидывает мокасины и проходит в гостиную.
Кроуфорд сидит на диване, что-то печатая в пристроенном на коленях ноутбуке. На журнальном столике - пузатая золотисто-зеленая бутылка и два стакана-тумблера.
- А, вот и вы, Кудо-сан. - Он закрывает крышку ноутбука и откладывает его в сторону. - Присаживайтесь. Вы пьете ирландский виски?
- Не знаю, не пробовал, - рассеянно отзывается Йоджи. - Где Шульдих?
- Ему пришлось задержаться в клинике.
- Надолго?
- Боюсь, что да. - Кроуфорд откручивает пробку и разливает виски. - Присоединяйтесь. Отпразднуем.
Йоджи опускается на другой конец дивана, тянется за стаканом, залпом опрокидывает в себя благородный напиток. Внутри разливается жар, сердце выдает барабанную дробь.
- Что это значит?
Кроуфорд подливает еще.
- Не торопитесь, - сдержанно советует он. - Разговор будет… долгий.
- Начинайте.
- Для начала я немного расскажу вам о Шульдихе. - Кроуфорд обхватывает стакан длинными пальцами и, немного поводив перед лицом, чтобы оценить аромат, делает глоток. - Он был не единственным в своей семье обладателем нестабильной психики: его мать страдала биполярным расстройством. Неоднократно пыталась покончить с собой, пару раз - у него на глазах. Она умерла три года назад - по иронии судьбы, от аневризмы. До совершеннолетия он успел пожить в нескольких приемных семьях, с периодическими возвращениями домой.
- А отец? - встревает Йоджи.
- Он вырос без отца.
«У меня нет семьи».
А ты решил, что это метафора? Потому что в глубине души считал его ублюдком, способным отречься от своих близких? Заслуживающим, чтобы они отреклись от него?
- После ее смерти я убедил Шульдиха приехать в Японию. Организовал перелет - не спрашивайте, сколько мне это стоило - нашел отличную клинику в Синдзюку. Он отправился туда прямиком из аэропорта. Там-то мы и увидели друг друга, что называется, воочию. - Кроуфорд делает паузу и, смакуя, отпивает из стакана. - Он принял приглашение человека, с которым познакомился полгода назад в чате. Выдержал полсуток в самолете. Согласился на работу, которой никогда не занимался профессионально. Я был… впечатлён.
«Я тоже, - думает Йоджи. - Только я купился на другое. Должно быть, это что-нибудь говорит обо мне».
- Это была его вторая по счету клиника. В отличие от первого раза, ему хотя бы не стало хуже. В сущности, им даже кое-что удалось: снять острую фазу и разработать схему медикаментозной поддержки. После чего он решил, что с него хватит. Видите ли, он из тех, кто способен на подвиги в отчаянных обстоятельствах, но слишком ленив и беспечен, чтобы напрягаться, когда всё и без того идет неплохо.
- Если его устраивает… - начинает Йоджи, из неистребимой склонности противоречить.
- Его устраивает, что я рядом и решаю проблемы, - жестко обрывает Кроуфорд. - Он отказывается понимать, что мои ресурсы не безграничны и что человеческий мозг тоже подвержен энтропии. По мере сил я пытаюсь облегчить его положение, но, если перестать бороться, распад личности неизбежен. Вопрос времени.
Горлышко бутылки позвякивает о стекло, виски с тихим бульканьем переливается в тумблер.
- Зона комфорта - коварная штука. - Кроуфорд скупым жестом обводит комнату. - Мне необходимо было выкурить его отсюда, а сильные эмоции - верный способ подтолкнуть к переменам. Поэтому я выбрал вас.
- С чего... - Йоджи откашливается, смачивает горло очередным глотком. - С чего вы взяли, что я могу вызвать у него… сильные эмоции?
- Кудо-сан... вы себя в зеркало давно видели?
Йоджи вспоминает, как они с Шульдихом вместе смотрели в зеркало ванной - вспоминает так живо и ярко, что становится не по себе.
Черт, да что с тобой такое?!
Всё нормально. Просто усталость. Вечера напролет в чужой квартире со слепыми окнами: без солнца, без друзей (когда ты в последний раз встречался с Кеном? или разговаривал с Аской о чем-то важнее расписания лекций?). Без веселого отрыва в клубах. Без легкого и привычного, как дыхание, флирта с девушками. Без возможности всласть оттрахать кого-нибудь...
Без уверенности, что ему нужны твои жертвы.
- Это комплимент? - нахально уточняет Йоджи.
- Не совсем. Хотите услышать, чем закончилось пребывание Шульдиха в последней приемной семье? У него случился роман с другим воспитанником - мальчиком на год младше. Кристоф Вон, этнический кореец. Фото показать?
- У вас и фото есть? - хмыкает Йоджи. - Не надо. Я понял.
- Тип внешности, да. Вы, несомненно, привлекательны, но… красивых много, а мне нужен был твердый шанс. Согласен, затея более чем сомнительная - как с точки зрения логики, так и с точки зрения морали...
- О, неужели, - вполголоса роняет Йоджи. - Это он дал вам фотографию?
Кроуфорд понимающе улыбается, глядя на него с каким-то сочувственным интересом:
- Нет. Шульдих не знает, что она у меня есть. Иначе мне вряд ли удалось бы убедить его в случайности вашего сходства.
Йоджи подносит стакан ко рту, отпивает, проводит языком по губам, уже слегка занемевшим от алкоголя. Наверно, не стоило пить: временами способность владеть собой - важнее комфорта, даримого анестезией.
Да пошло оно...
- Когда об их связи стало известно, родственники мальчика устроили бурный скандал, добились его возвращения домой и наложили категорический запрет на встречи, - продолжает Кроуфорд. - По всей видимости, Шульдих… плохо перенес разлуку. Насколько плохо - могу только догадываться. Он не очень-то склонен к откровенностям.
- Еще бы, - горько замечает Йоджи. - Он и без того доверил вам слишком много. И вы этим воспользовались.
- Можно сказать и так. Но я бы сформулировал иначе: я поставил на вас и выиграл.
- А если в этой клинике ему тоже не помогут?
- Я найду способ уложить его в следующую.
Йоджи закусывает губу, сдерживая неуместный приступ веселья.
«Он найдет. Шульдих, мать твою, лечись и не доводи его. Неизвестно, что он придумает в следующий раз».
- А дальше?
- Шульдиха тоже вернули матери - он был потрясён и несчастен, но здоров - а потом… случилось что-то еще. Что-то, от чего он уже не смог оправиться. Через несколько месяцев он перестал выходить из дома.
- Так он вспомнил?
- Да, - коротко говорит Кроуфорд.
- Хорошо. - Йоджи кивает. Помедлив, с сомнением косится на него: - Это ведь… хорошо?
- Я не очень-то разбираюсь в психиатрии - но давайте посмотрим, что у нас есть. Факторы, способствовавшие возникновению болезни, известны. Обстоятельство, давшее старт ее развитию, выяснено... благодаря вам - и, должен заметить, это превзошло мои самые смелые ожидания. - Кроуфорд методично загибает пальцы, один за другим. - Ближайшая задача лечения - проработать последствия травмы - определена. Что еще... а, самое главное: добрая воля пациента. Желание выздороветь и согласие на лечение, каким бы сложным и неприятным оно ни казалось. Прогноз? На мой взгляд, вполне благоприятный. - Он разжимает руку, демонстрируя открытую ладонь. - Я признаю, что выбранные средства не отличались этичностью, но в данном случае они оправданы целью. Вы не согласны?
Йоджи цедит виски, откинувшись на спинку дивана. "Неэтично", мать вашу?! Не то слово. Подло. Обидно...
Неромантично, да? Ха-ха.
Я не хотел... зачем мне было знать?
Неправильный вопрос, Йоджи. Попробуй еще раз.
Это что-нибудь меняет?
Так-то лучше. И?
Ни хрена.
- Когда его можно навестить?
- Кудо-сан… он просил передать вам, что его не нужно навещать.
А вот это - меняет.
Йоджи одним глотком осушает стакан. Виски приятно обжигает горло, оставляя во рту едва заметный привкус ванили и шоколада - словно кто-то добрый обнял и баюкает, тихо нашептывая, что всё будет хорошо… когда-нибудь.
Кроуфорд вот тоже...
- Вы обещали, что всё будет хорошо, - с нелепым упреком напоминает Йоджи, только чтобы что-нибудь сказать. Нельзя же сидеть и молча глушить выпивку с таким видом, будто...
Будто потерял гораздо больше, чем работу.
- Возможно, я имел в виду «у него». - Кроуфорд невозмутимо рассматривает виски на просвет, но голос его звучит почти мягко. - Кудо-сан, я ведь не провидец. Вряд ли я мог вам что-то обещать. Мне казалось, он… впрочем, неважно. Я и сам не всегда понимаю, что творится у него в голове. Но, по-моему, отчаиваться рано.
- Я не отчаиваюсь, - мрачно говорит Йоджи. - Я с ним с ума сойду. Дайте адрес клиники, я себе тоже место забронирую. Есть у них отделение для безнадежных кретинов?
Кроуфорд ухмыляется, насмешливо и неожиданно заразительно:
- Боюсь, эта клиника вам не по карману. Особенно учитывая, что последний месяц вы отработали... на голом энтузиазме.
- Плесните еще. - Йоджи вспыхивает, но невольно усмехается в ответ, пододвигая стакан. - Можно подумать, вы с ним за деньги возитесь. У вас-то какой интерес, м?
Кроуфорд задумчиво гоняет виски по своему стакану.
- Скажем так, у меня слабость к сложным задачам. Особенно к тем, что вообще не по моему профилю.
С минуту Йоджи размышляет, кто из них настоящий псих: Шульдих, свихнувшийся из-за своего прошлого, сам он, свихнувшийся из-за Шульдиха, или Кроуфорд, для которого оба они - только условие задачи.
- Вы его любите, - наконец, говорит он.
Кроуфорд укоризненно качает пальцем:
- Это моя реплика.
- Нет, я-то… со мной понятно. Но вы! - Йоджи горячится. Слишком много мыслей, еще больше чувств - и все они совершенно недоступны внезапно разленившемуся языку. - Оставили его там - в незнакомом месте, с чужими людьми. Его будут… трогать…
- Иногда жестокость - одна из форм милосердия. Вы этого еще не выучили - с вашей-то работой и вашей будущей профессией? - Кроуфорд наливает ему и слегка неверным толчком отправляет тумблер по столешнице. - Простите, если задел. У меня не было такого намерения.
- Нет, вы правы, - подумав, признает Йоджи.
Когда же ты научишься…
Кроуфорд наклоняет бутылку над своим стаканом, с откровенным удивлением наблюдая, как остаток виски выплескивается из горлышка.
- Смотрите-ка... А ведь что-то подсказывало мне, что спиртного не хватит.
- Кроуфорд-сан, - говорит Йоджи. - Вы пьете бренди?

Он просыпается оттого, что в носу свербит. Склонившись над ним, Кроуфорд подворачивает бахромчатый край шелкового пледа - должно быть, эта длинная бахрома и щекотала ему лицо.
- Спасибо, - невнятно бормочет Йоджи. - Вам не обязательно…
- Всё в порядке, - ровно отзывается Кроуфорд. - Спите. Иногда и о вас кто-то должен позаботиться.
Йоджи думает, что, пожалуй, так даже лучше. Он всё равно не смог бы улечься в постель Шульдиха на глазах у Кроуфорда. Но и возвращаться на свой давно остывший - во всех смыслах - футон не очень-то хотелось.
Что ж, диван так диван.
Он закрывает глаза и снова проваливается в темноту.

Следующее пробуждение оказывается еще менее приятным: затылок пульсирует, лоб трещит, а в рот будто затолкали грязную тряпку.
Ого. Давно не было так хреново...
- Проснулись? - В комнату входит Кроуфорд - отвратительно свежий, с влажными после душа волосами, в чистой рубашке с подвернутыми до локтей рукавами.
«У него что, запас одежды где-то здесь?» - с внезапной ревностью думает Йоджи.
- Выпейте это. - Кроуфорд протягивает ему стакан воды, в которой с шипением растворяется таблетка.
С трудом заставив себя сесть, Йоджи жадно прикладывается к стакану.
- Разве у нас в аптечке есть детоксиканты?
- Разумеется, есть. Шульдиху они тоже порой необходимы. Вы не знали?
«Нет, - язвительно думает Йоджи. - Наверно, мы были не настолько близки.
А может, нам просто было не до того, чтобы напиваться».
Он со стоном откидывается обратно на диванную подушку, прикрыв глаза рукой.
- Который час?
- Шесть, - сухо информирует Кроуфорд. - Поднимайтесь, завтрак почти готов.
После душа Йоджи чувствует в себе достаточно решимости проглотить немудреный завтрак - апельсиновый сок, яичницу с беконом и кофе.
Штора окна поднята, и утро бликует солнечными лучами на глянцевых фасадах кухни. Кроуфорд молча отпивает из чашки, глядя прямо перед собой загадочным и немного усталым взглядом сильно близорукого человека. С ним хорошо молчать: легко и уютно, как с Шульдихом - трепаться обо всем на свете.
Шульдих.
Как он там?
Йоджи всего раз в жизни загремел в больницу - в пятнадцать лет, с аппендицитом. Самым неприятным - после тупой непрерывной боли, от которой хотелось сдохнуть - были медсестры, начинавшие бродить по палатам в жуткую рань, в часы самых сладких снов.
- Надеюсь, его не станут будить слишком рано.
Кроуфорд испытующе смотрит на него, выразительно приподняв бровь:
- Он этого заслуживает, не находите?
- Он заслуживает куда большего, - горько усмехается Йоджи. - Не люблю мелочиться.
- Большее он тоже получит, - бесстрастно роняет Кроуфорд. - Психиатрическая лечебница - не курорт.
Йоджи вздрагивает и отводит глаза.
Кроуфорд допивает кофе, собирает посуду со стола и запускает посудомойку.
- Побудете тут до его возвращения? Я распоряжусь насчет еды и уборки.
- Нет, спасибо. Поживу у друга.
- Тогда собирайтесь, я вас отвезу. Мне надо в издательство к восьми.
Он надевает пиджак, зачехляет ноутбук и, выйдя в прихожую, обувается. Помедлив, снимает очки, аккуратно протирает линзы салфеткой. Без очков он кажется немногим старше самого Йоджи.
- И все-таки, Кудо-сан… Могу я что-нибудь сделать для вас?
- Напишите мне хорошую рекомендацию, - говорит Йоджи. - Всегда пригодится.
- Разумеется. Тем более, я и сам собирался… - Кроуфорд цепляет оправу обратно на нос и открывает дверь. - Жду вас в машине.
Йоджи складывает свои немногочисленные пожитки в сумку. Повинуясь внезапному порыву, обходит комнаты и отдергивает шторы со всех окон. На минутку задержавшись на пороге, окидывает взглядом комнату Шульдиха - залитая естественным светом, она кажется совсем чужой.
«Знаешь, я ненавидел это место. Но с тобой мне было здесь хорошо... даже когда ты вел себя как мудак.
Да, я злюсь. На вас обоих - но в основном на тебя. Ты мог хотя бы сказать мне в лицо, а не передавать свое «отъебись, Кудо» через него?! Я думал, что имею право на честность.
Ладно, проехали.
Спасибо... и удачи».


***
(Пару месяцев спустя)

[email protected]
Кому: [email protected]

Привет.
Слушай, я всё ждал, пока отпустит, но оно как-то не отпускает, поэтому… ну, вдруг мне станет легче, если я скажу тебе, что ты сволочь?
Возможно, мне следовало написать это тысячу раз на бумаге, а потом разорвать ее в мелкие клочки или сжечь, но… я и сам не ангел, ясно? И, может, я хочу, чтобы тебе тоже было больно. Чуть-чуть.
Шульдих, ты - сволочь.
Я открыл все окна в твоей квартире. Просто подумал, что… сам не знаю, о чем я думал. Наверно, надеялся, что, когда ты вернешься, это уже не будет для тебя проблемой. Мне только потом пришло в голову, что сюрприз-то всё равно так себе.
В общем, имей в виду.
Если тебе интересно - я сейчас живу у Кена. Точнее сказать, ночую у Кена. С утра универ, вечером работа… Никакой личной жизни.
Кроуфорд дал мне такую рекомендацию, что мой рейтинг в агентстве взлетел до небес. Я теперь нарасхват.
Мой новый подопечный - парень с синдромом нечувствительности к боли. Оказывается, это очень опасно: он может порезаться или обжечься и даже не заметить. Жутко религиозный: всё время цитирует Библию - я ее скоро наизусть выучу.
Тоже гайдзин, представляешь? Откуда-то с Британских островов. Везет мне на вас в последнее время…
Кен замучил меня расспросами, будет ли продолжение «Охотников». Не знаю, что отвечать.
Я, кстати, прочитал. С самого начала до… того места, где ты остановился. Не могу похвастаться, что начал лучше понимать тебя - по-моему, большего бреда… ладно, прости.

P.S. Я скучаю по тебе.
P.P.S. Особенно по ночам.


[email protected]
Кому: [email protected]

Новый гайдзин, да? Симпатичный?


[email protected]
Кому: [email protected]

Ревнуешь?


[email protected]
Кому: [email protected]

Идиот.


[email protected]
Кому: [email protected]

Сам такой. Ты же меня отшил.


[email protected]
Кому: [email protected]

Я не отшивал.
Йоджи.
Ты сказал, что хочешь, чтобы у меня был выбор. Может, я хочу, чтобы у тебя он тоже был. Так же типа честно, да?


[email protected]
Кому: [email protected]

Твою же мать…
Ты, самовлюбленный засранец! Испугался конкуренции?


[email protected]
Кому: [email protected]

Мечтай. Такие, как я, на дороге не валяются.


[email protected]
Кому: [email protected]

Кончай играть в эти игры, ты всё равно не знаешь правил. Скажи мне один раз, прямо, откровенно.
Хочешь меня? Да или нет?


[email protected]
Кому: [email protected]

Да.

P.S. Кончай страдать хуйнёй и позвони. Ты же не удалил мой номер?


Эпилог

Шульдих сидит на скамейке во дворе клиники, сгорбившись, сунув руки в карманы, вяло ковыряет пятками кроссовок песок дорожки. На звук шагов он вскидывается и, хмуро глянув на Йоджи, красноречиво пинает сумку с вещами.
- Прости, спешил как мог. Работа… - Йоджи плюхается рядом на скамейку. - Давно ждешь?
- Да… нет. - Шульдих встряхивает головой. Рыжая шевелюра расчесана - волосок к волоску - и убрана в аккуратный хвост на затылке.
- Кто это сделал? - без выражения спрашивает Йоджи.
Шульдих едва заметно ухмыляется:
- Медсестра. Ито Аска, или что-то такое.
- Тебе идет, - помолчав, говорит Йоджи.
- Да ладно, - насмешливо отзывается Шульдих.
Йоджи закидывает ногу на ногу, барабанит пальцами по обтянутому узкими джинсами колену.
- Ну, давай, - говорит Шульдих. - Тебе же хочется.
Йоджи протягивает руку к его затылку, осторожно стаскивает резинку, взлохмачивает волосы.
- Читаете мои мысли, герр Хайдер?
- Не так это сложно, как ты себе воображаешь.
Йоджи достает из кармана пачку и, выщелкнув сигарету, чиркает зажигалкой.
- Эй, ты же бросил! - напоминает Шульдих.
- Бросишь с тобой… - Йоджи отворачивается, тонкой струйкой выпуская дым в сторону.
- Куда ты денешься, - ровно говорит Шульдих. - Я не хочу, чтобы от моего парня воняло сигаретами.
Йоджи давится дымом, закашливается так, что на скулах вспыхивают красные пятна. Восстановив дыхание, он медленно, с нарочитым удовольствием докуривает сигарету до самого фильтра. Загасив окурок, выбрасывает в урну. Отправляет следом полупустую пачку.
- Идем?
- Ага. - Шульдих поднимается со скамейки, закидывает сумку на плечо. - Где машина?
Йоджи усмехается:
- Машины нет, бэби. Ты такой бледный, тебе надо больше гулять. Пройдемся пару кварталов, а потом поймаем такси.
- А… - запальчиво начинает Шульдих.
- А если будет страшно, - весело перебивает Йоджи, - можешь держать меня за ручку.
Шульдих презрительно фыркает и, не дожидаясь его, выбирается на аллею, ведущую к воротам клиники. Йоджи догоняет, пристраивается рядом.
На кустах по обеим сторонам аллеи доцветают поздние розы, в траве светятся ликорисы, рыжие и растрепанные; на клумбах сияют созвездия мелких хризантем. Ликорисы шепчут о смерти, хризантемы пахнут осенью и грустными воспоминаниями. Розы пахнут розами.
Перед воротами Шульдих берет Йоджи за руку.

Конец

Саундтрек для титров

@темы: OTP, WK, Агорафобия

---

Еще один плотбанни

Соре, опять БДСМ))

После ранения во дворце Мейфу Йоджи теряет память, но забывает не всё, а только последние несколько лет. То есть он помнит, как его зовут, помнит дело Райот и гибель Аски, но убежден, что после того ранения впал в кому и вот теперь очнулся.
Некоторое время он оплакивает Аску, но, поскольку никто не предлагает ему вступить в ряды Белых охотников, постепенно успокаивается и в целом довольно неплохо устраивается в жизни. Единственное что, у него бывают странные сны. Настолько странные, что, когда он рассказывает о них своему психоаналитику, тот рекомендует попробовать БДСМ. Психоаналитики вообще имеют право такое советовать? Ну, этот был особо упрт.
Тем временем Шварц уезжают из Японии, оставив Шульдиха, который почти потерял дар и благодаря этому тоже отлично устроился: домом в БДСМ-клубе. У него есть деньги, власть, приключения, он никому не принадлежит и ни о чем не жалеет.
Сначала Йоджи пробует фемдом, но выясняется, что он шовинистик пиг женщины и БДСМ у него в голове плохо сочетаются. И тогда кто-то советует ему отбросить предрассудки и обратиться к герру Шульдиху. Тот, правда, берет дорого и попасть к нему сложно, но это того стоит.
Йоджи заполняет анкету на сайте и, добавив свою фотографию, отсылает.
Шульдих, получив в очередном письме анкету и фото Йоджи Кудо, натурально офигевает. Потом ржет: Кудо, я знал, что в тебе это есть. Потом осторожно наводит справки, узнает об амнезии. Соглашается.
Когда Йоджи приезжает в клуб, его проводят в комнату, где он должен раздеться и надеть на глаза плотную повязку.
Шульдих немного беспокоится, но его голос не вызывает у Йоджи никаких воспоминаний, а сессия проходит к большому удовольствию для обоих. Йоджи начинает ездить в клуб каждую неделю, по пятницам.
Так продолжается пару месяцев. Йоджи всё больше раскрепощается и выставляет всё меньше ограничений. Однажды он соглашается на проникновение. Шульдих ловит себя на том, что начинает ждать пятниц.
Во время одной из сессий, в качестве вознаграждения за что-то, потребовавшее особой выдержки/доверия/вотевер Шульдих обещает Йоджи исполнить одно желание.
Йоджи просит разрешения снять повязку.
Шульдих колеблется - но уговор есть уговор. Он разрешает.
В моей голове это оч красивый и драматичный момент
Йоджи не вспоминает. Но приходит в восторг оттого, что его доминант выглядит как немецкая порнозвезда такой секси красавец. Потому как вообще-то давно уже дрочит на него)
Повязка исчезает раз и навсегда.
При следующей возможности Йоджи просит поцелуй.
В конце очередной сессии Шульдих назначает ему свидание.
Они встречаются в ресторане - пьют вино, болтают на кучу разных тем, не имеющих отношения к БДСМ. Шульдих рассказывает о своей придуманной жизни. Йоджи рассказывает о своей - той, в которую он верит.
Потом они едут к Йоджи и трахаются ночь напролет.
- Я не должен этого делать, - в порыве откровенности говорит Шульдих. - Ты хочешь не меня, а то, что я даю тебе.
- Это так важно? - спрашивает Йоджи. - Какая разница?
- Не знаю, - говорит Шульдих. - Плевать...
Утром, прежде чем отпустить его, Йоджи готовит ему завтрак. И уже в дверях протягивает визитку:
- Это на случай, если ты захочешь увидеть меня раньше пятницы.
Шульдих твердо решает выбросить визитку, забыть адрес и отказаться от Йоджи-саба.
Потом звонит и назначает новое свидание.
Постепенно они начинают встречаться так часто, что решение съехаться становится естественным этапом отношений. Йоджи не намекает Шульдиху бросить работу, Шульдих не ограничивает его во встречах с женщинами - впрочем, не то чтобы Йоджи злоупотреблял свободой. Они доверяют друг другу, им по-настоящему хорошо в постели и весело вне ее. Только одно отравляет Шульдиху жизнь: он опасается, что рано или поздно Йоджи вспомнит.
И однажды Йоджи вспоминает.

@темы: OTP, WK, Плотбанни

---

O mio babbino caro, по случаю субботы

Вообще-то ария прекрасна до слёз.
Но этот идиот иногда до слёз же смешон, так что эпизод вызывает у меня... смешанные чувства)))

Вариант с более приличным видеорядом))

@темы: Чисто поржать, Музыка, Клипы

---

Бгг

Хокку-генератор

Ваше имя 1 Уж если приходит цунами, 2 И птицы на юг улетели. 3 Теперь хоть никто не мешает.

все гадания на aeterna.qip.ru

Сиквел

Хокку-генератор

Ваше имя 1 На крыше построил скворечник. 2 И хлебные крошки носил им. 3 Теперь хоть никто не мешает.

все гадания на aeterna.qip.ru

@темы: Чисто поржать, Тестег

---

Когда красоты и счастья больше, чем можешь пережить, это опасней, чем горе. От горя хочется поскорей избавиться, а в красоту сколько ни вцепляйся жадными пальцами, она проходит - по тебе, сквозь тебя, мимо, - и ничего поделать нельзя, кроме как уничтожить, её или себя. Влюблённые выживают только потому, что секс даёт иллюзию обладания, но когда закат, оттенок моря, запах воды и цвет песка - как спастись? ©

@темы: Восторг, апофигей и опупеоз, Цитата

---

24.02.2016 в 13:45

Пишет  Добрые новости:

Далай-лама:
Монашеские правила запрещают употребление пищи после 12 часов дня. Но иногда я чувствую себя голодным к вечеру, особенно после многочисленных встреч, и мне хочется съесть печенье. Тогда я спрашиваю себя: чего хочет Будда прямо сейчас — чтобы Далай-лама следовал правилам или чтобы в его сердце была радость? И ем печенье.

@темы: Цитата